Александр Волков

…Как-то заспорив в одной компании о «грядущем пришествии Христа», я спросил собеседника: «А что туг ненаучного? Вот возьму я и заявлю, что это – событие, которое начнет повторяться с периодичностью сто миллионов лет или сто тысяч лет, или хотя бы 4000 лет? Могут же наблюдаться цикличные события с очень большим периодом цикла? Как вы меня опровергнете?». Не помню его возражения, но знаю (вернее сказать, «мне кажется, что знаю») хотя бы одно событие, что случится в году четырехтысячном. Нет, не скажу ничего про Иисуса, Суд и Царствие Божие на Земле к вящему раздражению христианских фундаменталистов. Зато, уверовав в математические модели ученых, скажу, что через две тысячи лет магнитное поле Земли перевернется «вверх пятами», если нынешняя тенденция сохранится. В тот год стрелки всех компасов покажут на юг.

Земная магнитосфера защищает нашу планету от солнечного ветра – потока заряженных частиц

В ближайшие полвека северный магнитный полюс Земли переместится из Канады к побережью России. Малый круг очерчивает территорию, где в 2050 году будет наблюдаться полярное сияние

За последние 400 лет магнитное поле Земли ослабло

Уже сейчас ученые прогнозируют, где «задержится» блуждающий полюс. Их внимание привлекает обширная аномалия в Южной Атлантике. Напряженность магнитного поля Земли составляет здесь всего 60 процентов от расчетной величины. Возможно, что северный магнитный полюс когда-нибудь будет лежать между Рио- де-Жанейро и Буэнос-Айресом. Впрочем, точности в этих словах, пожалуй, чуть меньше, чем в прогнозе погоды на 2222 год.

Для истории, конечно, две тысячи лет, как для нас – два миллиметра. И, может быть, «голубовато-серые и легкие, легким встречным ветром гонимые, адриатические волны» (Г. Брох) еще незаметно вибрируют от слов, сказанных здесь Вергилием 2000 лет назад. Но на взгляд людей, и детей их, и детей их детей, эти две тысячи лет- мера необозримая. Казалось бы, что нам волноваться сейчас? Но вот же читаешь отчет в западном журнале об очередной конференции геофизиков, и дрожь пробирает от слов: «Es herrscht die Katastrophenstimmung» («Царит настроение катастрофы»). Почему?

Двадцать веков впереди, сто лет позади. За это столетие мы многое узнали о том, как происходит смена магнитных полюсов. Исследования показали, что за последние 90 миллионов лет направление магнитных полюсов менялось в среднем каждые полмиллиона лет. Последний раз это случилось 780 тысяч лет назад. Теперь мы знаем, что поголовного вымирания всего живого в эти «эпохи врущих компасов» не наблюдается, как не бывает и массовых генетических мутаций. Атмосфера планеты – даже без магнитного щита – задерживает поток космических частиц. Лет впереди не считано. Мутаций – обещаемо – почти никаких. Так паника-то к чему?

В лесах и горах, реках и морях все рыбы, птицы, звери и даже древние люди не падали замертво от того, что за много столетий до смены магнитных полюсов те начинали «блуждать». Организм животных приспосабливался к происходящему, хотя и страдал. Опыты, проведенные на заре космонавтики, показали, что в камере, защищенной от магнитного поля, животные быстро теряют волосяной покров, а их кожа становится толще. У растений, помещенных в ту же камеру, развивалась более мощная корневая система.

И все же. если рыбы, птицы, звери дождутся новой метаморфозы магнитного поля, то приноровятся и к ней. Люди им опаснее блуждающих полюсов. Те самые люди, что создали в последние два столетия цивилизацию, где буквально все основано на таком явлении, как электромагнетизм.

На кончике магнитной стрелки мы построили наш мир, и нет недостатка в прогнозах, что будет, когда она упадет. Что будет, когда магнитное поле на какое-то время исчезнет? По общему мнению (вот он шепоток «Katastrophen» из кулуаров!), наиболее уязвимы такие отрасли современного (и будущего!) хозяйства, как связь и компьютерная техника, воздушное сообщение и энергетика. Как же будут жить потомки, если основы экономики обратятся в ничто?

Уже сейчас мы терпим огромные убытки из-за магнитных бурь, вызванных высокой активностью Солнца.

В будущем возникнут проблемы и с авиасообщением, впервые за историю человечества связавшим воедино все части Земли. Под угрозой окажется здоровье экипажей и пассажиров самолетов, летящих на большой высоте. Дело в том, что при столкновении космических частиц с молекулами воздуха возникает «вторичное космическое излучение». Пока лишь мощное геомагнитное поле защищает безопасность авиаперевозок. Если его не будет, то все части света вновь окажутся в некоторой изоляции, пока люди не придумают других скоростных средств сообщения или не найдут, как защитить самолеты, или все прогнозы… не сбудутся, а страхи… не рассеются. Ведь феномен магнитного поля Земли нами до сих пор не вполне понят.

Мы знаем то, что знаем. Нам известно, что магнитное поле Земли ослабевает вот уже две тысячи лет кряду. Нам ведом дрейф его полюсов. Но мы не знаем, насколько этот процесс можно считать необратимым. Вдруг в ближайшие тысячелетия все обойдется без смены полюсов?

Основание приведенных расчетов, как и их толкований (Katastrophen!), зыбко. В основании их – не вполне ясные процессы, протекающие в недрах Земли. Ведь никто пока не объяснил, почему в истории планеты были эпохи, когда магнитные полюса оставались на месте по пятьдесят и более миллионов лет подряд.

Мы только начинаем понимать, как работает огромный электромотор под названием Земля (см. «Знание – сила«, 1997, № 4). Ядро планеты состоит из двух частей: жидкого внешнего и твердого внутреннего ядра, спресованного под давлением 2 миллиона атмосфер. Обе части перемещаются друг относительно друга со скоростью около 30 километров в год, поэтому в ядре возникают электрические токи. Земля напоминает динамомашину Эту гипотезу еще в 1945 году выдвинул советский физик Я. И. Френкель.

Однако, если у динамомашины обмотка, где наводится электродинамическая сила, намотана очень аккуратно, то потоки материи в ядре Земли постоянно смещаются. Представьте себе, что колеса автомобиля не закреплены. Легко ли рассчитать его траекторию? Вот и с магнитными полюсами так же. Может, и доедет один из них до Рио-де-Жанейро всего за 2000 лет. «А в Рио-то, я думаю, не доедет» – ответит скептик. Этим разговор пока и кончится – пока не создана точная модель «земного динамо».

Однако кое-что теоретики могут подчеркнуть уже сейчас – причем жирным карандашом. (И снова herrschr то же самое Stimmung.) Пусть мы и не объясним детально, что и как перетекает в ядре Земли, – мы знаем то, что знаем. Если бы земной электромотор сейчас затих, то магнитное поле исчезло бы лишь через 10 000 (!) лет. Сейчас его напряженность убывает почти в десять раз быстрее – «со сверхзвуковой скоростью», заметил немецкий геофизик Фолькер Хаак. Очевидно, процессы, происходящие в земном ядре, ускоряют убыль магнитного поля. И не будут ли они развиваться по нарастающей? Crescendo. Финал.

Финал пока предварительный. Вселенской катастрофы не ожидается, но готовиться к тому, что «к нам едет магнитный полюс», придется в ближайшие десятилетия. Готовиться к тому, что в году 2050 во время магнитных бурь на Солнце в северных районах России и в Сибири будут выходить из строя трансформаторы и генераторы, будет нарушаться движение электропоездов, будут происходить аварии на нефте- и газопроводах, а жители Петербурга привыкнут к полярному сиянию, как к белым ночам.

Особую озабоченность вызывает безопасность компьютерных систем, без которых в современной экономике быстро наступит хаос. Системы эти уязвимы к космическому излучению. Если влияние магнитных бурь усилится, то особенно часто будут выходить из строя бортовые компьютеры самолетов.

Кроме того, в верхних, более разреженных слоях атмосферы будет все заметнее сказываться влияние радиации. В 2000 году в одной из директив, принятых руководством Евросоюза, летчики и стюардессы отнесены к числу лиц, которым грозит радиационная опасность. По мнению экспертов, уже сейчас следовало бы избегать полетов в уязвимых зонах «магнитного панциря» Земли: возле магнитных полюсов и в районе южноатлантической аномалии. Так, по оценке немецких экологов, во время полета из Франкфурта в Буэнос-Айрес – а его маршрут пролегает как раз через эту аномалию – пассажиры получают дозу радиации, в тысячи раз превышающую дозу, получаемую при перелете из Франкфурта в Токио.

Наши канадские товарищи, нынешние «хранители» северного полюса, вынуждены были вкладывать многие миллионы долларов в зашиту хозяйственных объектов – особенно электростанций и линий электропередачи – от возможных аварий, вызванных магнитными бурями. А как будем готовиться мы?

У статьи, как у страны, как у шести частей Земли, есть свой пульс. Мелькнувшее в первых строках слово «коллаж» в последних вновь разбило лед прозы и разлилось по странице.

Ваш коллаж, Юрий!

Адреса в Интернете:

Исследования магнитного поля Земли www.gfz-potsdara.de/pb2/pb23op.gfz-potsdam.de/champ/

Главная Тема

Борис Дубин

Телевизионные передачи обсуждают на работе, со знакомыми, в гостях. Телевидение массовизирует – уравнивает людей разного образования, профессий, слоев, возрастов в единое общество телезрителей. Оно создает столь остродефицитное чувство общности с соотечественниками, смотрящими те же новости, те же сериалы, ту же криминальную хронику и юмористические передачи. Прежде соотечественники делились, по крайней мере, на читателей и почитателей журнала «Огонек» и газеты «Завтра», теперь все смотрят примерно одно и то же на всех каналах: нет особого смысла в их переключении, все это – одна Еда, без разделения на сыр, колбасу и так далее. Ешь, что дают.

Дают прежде всего новости. Некоторые смотрят их по два-три раза в день. Это вовсе не руководители и предприниматели, которым, казалось бы, особенно нужна самая свежая информация. Это пенсионеры. Постоянное повторение одного и того же успокаивает и независимо от содержания новостей создает чувство стабильности. Бесконечно важен и специфический эффект телевидения: одновременность присутствия и дистанцирования. Мне показывают то. что происходит здесь и сейчас, я становлюсь как бы соучастником действия, но именно «как бы»: в любой момент я могу его прервать, переключить канал, ведь на самом деле я не «там», а здесь, в кресле, с пивом или чашкой чая.

В первую пятерку самых популярных телепередач обязательно входят криминальные новости. Щекочет нервы. Кроме того, все время обозначает рамки возможного, но еще и тех, кто за эти рамки заходит, и саму идею, что, оказывается, «нельзя, но можно». Край допустимого вроде виден, но зыбок, колеблется и потихоньку осыпается, крошится. Люди привыкают к виду насилия, жестокости, криминала. Примерно столько же людей, сколько смотрят ТВ по пять-шесть часов в день, признаются, что вообще-то, конечно, жить надо по закону, но не получается, и все- таки можно обойти закон, ничего страшного.

Можно сказать, что центральное положение телевидения в жизни общества особым образом формирует общество. Сочетая общность потребителей с отстраненностью зрителя, оно соединяет людей каким-то странным способом – такая «накожная» интеграция, по поверхности кожи, а глубже не идет. Такой вот «накожный» тип существования очень тесно с ТВ связан. Но сказать, что он ТВ же и сформирован, было бы несправедливо по отношению к телевидению. Оно все-таки общество не формирует, а всего лишь оформляет, и то не во всех отношениях.

Каждый имеет то телевидение, какого заслуживает

Общество складывается изнутри самого общества, отношениями между людьми. Его структура, его институты, формирование элит – все это создается и работает не благодаря ТВ, хотя и рядом с ним, и учитывая его, конечно. Иначе говоря, на ТВ разыгрывается общественная природа человека. Как общество понимает человека, такое у него и будет ТВ.

В конце 80-х было общественное движение, образовавшее очажки разнообразия – подозреваю, это был максимум для нас возможного. Центрами кристаллизации этого разнообразия были газеты и журналы, особенно тонкие, еженедельные, прежде всего – перестроечный «Огонек». Главное их завоевание – не аналитическая критика режима, которая устаревала прямо на глазах, а то, что публично было признано право на существование разнообразных мнений и взглядов.

Появилась сама идея выбора. И реальная возможность выбора.

На протяжении не одного дня или одного месяца, а нескольких лет стране было предложено выбирать, где работать, кем себя считать, сколько денег зарабатывать, где жить, в конце концов, никто никого не держал; выбирать себе лидеров и политических руководителей – никто у тебя над ухом не жужжал. Страна сказала: не хочу. Хочу жить привычно, с одним и тем же человеком еще 20 лет, как с Леонидом Ильичом.

Уже к середине 90-х стало ясно, что музыка отыграла, все, что у кого было, уже сказано, других точек кристаллизации не будет, а если эти, что есть, не схватятся в какую-либо форму, то и их не удержать. И где-то с 93- 94-го годов пошло усерение, выравнивание.

С середины 90-х годов после ряда переделов собственности прежняя «демократическая» и перестроечная печать практически исчезла, превратившись в лишенную какой-либо индивидуальности таблоидную печать, которая комментирует хронику событий, передаваемых ТВ, или мелкие интриги в коридорах власти.

Со временем разочаровавшиеся в новой власти, сначала горбачевской, потом ельцинской, люди ощутили дефицит каких-то новых символов. И были благодарны телевидению, когда такого рода общие символы начали там появляться. Политический ритуал начал складываться еще до гимна, которым столь знаменательно закончилось наше десяти- сто- и тысячелетие. Ситуацию сразу опознали как привычную, как было все семидесятые и начало восьмидесятых: телевизор показывает, как там у НИХ, а у нас своя жизнь, свои мелкие радости, сеть нужных связей, привычные способы, как обойти неудобное правило. И привычное двоемыслие: все сразу вспомнили, каким деревянным голосом говорят, выходя на трибуну, и каким голосом рассказывают анекдоты. Все это утвердило в мысли, что жизнь возвращается.

Путин еще больше укрепил это чувство. На его фигуре сошлись все. Такого единодушия не было чуть ли не с тридцатых годов. По всем опросам получается, что кроме Путина вообще никого нет. И добро б это были только пожилые, ностальгирующие по старым временам! Вот вам последнее чисто молодежное исследование. Вопрос: кто герой нашего времени? Вопрос открытый, вообще без всяких подсказок, без перечня возможных ответов. Единственный человек, который собирает статистически убедительную величину молодых поклонников, то есть за 30 процентов, – сам Путин. Люди, набирающие хотя бы больше двух процентов (меньше не рассматривается, это уже величина статистической погрешности), – это все тоже политики, занимающие посты в исполнительной и представительной власти. Других образцов, кроме политиков, которых показывают по ТВ, нет. Ни святых, ни доктора Гааза, который спасал людей, ни спортсменов, ни звезд эстрады. После Путина – провал процентов до 6, а потом идут Шойгу и Жириновский. На 4 процента потянет Немцов. И все. Это молодежь, которая смотрит и западное ТВ… При этом все очень патриотично настроены. Все их устраивает. «Это наше время». «Путин – наш президент».

Они, конечно, не самые горячие телезрители, но это пирог, который не обязательно есть весь, достаточно кусочка – весь остальной такой же.

В стране за 90-е годы так и не сложились сколько-нибудь независимые от государства социальные институты, не оформились самостоятельные группы со своими системами идей и интересов, а следовательно, строго говоря, не кристаллизовалась публичная сфера с ее состязательностью точек зрения.

Одна из сторон этой проблемы – отсутствие в современной постсоветской России социальных и культурных элит. Больше того, «творческая» (или, шире, гуманитарная) интеллигенция, замещавшая их долгие годы, продолжает разлагаться и деградировать. Что такое лидер? Это человек, который выбирает путь сам и может помочь увидеть его другим.

Когда Платонов в «Городе Градове» говорит: все мы заместители, – это оно и есть: все мы и.о. И.о. героя, и.о. президента, и.о. лидера, и.о. руководителя партии, и.о. председателя парламента, в котором все голосуют, как в пионерском отряде.

В этом контексте и складывается ведущая, можно даже сказать, безальтернативная и монопольная роль массового телесмотрения в современном российском обществе…

ТВ создает собственный мир, который дублирует слабо развитые формы организации социальной жизни или компенсирует отсутствующие институты гражданского общества Доверие массмедиа (у российского населения все еще достаточно высокое) – оборотная сторона отчужденности людей от происходящего, их исключительно зрительской позиции в социальной реальности.

Итак, сложилась определенная социальная конструкция, исключительно похожая на конструкцию позднесоветского общества, на глазах распадавшегося в конце восьмидесятых. Повседневная жизнь, в которой все всех готовы обмануть, потому что нам надо жить, а жизнь устроена так, что без обмана, связей, знакомств, без того, чтобы сунуть в лапу, найти нужного человека – без этого не проживешь. К такой жизни страна приспособилась еще в славные времена Брежнева: в магазинах пустовато, но на столах куда больше, чем в магазинах. Над всем этим возвышается вертикаль власти, которая теперь уже выстроена в лице одного человека, и этому человеку готовы взять под козырек.

Это больше, чем психология. Это антропология.

Но это не может быть вечно, это очень хрупкая конструкция. Отсюда такая озабоченность власти и ее первого человека тем, как его показывают.

Но ведь общество – не государство, не масса, не голосующие. Это сложно организованные группы людей, объединенные своими интересами, идеями, символами. Им интересно и важно заявлять, обсуждать, отстаивать то, чем они соединены, свои интересы с какими-то другими людьми, других интересов, которые не вызывают у них враждебных чувств, которых они хотели бы понять, с ними поспорить, отодвинуть от себя, придвинуть к себе, в чем-то согласиться, в чем-то нет. Этим и занято лучшее время на французском, например, телевидении, с которым я немного знаком. Каждый вечер вместо мыльных опер – ток-шоу, в которых представлено общество в его разнообразии и в столкновении мнений по самым «горячим» проблемам.

Чем более общество многогранно, многоголосо, интересно само себе, ориентировано на развитие, ставит перед собой высокие мерки (потребительские тоже – извините, буду есть, что хочу, – оттуда же пришли все эти идеи раздельного питания), тем более многогранным, многоголосым будет его телевидение. Не лопай, что дают, а выбирай в зависимости от того, какого типа человеком ты себя видишь. Там тоже много мусора и рекламы, правда, не столько, сколько у нас, у нас просто нечеловеческое количество. Но у нас подавляющее большинство телезрителей смотрят не больше шести, а в провинции часто вообще один-два канала, а в европейских странах давно уже число каналов зашкаливает за сотню или подбирается к этому числу.

Мы имеем дело с теми, кто не выбирает, а принимает. Выбор тут – ключевое слово. Человека формирует выбор; это предполагает, что у него есть какие-то осознанные ценности, на основе которых он и решает то или это. И может перевыбрать. И объединяется с другими в «мы», чтобы осуществить общий выбор. Это другое самоощущение человека, другое отношение к жизни, к обществу, к себе и другим людям.

Целый век, если не больше, наша история положила на то, чтобы разрушить в соотечественниках всякое представление об этом. Общество атомизировано. Я бы сказал так: сегодня у нас человек и общество – пескообразны, а ТВ – вода, которая позволяет придать песку хоть какую-то форму. Но вода высохла – и песок опять рассыпается…

Стокгольмский синдром

Ничего нового захват заложников на Дубровке не породил, он позволил проявиться старым чувствам. И власть устраивают эти старые чувства, которые при случае можно мобилизовать.

По отношению к чеченцам это сложная смесь зависти, страха, личной для тебя опасности людей, которые связаны между собой таким типом солидарности, какой тебе самому никогда не видать. Ясное ощущение, что они могут соединиться и вместе сделать что-то такое, на что мы никогда ни при каких условиях не способны. Даже в условиях войны лагеря такого уровня сплоченности, такого единодушия, такой тесноты связей, такой обязательности отдачи всего себя друг за друга, за семью, род, народ нет и не было в России, думаю, никогда. А уж после того как прошел каток советской власти, когда в семьях доносили друг на друга, в квартирах соседи стучали, тут опыт не просто нежелательного другого, а враждебного другого, которого надо сжить со свету, выжить из квартиры. На протяжении нескольких поколений такой опыт не мог пройти бесследно. Такое отношение к чеченцам сложилось уже к началу 90-х годов. Первые криминальные разборки в Москве с участием чеченцев; первая, мягко говоря, неадекватная реакция градоначальника, начавшего выселять их из гостиниц, хватать на улицах при молчаливом согласии на это общества, и вплоть до настоящего момента, когда милиционер просто по расовому признаку из толпы выдергивает людей, и все остальные не удивляются. Первая чеченская война позволила этим чувствам проявиться.

Потом со временем часть опомнилась, и большинство сочло, что невозможно бомбить на территории своей же страны. Первый опыт настоящего боевого столкновения, из которого приходили гробы, заставил страну как-то встряхнуться. И на протяжении первой войны преобладало чувство: давайте кончать. Это давило на Ельцина и в конце концов вынудило его худо-бедно кое-как все это заткнуть на время. Но старые чувства не ушли, просто над ними надстроились другие.

После московских взрывов во вторую чеченскую шли уже на «ура», совсем другое было настроение. Пообещали же операцию быструю и победоносную; и опять поверили, потому что очень хотелось поверить. Но ни быстрой, ни победоносной опять не получилось, общество начало уставать от этой истории, и, по нашим опросам, больше половины устойчиво последние несколько месяцев высказывались за политическое и быстрейшее решение. В конце концов, все свелось к следующему: ладно, наломали дров – теперь давайте все это быстренько заканчивайте, только не говорите нам, сколько при этом будет жертв: мы понимаем, что крови будет немерено, но знать не хотим.

Тут-то и произошел захват культурного центра. Конечно, потрясение. Конечно, горячее сочувствие запертым в зрительном зале. Паника: я мог бы там оказаться. Сопереживание. Тут какие-то глубокие пласты сознания подключаются, когда видят людей, загнанных в замкнутое пространство, – так было и с «Курском», подводникам тоже очень горячо сочувствовали. Некоторое время.

Раз включил – событие, два, три; а если целыми днями и по всем каналам – это событие? Довольно сложная вещь в социально-антропологическом смысле – привыкание. Первоначальное переживание начинает тупеть, переходит в раздражение.

Нельзя продержать переживание, какое вызывает Дубровка, на протяжении дня, недели – это невозможно для человека психологически. Но возможны формы, которые позволят удержать смысл этого переживания, не дадут ему исчезнуть. Исчезнет острота переживания, но не его смысл. Для этого нужны какие-то грамотные формы вытеснения, разгрузки, перевода в другие типы впечатления, которые не столь мучительны, но не дают исчезнуть самому чувству. Как духи: в большой концентрации – вонь, но малые количества на тонких носителях могут держаться сколько угодно долго. Вот этой культуры перенесения, закрепления, формообразования чувств не хватает нашей культуре. Между прочим, это могло бы быть работой телевидения.

10 самых рейтинговых программ сентября

Название программы	Канал	Доля	Рейтинг
Каменская-2. За все надо платить (сериал)	Россия	37.64	14.83
Каменская-2. Мужские игры (сериал)	России	33.07	12.55
Армагеддон (х/ф)	Первый канал	33.55	12.51
Каменская-2. Я умер вчера (сериал)	Россия	32.17	12.31
Бригада (сериал)	Россия	25.39	11.16
Улицы разбитых фонарей (сериал)	НТВ	36.86	11.03
Дети шпионов (х/ф)	Первый канал	27.46	10.68
Брат-2 (х/ф)	Россия	25.89	10.18
Правдивая ложь (х/ф)	Первый канал -	26.21	10.06
Большой концерт (концерт)	Первый канал	25.32	9 89

Да, террористы выдвигали требования, понятные всем, но эти требования никогда и никем всерьез не обсуждались. Да, родственники заложников вышли на демонстрацию с требованием прекратить войну – сколько их было? Два с половиной человека? И – что еще важнее – не самых авторитетных человека. 1де в это время были авторитетные? А власть опять продемонстрировала, что может их никуда не пустить, может ничего ни с кем не обсуждать, и все равно только на нее есть какая-то надежда, потому что у нее сила и защитить может только она. Переговорщики, даже такие удачливые, как Кобзон, освободили несколько человек. Они не освободили общество – его нельзя освободить извне и в одиночку.

Как только зазвучал голос президента, заявившего, что самое главное – сохранить жизни людей, стало совершенно понятно, что будет штурм и что людям, очевидно, не уцелеть, и дело только в том, сколько их там положат. Иначе говоря, вопрос о конце войны и вообще о том, чтобы как-нибудь договариваться, участниками операции вообще не рассматривался.

Цифру о допустимых 10 процентах жертв в антитеррористической операции взяли из американского боевика «Крепкий орешек», никаких нормативов тут быть не может. Через день или два кто-то сказал, что допустимы 20 процентов потерь.

Что телезрители видели дальше? Что родственники не могут найти своих или просто не могут попасть в больницу (меня приятельница из Франции спрашивала: кто имеет право мать не пустить в больницу?! У них голова так цивилизованно устроена, что они понять не могут, как это может быть. Наша власть показала, что не только может быть, но только так и будет). Врачи не делали того, что нужно. Но никто не наказан. Может, был какой-нибудь большой митинг? Нет. Может, хотя бы проведено общественное расследование правомерности тех или иных действий? Нет; а если такое расследование по каким-то политическим причинам и будет проведено, оно никак не будет общественным и его выводам никто не поверит. Может, кто-нибудь ответил хотя бы на те вопросы, которые прозвучали в телевизионном эфире, вроде того, зачем надо было убивать обездвиженных боевиков вместо того, чтобы их допросить? Нет, и сами вопросы тут же были забыты.

Почему чувство солидарности к заложникам не переросло ни в какое действие? В России век как минимум старались разорвать связь между чувством и мыслью, мыслью и словом, словом и действием. Этот «чип власти» встроен там, внутри, в человеке. Так работает цензура внутри писателя: не цензор в своем кабинете, а эти вот штучки, вставленные туда, где определяются разные типы человеческого действия.

Итак: что было? Краткий момент шока и сочувствия, возбудивший потом ненависть к чеченцам, которые такое с нами делают посреди Москвы, чувство собственной уязвимости и силы власти, которая сделала все, да, плохо, да, топорно, но только на нее можно рассчитывать. И она же при этом делаете нами все, что хочет. Все- таки она – наша, русская. И защитит нас от нерусских.

И если до этого 60 процентов, а то и две трети опрошенных были за переговоры, сразу после операции стало один к одному: 47 «за» и 47 «против» продолжения войны. Число людей, уверенных, что дело в Чечне закончится сравнительно быстро и мирно, упало, люди готовы к тому, что война будет идти долго и кроваво. Больше половины при этом удовлетворены тем, как власти провели операцию по освобождению, и одобрили бы, если бы власть ответила чеченцам так. как Америка собирается ответить Ираку, то есть долбанула бы по Чечне. Вот вам реальный результат операции.

Центральное место во всем этом комплексе чувств по-прежнему занимает власть. Человек бесправен перед ней, но только она может его спасти и защитить. В этот комплекс входит и ощушение, что тебя изнасиловали, но куда деваться…

Помню, как меня когда-то поразило воспоминание замечательного психолога Бруно Беттельхайма времен немецкой оккупации, как их везут в лагерь. Еще в тюрьме их бьют, бьют, бьют, потом везут на открытых платформах, холод, зима, заключенные околевают от мороза, опять одного избили, другого избили, и до того человек устал, измотан, не может больше, что он этому вот, который его в месиво прикладом превращает, руки на плечи кладет. Вот и у нас сейчас такое чувство, может, лишь не настолько мучительное и острое. Это, я думаю, и есть стокгольмский синдром – не как психологическая заковыка, а как структура, встроенная в человека. Он будет брюзжать по поводу этой власти, будет матом ее ругать, но ручки на плечи ей он все равно будет класть. А мечтать еще и припасть щекой к кителю…

ТВ делает это ощущение всеобщим: 98 процентов соотечественников узнают новости по ТВ.

И власть поняла, что может управлять ситуацией, и сделала, по-моему, из этого выводы. Да еще и раньше сделала: вспомните «Курск»; съели? Даже родственники – при том, что все видели бесконечное вранье, желание власти уйти от какой бы то ни было ответственности. Теперь уж распилили, расплавили, концов точно не найдешь. Я думаю, здесь будет то же самое.

Повторюсь: если бы чувству была придана культурная форма, можно было бы сохранить его смысл и объединить людей. Форма – это способ объединения людей. И удерживания их дальше в общении.

Наше не вполне светлое будущее

Какие-то потенции развития и общества, и телевидения, конечно, связаны только с количеством хозяев земли, собственности, ТВ. Но состояние материала во многом остается прежним. Или материал-то, может, частично и другой, только колодки прежние. Иначе говоря, способы связывания событий в головах людей между собой старые.

В девяностых появились новые формы общения, социального бытования: несколько клубов, компаний, чьи идеи потом звучат в пусть малотиражном, но доступном многим журнале, а то, глядишь, и не в одном, и в целом издательстве. Какие-то типы газет, какие-то радиостанции – уже кое-что. Этого до девяностых годов вообще не было.

Но формы разномыслия пока не закрепляются и невоспроизводятся. Зачатки общества возникают случайно и пока никому не мешают – их вроде бы не трогают.

Записала И. Прусс

Даниил Дондурей

На самом же деле, в последнее десятилетие завершается великая виртуальная революция, в результате которой обе реальности – эмпирическая, в которой мы движемся, дышим, действуем, живем, и реальность телевизионная, придуманная и показанная нам с экрана, – окончательно «схлопнулись», практически совместились, и телевизионная теперь воспринимается, переживается, предопределяет наши реакции совсем как «настоящая».

Искусство вообще всегда обладало способностью создавать некие виртуальные миры, в которые человек погружается, но не полностью. Авторское искусство ведь предполагает некоторую дистанцию, понимание условности, того, что на самом деле ты никак не можешь, да и не должен полностью идентифицироваться с героем или сюжетом. Это известное мастерство как автора, так и читателя, зрителя, слушателя; считается, что великую условность искусства осознают примерно 3-4 процента его «потребителей». Другое – массовая культура, частью которой и стало телевидение: там не предполагается никакой дистанции между экранной – отредактированной – и подлинной реальностью, и если героиня сериала больна раком, это для восприятия зрителя абсолютно то же самое, что и бальная раком соседка или родственница, и переживается точно так же.

Так вот теперь ТВ-реальность воспринимается как единая и единственно настоящая. Если по телевизору не показывают, как бомбят столицу Сомали, то ее и не бомбили. И если показывают две недели подряд во всех подробностях, как умирают моряки на «Курске», мы все сходим с ума. По много часов в день идет информация и обсуждение ее с экспертами, разговоры с родственниками, напряженная драматургия: уловили стуки, может, они живы, может, нет… Зато когда съемка планируется заранее, вы получите картинку во всех подробностях, по всем каналам, многократно. Вы представляете, королева Великобритании пришла на премьеру последнего фильма о Джеймсе Бонде!

Сами телевизионщики говорят в таких случаях: не нравится – выключи. Но это чистый «фальшак», потому что подавляющее большинство не в состоянии это сделать. Телевизор включают, как и свет, как только приходят домой, а в 58 процентах российских квартир не выключают даже тогда, когда не смотрят. Очень немногие, меньше пяти процентов взрослого населения, действительно свободны от телевидения – имеют силы дистанцироваться. Для остальных оно стало одной из первых, базовых, фундаментальных потребностей. Это как вода, тепло, свет, секс, голод, безопасность, и еще неизвестно, что на каком месте: уж во всяком случае, потребность в ТВ не меньше, чем в сексе.

Человек ведь не бытовой прибор включает, он к важнейшему жизненному институту подключается. Тому, без которого уже не может существовать, без которого не понимает, жив ли он, где живет и что с ним происходит. И вокруг.

ТВ в этом мире играет первостепенную роль. И даже войны благодаря ему теперь будут у нас другими: идеологическими, бескомпромиссными, творческими, выстроенными по законам телевизионной картинки, очень эффективными; каждый раз их будут придумывать по-новому…

Краеугольные камни

Какова реальная сила ТВ помимо политики и развлечения, многие только догадываются. Но использовать ее, находясь вне телевидения, практически невозможно, во всяком случае, во всех современных странах западной цивилизации, включая Россию. Все крики о государственной цензуре в последние годы – или ловкие спекуляции, или застаревшие фобии. В открытом медийном обществе такая цензура в прежнем советском объеме и форме стала попросту невозможна. Да и пленки, снятые не в прямом эфире, тоже, как известно, передаются в телестудии зачастую минут за двадцать до выхода в эфир, и ни о каком их внетелевизионном цензурировании речи быть не может.

Наконец, невозможно использовать какую-либо институцию прежней системы лишь в одном-единственном сегменте, скажем, цензуру на телевидении или даже вообще весь институт цензуры, не восстанавливая при этом всю Систему в целом. Если вы хотите, к примеру, чтобы наша киноиндустрия работала, как Голливуд, необходимо, чтобы и все остальное у нас было такое же, как в Америке, – экономика, технологии, банковские структуры, налоги, дисциплина труда, этические принципы и так далее. Если вы тоскуете по советскому кинопроизводству, когда деньги давало государство и снимались неплохие фильмы, вам следует отдавать себе отчет в том, что все это невосстановимо без возрождения тотально централизованной экономики, цивилизации дефицита и абсолютного идеологического контроля за всеми сферами жизни.

А уж такой свободы слова и эфира, как сейчас в России, по моему глубокому убеждению, нет ни в одной стране мира. Мало того, что у нас можно делать хорошие деньги на постоянной и довольно злобной критике правительства, президента, людей выборных и самых высоких чиновников. Наши СМИ и наше кино свободны даже от презираемого давления денег, например, от необходимости возвращать взятые у государства средства на съемку фильма.

Телевидение, будем откровенны, все 90-е годы управляется только изнутри, собственниками и топ-менеджерами. Это, как правило, милые, дельные, интеллигентные люди из хороших семей, носители фундаментальных стереотипов российского интеллигентского сознания. Они, как и все остальные люди, естественно, работают в рамках определенного мировоззрения, только очень редко (а может, никогда) сами его осмысляли.

Вот, на мой взгляд, несколько основных стереотипов («мертвых картинок» в голове), которые организуют все наше телевизионное – а значит, и жизненное – пространство.

Стереотип первый. Все средства массовой информации, институты художественной деятельности и интеллигенция в целом должны всегда, что бы ни происходило, противостоять власти. Главным содержанием разного рода произведений и передач становятся неправильные решения государства, глупости высших чиновников, неудачи и трудности модернизации, лоббистские группы и интересы. И конечно же, колоссальные этические трансформации нашего общества. Вот только на воровство самих граждан ТВ никогда не обращает внимания, а на воровство высших чиновников – очень даже, хотя народ (работодатели и наемные работники) ворует еще больше и находится, надо признать, в ужасающем этическом состоянии.

Стереотип второй. Я, конечно, люблю нашу страну, говорит про себя TV- идеолог, но согласимся, мой дорогой и моя дорогая, что это скверная страна, обреченная на поражения и неудачи. Все телевизионные аналитики постоянно сомневаются и страдают: и здесь не то, и тут не получилось. Даже если иностранцы зауважали после 11 сентября 2001 года Путина, то это, безусловно, временно, они ведь не понимают, какой он на самом деле страшный кэгэбешник.

Стереотип третий. Будущее России тоже уныло; ничего хорошего здесь не будет никогда. Поэтому ТВ не обсуждает никакие модели развития. Я полагаю, что программы такие в бумагах где-то есть, люди не могут жить без этого. Но кто спросил и тем более рассказал миллионам, что это будет за Россия, когда в 2008 году Путин передаст власть другому президенту? Какой видит эту страну сам президент? Место иностранных компаний, российских? Что будет со средним классом? С молодежью? Мы получим шенгенский паспорт или не будем за это биться? Пригласим 50 миллионов китайцев работать на Дальнем Востоке и в Сибири и будем с ними себя вести так, как это делают немцы с турками?

Боюсь, нашим телеаналитикам неинтересно обсуждать подобные вещи, потому что они инстинктивно ощущают: такой подход к сути происходящего может поломать всю их картину мира…

Все это стереотипы, порожденные ушедшим опытом.

В кадре…

Как телевидение влияет на умы, подменяя эмпирическую реальность сконструированной по собственным меркам?

Прежде всего – «повесткой дня» – подбором тем, вниманием, уделенным той или иной новости: можно упомянуть в перечислении, не сопроводив никакой картинкой, можно сделать трехминутный сюжет, можно – десятиминутный, и это сразу изменит содержание, контекст, сам ранг новости, ее место в сегодняшней картине мира.

Итак, что в нашем телевизионном меню? Три основных формата: телесериал, новости, ток-шоу.

За последние два года российские сериалы произвели настоящий переворот на телевидении: сначала они выбили с доминирующей позиции латиноамериканскую продукцию, потом американскую – такую, как «Скорая помощь», «Доктор Куин – женщина- врач», ставшую абсолютными чемпионами во всем западном мире, наконец, даже советское кино. Они поглотили все типы кинопродукции, которые раньше были основными. Сейчас у нас снимается 1000 серий в год, а потенциальный рынок – до 3000.

Про что родные сериалы? Только про бандитов. Не про студентов, ученых, строителей, художников… Не про влюбленных. Все про преступников и их жертв. В разных вариантах: ты участвовал в криминале, но раскаялся; не хотел стать бандитом, но стал. Про милицию и про адвокатов, ведь они тоже все равно обслуживают бандитов. Я так понимаю неявную идею владельцев и распорядителей ТВ: у нас в России сейчас сосуществуют всего два народа: один – это преступники, а другой – те, кто пока ими не стал. Все, никакого другого населения нет.

Теленовости вполне соответствуют тем глубинным, часто подсознательным стереотипам, о которых я говорил: борьба с властью, у нас все плохо, будет еще хуже, ничего мы не умеем, и так на всех канатах. Только на государственных в одной степени, а на ТВС, НТВ и тем более на ТВЦ – в другой. Естественно, столицу на последнем не трогают, наоборот, отцы города каждую неделю рассказывают об успехах и процветании вверенной им территории.

Интересно, как во все это встраивается распространенный в нашем обществе миф о том, что Москва – это другая страна, в которой живут другие люди.

Там жируют, спекулируют, наживаются, там иностранцы, бандиты. Никогда жителям Сызрани никто не скажет по телевизору: знаете, в Москве живут те же сызранцы, только как бы пришедшие из будущей Сызрани. У вас тоже так будет, если вы продадите швейцарцам ваш дурацкий машиностроительный завод, если изберете другого мэра, научитесь, как в Новгороде Великом, привлекать инвестиции… В Москве тоже говорят, думают, действуют по-русски. Более того, в Москве больше не нужна прописка; если ты нашел работу, а найти ее запросто, если ты хороший компьютерщик, рекламщик, согласен строить или подметать улицы, то знай: в Москве полно рабочих мест. А в Германии можно бесплатно учиться, если выучить немецкий язык.

Телевизионные новости всегда полутрагические. Это кажется естественным: не будем же мы говорить о том, что в восьмидесяти пяти регионах страны свет и тепло есть – только о тех двух, где их нет.

Кроме всех этих «радостей», ежедневно на экран выходит одиннадцать выпусков криминальных новостей. Они только по-разному называются: «Криминальная Россия», «Криминал», «Дежурная часть», «Преступление и наказание», «Состав преступления», «Петровка 38», «Дорожный патруль» и так далее. Они все подробно рассказывают о преступлениях сегодняшнего дня. Представьте себе после этого потенциального инвестора, которому предлагают вкладывать деньги в Россию, да чур меня, чур меня!

Не знаю, сколько у вас знакомых бандитов и проституток, у меня лично их нет. А телевизор уверяет меня, что это даже не каждый второй, а девять из десяти. Я, наверное, этот десятый, но и все мои родственники, друзья, знакомые, сослуживцы – у меня достаточно широкий круг общения. Неужели они все тоже «десятые»?

Ток-шоу покупаются за границей без всякого разбора. Тамошние люди в них отправляются, например, на острова отдохнуть от пут цивилизованности. Там у них нет еды, одни лягушки, змеи, они должны «убить» своего партнера (а на работе его надо обожать). И вот мы вслед за ними за сумасшедшие деньги везем наших граждан на остров и там предлагаем им (в контексте переполненного криминалом телепространства) «убить» человека, с которым ты только что ел-пил, а теперь должен проголосовать против него, хотя он тебе нравится.

Вот это и есть теперь та реальность, в которой живут наши несчастные соотечественники.

…И за кадром

Абсолютно запрещено – не кем-то, не злым государственным цензором, а внутренне самим себе запрещено – рассказывать о многом из того, что реально происходит в стране. Ну, например, о том, что у населения сейчас 38 миллиардов долларов находится только на официальных частных вкладах, причем за «неуспешный» последний год туда положено 11 миллиардов. В рублях и в долларах. И еще 36 миллиардов спрятано в кубышках. Нищая страна. Но это деньги не олигархов – у тех за границей еще около 100 миллиардов.

Вы никогда не узнаете из телевизионных передач, почему в несчастном Владивостоке так быстро растет цена за один квадратный метр жилья, что сегодня 6 миллионов российских семей строят загородные дома Или что за «ужасное десятилетие!» – девяностые годы, количество личных автомобилей увеличилось с 7,5 до 21 миллионов – примерно одна машина на две с половиной семьи. Это, конечно, и старые, и подержанные, но их же содержать надо, бензин покупать, ремонтировать. Или о том, почему у нас такое дикое количество мебельных магазинов. Как растет покупка пиломатериалов, количество и цены на прекрасно раскупаемую и дорогущую верхнюю одежду.

Только Шереметьево 11 пропускает сейчас 12 миллионов человек в год, а в целом по России в ближнее и дальнее зарубежье продается 23-24 миллиона билетов, в 50 раз больше, чем прежде во всем СССР (а ведь это минимум 100-200 долларов за билет). У нас 11 тысяч туристических агентств, больше 5 миллионов человек отдыхают только в дальнем зарубежье по путевкам.

Подобные данные ломают представление о том, что происходит с нашим народом, со страной, было бы желание их узнать, Госкомстат вам все это выдаст за десять минут. Но эта информация выступает против стереотипа о несчастной стране – значит, она табуируется. Берем другую тему: продажа родины. По телевидению, где работают интеллигентные люди, прозападно настроенные, получающие большие пачки долларов ежемесячно, вы никогда не увидите передачу о том, что работать у частника для наемного работника лучше, чем у государства. А ведь здесь уже накоплен значительный опыт. На «Норильском Никеле», на шоколадной фабрике в Самаре, которая давно принадлежит частной фирме, на пивзаводе «Красный Октябрь», принадлежащем бельгийско-немецкому концерну. Рабочие там получают больше, чем на государственных предприятиях, социальное обеспечение лучше, налоги там платят все, как положено. А ведь как просто: несколько документальных сериалов, какие-то специальные передачи, и люди выйдут на улицы с лозунгами: «Хотим приватизации! Продажу иностранцам!». Но все наоборот: люди живут одной жизнью, а оценивают ее с точки зрения другой, и в результате 70 процентов наших сограждан высказываются категорически против того, чтобы крупные предприятия принадлежали частным хозяевам.

И никто не рассказал, что если твоим предприятием владеют иностранцы, то тебе становится не хуже, а лучше, потому что, желая остаться здесь надолго, они обучают персонал, закрепляют его, стремятся, чтобы не уходили, не болели, повышали свой профессиональный уровень.

А это ведь все фундаментальные веши. все, на чем коммунисты держатся: продажа земли, предприятий, Родины. Вот уже с полгода у нас действует новый закон о земле – и какие такие норвежцы что у нас вывезли? Вашу любимую пустошь? Появились первые латифундисты, олигархи теперь лезут в сельское хозяйство, поскольку оно приносит барыши. Россия в четыре раза увеличила экспорт зерна. Вы слыхали, чтобы телевизионный комментатор гордился тем, что мы теперь не закупаем 28 миллионов тонн зерна, а хотим 8 миллионов продать?

ТВ говорит миллионам: «Эй, страна, знай: экономика – это криминал; бизнес – это преступление; деньги – это гадость и зло». Это особенно актуально, когда страна модернизируется, когда миллионы молодых людей решают для себя: пить водку, как папа пил всю жизнь, идти убивать или учиться…

ТВ как оружие массового поражения

Захват зрителей «Норд-Оста» в заложники высветил еще один аспект проблемы: телевидение многократно увеличивает силу терроризма. В подобных случаях оно действует и как инструмент насилия, как настоящее оружие массового поражения. Впервые с этим столкнулись еще в середине семидесятых с левыми экстремистами в Германии. Когда лидеров «красных бригад» арестовали и осудили, их, естественно, почти каждый день показывали по ТВ. То они делают заявление, что атакуют штаб 5-го армейского корпуса в Германии, то участвуют в нападении на вокзал в Болонье… Море интервью. Но туг министр внутренних дел Германии сообразил обратиться к телеканалам с просьбой по возможности не упоминать о них. В результате два лидера покончили с собой сразу же в течение года, два других – через два года. И все распалось.

По данным Фонда общественного мнения, каждые два из трех опрошенных в ноябре считают, что следующий теракт будет проведен именно в их населенном пункте… А это 107 поселений разных типов. Люди боятся, что в их деревню Красная Синька приедут террористы и будут там их насиловать, захватывать роддом и так далее, – какова сила трансляции страха! Все террористы это прекрасно понимают. Они требуют, чтобы их показывали по ТВ. Бараева миллионы раз показывали все телеканалы мира, и другой насильник усвоит, что есть еще и такой путь к доблести и славе.

Я не к тому, что о событиях на Дубровке вообще не надо было рассказывать, это, разумеется, исключено. Но ведь по-разному можно… Объем показа был до чрезвычайности преувеличен: рейтинг подобных событий высок. Но весь этот объем не порождал тех ощущений, какие пробудило в своих зрителях американское телевидение, демонстрируя события 11 сентября: Америка победит насилие, ее никто никогда не запугает. Вся страна – мы вместе; своего президента, которого чуть ли не в открытую называли недалеким, – обожаем. Ничего подобного у нас не было.

В Америке – погибли все-таки 3 тысячи человек – жертв не показывали. Только когда был всенародный траур, перечислили имена, и это все. Там не показывали погибших, их родителей, родственников. Один раз, в первый день, показывали, как люди свешивались с какого-то там этажа, прыгали, а потом все эти кадры изъяли – сами, никакого указания конгресса США не было. Когда показывают жертвы любого насилия, любого теракта, то «Би-би-си» уводит камеру в сторону и тут же переходит на проблемы, на то, почему это произошло, а русское телевидение будет требовать: покажите еще, больше, ближе, течет ли кровь, пузырится или не пузырится…

Кто-нибудь спросил у чеченской матери, она хочет, чтобы ее сын шел убивать или учиться в МГУ? Кто-нибудь занимается контрпропагандой на территории Чечни? По-моему, нет. А почему? Гигантская власть телевидения по-новому подтверждает тезис о том, что все, включая и экономику, и войны, начинается с мировоззрения, с идеологии.

В этом смысле кажется совершенно неэффективным и действие президентской службы, когда собрали в Кремле чеченцев, – может, это раньше надо было сделать? Президент им сказал разумные, между прочим, слова: 2,5 года над Чечней не летала ни одна российская муха. Что вы сделали за это время? И правда, они могли бы договориться со своими друзьями из Саудовской Аравии, чтобы выстроить здесь замечательные дороги, университеты, компьютерные центры, школы для обучения нефтяному бизнесу, мусульманская профессура учила бы правильному толкованию сур Корана. Ничего этого не было…

И все-таки некоторые стереотипы во время событий на Дубровке были почти сломаны или, по крайней мере, выдержали серьезный удар: например, никто не ожидал такой человечески внятной фигуры, как генерал-полковник Васильев, который почти плакал, говоря о жертвах. С тех пор он исчез с экранов…

К сожалению, не только телевизионщики, но и вся интеллигенция в целом, близкая к власти, противостоящая ей или живущая сама по себе, не понимает, что идеология и мировоззрение-основа всех форм жизни, включая экономическую. В послании президента нет слов «культура», «психология», «человек», «ценности». Ничего этого нет. Он, кажется, действительно видит себя президентом большой корпорации. А как тогда развиваться?! Это ведь не проблема восстановления пятиконечной звезды или красного знамени. Это все о том, чем наполнены головы наших сограждан, каковы перспективы национал-фашизма или будущих религиозных войн. Кто про это сейчас думает? Как можно строить капитализм, проводить модернизацию, если большинство нации настроено против?

Бросается в глаза отсутствие серьезных игроков на этой сцене. Путину, Гайдару, Явлинскому стыдно говорить об идеологии: пусть об этом пекутся подлецы и коммунисты…

В результате нет авторитетов. Был последний – академик Лихачев; он написал письмо Ельцину: надо захоронить останки Николая II, это божеское дело – и захоронили. К кому сегодня может обратиться президент за советом? Кто сам может сказать веское слово? Никого нет.

И тогда получает хождение квазисоциалистическая концепция: будем работать, как при капитализме, а распределять, как при социализме, – какая-то дикость и вечный российский феодализм.

И тогда вся страна с помощью телеэфира садится на иглу превратных представлений о происходящем, о реальности – без значимых и общепринятых концепций и проектов, но всегда в соответствии с устойчивыми стереотипами.

Записала К Прусс

Рассказы о животных и не только о них

Александр Волков

«Когда великий Путь утрачен – появляются «добро» и «долг»», – сказано в древней книге «Даодэцзин». Когда животных на планете становится все меньше – появляются общества их защиты и энтузиасты, готовые спасать их самым неожиданным способом.

Об одном из них – Игоре Парфенове – мы писали год назад (2002, № 4).

Не менее удивительны поступки французского исследователя Кристиана Муллека. Они напоминают сбывшуюся наяву сказку, которой многие из нас зачитывались в детстве.

Эта история началась во Франции несколько лет назад.

– Подождите меня! Подождите меня!- кричал он диким гусям. – Я лечу с вами! С вами!

Сельма Лагерлеф

Летит по небу стая гусей. Их два десятка. А впереди – вожак. Крылья его тонкие, из полосок металла склепанные. Под ними тянет свою голову – не в перьях, а в кепке и волосах – не гусь, а человек.

Стая раскинулась клином. А вожак вертит головой, поглядывает на птиц. Когда же кто-то взмахнет рядом с ним крыльями, вожак погладит их перышки: «Вперед, мои храбрецы!».

Порой попадется навстречу другая птичья стая. Виданное ли дело?

Мы – журавли. А вы? Мы – гаги. А вы? Мы – воробьи, цапли, ястребы.

А вы?

«Гуси мы карликовые!» – кричат гуси в ответ. «А этот-то кто?» – косятся и журавли, и цапли, и гаги. «Га- га-га» – кричат крылатые путешественники, пытаясь дать точный ответ.

Лишь вожак не клекочет. Он ведет свою стаю на юг.

Вот что он думает: «Любой исследователь мог бы об этом только мечтать. Стать самому членом птичьей стаи! Такое не забудется никогда.

Раньше, например, никто не знал, что небольшие кречеты поднимаются на высоту 500 метров и всякий раз успевают схватить пролетающую мимо певчую птицу. Они впиваются в нее когтями и пожирают прямо на лету».

Справа и слева мелькают серые крылья гусей. Далеко-далеко внизу темнеет земля. Даже и не верится, что там растут деревья, ходят люди. Клетки и точки внизу, фи1у/рки птиц – по сторонам. Птиц редких.

В Европе почти не осталось карликовых гусей. Были времена, они встречались в Западной и Восточной Европе, на берегах Каспийского моря и даже на юго-востоке Китая. Везде их могла стеречь беда. Что дома, на гнездовье, что в гостях, на зимовье, охотники били их влет. На беду свою карликовые гуси селятся рядом с белолобыми гусями – самыми «популярными» у охотников птицами Евразии. Прокричит белолобый свое отрывистое «льё-льёк», а пуля вонзится в карликового гуся. Его весь год защищают – и круглый год по ошибке бьют.

Летят по небу два десятка гусей. Раскрыл над ними крыла мотопланер, защищая от любого охотника. «Вперед, мои храбрецы!»

Как скрыть в себе человеческое, общаясь с гусями?

«В ноябре 1996 года раздался звонок, – вспоминает Кристиан Муллек. – Он принес нам ужасную новость. Наших окольцованных белощеких гусей, с которыми за год до того мы совершили перелет через Францию, нашли в парке небольшого городка в Вандее (департамент на западе Франции. – А.В.). У всех птиц были подрезаны крылья». Это – самое худшее, что может случиться с птицей. Теперь уже она никогда не будет летать.

Кристиан и Паола Муллек извлекли урок из случившегося: «Наши гуси слишком доверяли людям, поэтому и дались кому-то в руки». Решено было в следующий раз, взяв на воспитание птенцов, появляться перед ними в странных коричневых балахонах, скрывавших от птиц человеческий силуэт. Теперь гуси никогда не перепутают других людей со своими воспитателями. Поэтому при приближении человека в них взыграет природный инстинкт, и они улетят.

Кстати, позднее выяснилось, что «приемные родители во всех нарядах хороши». Подросшие гуси узнавали их даже, когда те случайно забывали надеть свою «хламиду». А что вы думаете? Гуси – животные умные. Проверена что среди тысячи птиц они безошибочно узнают своего постоянного партнера.

«Если мы ничего не предпримем, то карликовые гуси вымрут уже через двадцать-тридцать лет», – считают зоологи. Они пытаются приучить этих северных птиц прилетать лишь на безопасные зимние квартиры – в центральные и южные районы Западной Европы. Видимо, легче изменить привычки птиц, которые миллионы лет стремятся на зимовье одним и тем же маршрутом, чем отучить людей охотиться на редких животных.

Пошептать бы гусям; «На Запад…». Или дать им компас: «Зюйд-вест! Там безопаснее». Или повесить птице на шее атлас воздушного сообщения ЕС: «Dahin! DahinL Wo die Zitronen bluehn» («Туда! Туда!.. Где край лимонных рощ в цвету»). Не поймут ни слова, не разберут азимут.

В 1995 году французский метеоролог Кристиан Муллек и его жена Паола решили спасать карликовых гусей на свой лад. Сперва, чтобы поберечь и так уже редких птиц, они опробовали свою идею на других пернатых. «На новый лад» они настраивали белощеких [усей – птиц, похожих поведением на гибнущий вид. В птичьем парке Кер-Анас в Бретани им передали пятнадцатыусиныхяиц. Они повезли их выводить на юг Франции.

Как известно, Конрад Лоренц расхаживал перед гусятами, стараясь, чтобы они запомнили его, приняли за мать. «Новорожденный гусенок считает матерью первый появившийся над ним предмет» (И. Акимушкин). Кристиан Муллек не стал дожидаться, пока птенцы пробьют скорлупу, разделившую их с внешним миром. Рядом с инкубатором, где лежали яйца, по его изволению, целыми днями тарахтел мотор его летательного аппарата. Пусть гусята привыкают – еще со дней нерождения, – что их «мамаша» не кричит, а трещит и фырчит.

Вот и наступил день, когда из яиц вывелись одиннадцать белых комочков. Закон импринтинга (запечатления), открытый когда-то Лоренцем, верен был и сейчас. Первыми, кого увидели птенцы, были Кристиан и Паола. Они и стали родителями. Птенцы поковыляли за ними. А громкое «Ганг-ганг-ганг« («Я тут, не волнуйся!»), выкрикнутое человеком, подбадривало их. «Всюду следуй за матерью» – таков безусловный закон в мире гусей. Его неожиданно и решил применить Муллек, чтобы подсказать птицам дорогу в новые страны.

Ведь в генах гусей не сказано ни про градусы карты, ни про километры пути. Гены – не лексикон и не справочник. С первыми холодами гуси ищут дорогу на юг, подражая своим родичам. Вытягиваются те треугольником, кричат: «Летите с нами! Летите с нами!» – и молодняк волнуется, гогочет, хлопает крыльями. Бежит. Пробует прыгать. Взлетает. Так почему бы ему не лететь вслед за человеком, севшим в легкий мотопланер? Известно же, что в Африке новорожденные антилопы или носороги бегут порой за автомобилем, который увидели раньше вспугнутой, прогнанной матери. Почему бы гусям не полететь за Муллеком, как ковыляли они за Лоренцем?

Шли дни лета. Крылья гусят крепли. Все выше они взлетали, и, будто взрослея с ними, от земли отрывался мотопланер. Как завороженные, птенцы искали знакомый «череп на гусиной шее». Он оборачивался к ним, глядел на них человечьими глазами.

«Первые полеты со стаей гусей требовали стопроцентного внимания, – пишет Кристиан Муллек в своей увлекательной книге «Полеты с дикими гусями». – Паоле приходилось с земли следить за тем, чтобы ни один птенец не отбился от стаи. Я же приноравливался лететь не быстрее самого медлительного из гусят и все время пересчитывал их. Сперва я летел прямо над землей, иначе, – взлети я повыше, – эти слабые птенцы быстро выбились бы из сил».

После пары недель занятий им предстоял первый длительный перелет. С 11 по 19 сентября 1996 года Кристиан Муллек, возглавив гусиную стаю, преодолел 650 километров, перемахнув по небу из Орильяка на юге Франции в Кер-Анас (Бретань). Внизу мелькали полоски полей и пятнышки городов – будто мухи, застрявшие в паутине дорог. Вверху, чуть не задевая его, висели облака, как кроны деревьев, чьи стволы растворились в тумане. Поодаль же летел еще один мотопланер, а в нем два человека. Один из них держал камеру и все время снимал фильм о том, как птицы, «а то и люди», совершают сезонный перелет – всей природе наперекор, всем стаям наперерез.

«Мы летели на высоте 2000 метров, гораздо выше обычного. Однако, чем больше я удалялся от земли, тем сильнее чувствовал привязанность к моим птицам, – вспоминал Муллек. – Я развивал среднюю скорость порядка пятидесяти километров в час – для гусей просто смешной темп».

Впрочем, не всем птицам нравились и скорость, и выбранная высота. Порой кто-то из гусей кричал на своем языке: «Подождите меня! Подождите меня!», повернувшись к другой птичьей стае. Прогоготав новым приятелям, он быстро летел вперед, занимал место во главе родного клина, а потом, странно размахивая крыльями, пускался лететь вкривь и вкось, внезапно меняя направление полета – бежал от своих к чужакам. Камнем кидался за ним Муллек, настигая беглеца и подгоняя назад – в родимый треугольник.

Некоторые птицы таких вылазок не совершали, а старались занять «тепленькое местечко» в своей стае. Колотя крыльями по воздуху, они учились аэродинамике. Они убеждались, что лучше всего лететь чуть в стороне от мото планера, где возникавшие вихревые потоки утягивали их вперед, помогая беречь силы. То же облегчение, пусть небольшое, было держаться чуть в стороне отлетевшей впереди птицы. Та же турбулентность, то же сбережение сил. С земли же посмотришь – «летит по небу клин знакомый». По оценке ученых, при такой расстановке в полете каждая птица экономит от 20 до 30 процентов своей мускульной энергии.

Но вот попытки отбиться от стаи стихли. Гуси еще силились махать крыльями резче и чаще, но те тяжелели: падали вниз, едва поднимались, падали вниз, едва поднимались. Гуси громко дышали, широко разевая клюв. Их шея неловко дергалась. По шеке тянулась полоска слюны. Выбились птицы из сил. Тогда «железная птица» Муллек повел их на посадку. Пора было ночевать.

Паутина дорог набухала. Словно широкий взмах тряпки стер ее, превратил в полосу. Облака ушли далеко вверх, напоминая листья, оторвавшиеся от ветвей; они на глазах ссыхались и вяли. Вдали от них, глубоко на дне воздушного моря, по которому плыли много часов, сидели десяток гусей, Кристиан Муллек со своим мотопланером и оператор с другой машиной.

Канадские гуси Лишмана

Осенью 1993 и 1994 годов канадский исследователь Билл Лишман впервые попробовал возглавить стаю молодых канадских гусей, сев в небольшой летательный аппарат. Он приводил своих птиц туда, где можно было перезимовать. Весной те сами возвращались к местам гнездовий. Так, Лишман доказал, что можно научить гусей совершать перелет по незнакомым для них маршрутам. Позднее ученый повторил свои опыты с исчезающими видами птиц – канадскими журавлями и лебедями-трубачами, показав, что их тоже можно спасти от вымирания. Его опыт лег в основу популярного фильма «Эми и дикие гуси».

Утром выползла туча. Дождь замутил небо, а ветер его рассек. В такую погоду нечего было и думать о продолжении путешествия, ведь гуси никогда не поднимаются в небо в ненастье. В этот день стая отдыхает и подкармливается. Кристиан Муллек заметил также, что гуси избегают в полете приближаться к кучевым облакам.

«Однажды нам пришлось пробиваться сквозь эту густую облачную пелену, и гусям это не понравилось. Очевидно, они впрямь перепугались, и я твердо решил для себя, что больше не буду подвергать их подобным испытаниям».

За десять километров до Кер-Анаса стая пережила самое трудное. «В нескольких сотнях метров от нас стал кружить сапсан. Мне нравится эта красивая хищная птица, и я решил подлететь к ней поближе. Кроме того, мне хотелось узнать, как поведут себя гуси, увидев хищника. Заметно было, что тот сам казался немного напуган шумом моей машины и совсем не хотел нападать на гусей, которые и без того были крупны для него (длина тела сапсана не превышает полуметра. – А.В.). Мои птицы все же инстинктивно сбились в кучу и спрятались под крыло машины. Вблизи меня они чувствовали себя абсолютно уверенно – лучше они не могли доказать мне свою дружбу».

Наконец, Муллек приземлился на территории заповедника. Через какое-то время его подопечные смешались с дикими белощекими гусями. С ними они разлетелись по весне в новые дали, унося на лапках колечки на память – метку «папаши Муллека».

Карликовые гуси летят на юг

Весной 1999 года начался опыт, который давно задумал Муллек. Он взял на воспитание 27 птенцов карликовых гусей. Все они появились на свет в мае в Лапландии, близ шведского города Эстермальма – там, где эти птицы обычно гнездятся. Снова шум мотора. Приемные родители. Правила воспитания этих странников известны, проверены.

На этот раз каждому птенцу дали имя. Один медлительный гусек был прозван Джоном Уэйном – в память о знаменитом герое вестернов. Другой, с косо посаженными глазами, стал зваться Коломбо.

Через месяц началась летная «сессия». Выводок вился за мотопланером, накручивавшим круги. В августе птицы были готовы к перелету на юг. В этом возрасте они как никогда хорошо запоминают приметы пейзажа – каллиграфию берегов, линии рек, виньетки горных цепей или барельефы городов, чуть выступающие нал землей.

28 августа 1999 года двадцать семь карликовых гусей и два небольших мотопланера приготовились к старту. Их путь лежал на юг, в низовья Рейна – на остров Бислихер, где уже замечены были карликовые гуси. Там птицы перезимуют, а по весне сами потянутся на север – в Лапландию. Итак, в путь!

Нехотя 1уси поднимали головы, осматривались и замирали. Они не желали лететь. «Вверх!» – звал их Кристиан. «Вниз!» – опускался он. не подманив птиц. Вверх вел машину, надеясь.

Вниз вел машину сердясь. Вверх – вниз!

Тем летом Кристиан часто отлучался по делам. Его подменяла жена.

Вот и привязались они к ней.

«Вверх!» – вырулил аппарат, в котором уселись Кристиан с Паолой.

«Вверх!» – повторили все гуси, шумно хлопнув крыльями, лишь только Паола поднялась на мотопланер.

Карликовые гуси Эссена

Другой способ сохранить исчезающую популяцию карликовых гусей предложил в 1979 году шведский орнитолог Ламберт фон Эссен. Он решил воспитывать их птенцов вместе с птенцами белощеких гусей, зимующих в Голландии (в этой стране на них не ведется охота). Поставленные им опыты показали, что гуси запоминают новый для них маршрут и по весне сами возвращаются в места гнездовий. Правда, опыт вышел из-под контроля ученого. Карликовые гуси перенимали у своих учителей не только основы географии, но и науку страсти нежной. Через некоторое время стали обнаруживать гибриды карликовых и белощеких гусей. Пришлось прекратить их совместное воспитание. Похоже, единственный, кто может приучить гусей к полетам по новым маршрутам, – это человек. Здесь уж повторения истории с Ледой можно не опасаться.

Машина скользила по воздуху, как человек по льду. Тяжелая машина с двумя людьми. Как нечаянно пришлось на ней лететь! Паола – лишняя, но без нее птицы не хотят подниматься в небо.

Что ждало перегруженную машину? Иногда слышался треск. Мотор затихал, словно под ногой проламывался лед. Аппарат тонул в воздухе, уходя вниз все глубже. Но потом мотор, опомнившись, шумно вздыхал, покряхтывал и снова ровно гудел. Кристиан и Паола переглядывались. А старательные птицы повторяли движения, подсмотренные у машины.

Особенно трудно пришлось при перелете через Балтийское море. Его было не миновать. Дорога всех птичьих стай пролегала прямо над морем. Если снова: треск, перебой, падение, волна – «коснуться самой воды» – «все глубже, глубже, ко дну»… От одной лишь картины кружилась голова, пока мотопланер, натужно пыхтя, дожидался земли и держался над водой, держался.

Из жизни улетающих

В осеннюю пору две трети птиц летят из Европы в Африку через Гибралтар. Другие минуют Балканы, Малую Азию и Ближний Восток. Весной же половина птиц летит кратчайшим путем – через Средиземное море. Среди этих смельчаков преобладают самцы. Они спешат занять места для гнездовья.

По весне около пятисот миллионов птиц пролетают над Израилем. Среди них – более 400 тысяч белых аистов и хищных птиц, например, степных орлов, змееядов и осоедов. Лететь над открытым морем крупные птицы побаиваются.

Треть птиц, улетевших на зимовку, никогда не вернутся в Европу. Многие птицы, особенно запоздавшие с отлетом, гибнут от истощения. Другие становятся жертвами охотников. Так, в Северной Америке, Европе и Западной Азии охотники истребляют ежегодно до двадцати миллионов уток. Немало птиц становятся жертвами экологических ядов и линий электропередачи. Нередко птицы сталкиваются с самолетами.

Чаще всего во время перелетов гибнут молодые птицы. Впрочем, опасности стерегут их и дома, и на зимовье. Более половины всех птенцов не доживают до второго года жизни. Жертвами становятся не только беззащитные пичуги, но и хищные птицы. Так, молодые хищники часто гибнут, бросаясь на автостраду, где приметили погибшее животное. Они еще не знают, что столкновение с машиной смертельно опасно и для них. Другие задевают высоковольтные линии.

За последнее столетие мир стал очень удобен для человека, но животным он теперь смертельно опасен.

Паола, глядя вниз, где со всех сторон ждало море, – вниз, где море размыкало все шире свою пасть, – вниз, где тысячи самолетов и тысячи кораблей будет мало, чтобы накормить голодное море, – боялась. Далеко внизу качалось море – высоко вверху кружилась голова Вдобавок ко всему женщина была беременна. В таком состоянии разве можно парить над морем на нескольких склепанных полосках металла? Если бы не птицы, она никогда бы не решилась. Она оглянулась и долго смотрела на птиц. Ветер расчищал им дорогу, отталкивая облака. Они ловко вплывали в воздушную полынью. Казалось, небо само несло их, перетекая словно река, словно широкая морская волна.

«Птицы часто поглядывали на нас своим выразительным, загадочным и очень умным взглядом, – вспоминала Паола Муллек. – Они похожи были на каких-то сверхъестественных существ. Эти воздушные создания так чудесны, что мы на их фоне выглядели какими-то неуклюжими махинами. Мы очень отчетливо чувствовали, как нам повезло, что эти птицы составили нам компанию».

Паола повернулась и поглядела вперед. За пенистыми гребнями волн тянулся бурый гребень. Он становился шире. Оброс скалами. Зазеленел. Превратился в остров. Фемарн. Отсюда начиналась земля немецкая. 1усиный треугольник потянулся на запад, к устью Везера, чтобы свернуть затем на юг, в низовья Рейна. Приближался остров Бислихер – конечная цель этой «эскадрильи».

После пяти недель (!), проведенных в пути, после двух тысяч километров, проведенных в пути, люди и птицы достигли заповедника. Теперь предстояло не менее трудное дело: сбежать от своих «детинушек», оставить их один на один с жизнью, ее загадками и тревогами. «Человеку не место среди диких гусей» – говорила мудрая гусыня из сказки Сельмы Лагерлеф. Сказка заканчивалась.

Изо дня в день два энтузиаста, оставаясь на ночевку, располагались все дальше от птиц. Наконец, три недели спустя они покинули их и уехали во Францию. На память гусям было подарено лишь по красному колечку, пометившему их лапки.

Тем временем гуси, прилетевшие с Муллеком, смешались с огромной популяцией белолобых гусей, каждый год зимующих на острове. Их здесь – около двадцати тысяч. За зиму стая карликовых гусей распалась на несколько мелких групп. Теперь всех, знавших об этом опыте, волновал лишь один вопрос: «Вернутся ли эти птицы в Лапландию, как все нормальные карликовые гуси?».

6 мая 2000 года близ Эстермальмы были замечены первые карликовые гуси с приметным красным кольцом на ланке. В следующие дни прилетели еще несколько птиц. Всего в край, где прошло их детство, вернулись одиннадцать молодых гусей – чуть меньше половины. Еще четырех гусей видели на пути в Эстермальму, но где-то, недолетев до нее, – хочется в это верить, – они остановились.

Вероятно, некоторые птицы, сойдясь со своими дикими сородичами, полетели вслед за ними в другие районы Скандинавии или в Россию. Некоторые, быть может, погибли. И все равно «почти половина птиц» – это большой успех. Птицы оказались примерными учениками и – с одного раза – запомнили показанный им маршрут. Две тысячи километров – и назубок! (Мы тут по городу пару километров не всегда запомним: куда там поворачивать? какими переулками?) А птицы и осенью 2000 года, и осенью 2001 года упорно летели на остров Бислихер.

Минувшей осенью Кристиан Муллек собирался повторить свой эксперимент. Он должен был возглавить перелет сотни (!) молодых карликовых гусей. Конечно, подобная стая слишком велика, поэтому вести ее пришлось бы сразу четырем вожакам – мотопланерам.

По расчетам ученых, сто животных – это минимальная популяция, способная выжить. Для карликовых гусей – это последний шанс. Если они привыкнуть зимовать в тех районах, где им не угрожают охотники, этот вид птиц сохранится. Иначе он окажется стерт с лица Европы, и наша часть света все больше будет напоминать белое пятно, где нет ничего живого, кроме людей, их домашних питомцев, да еще крыс и ворон.

Из жизни улетающих

Помимо магнитного компаса, у птиц есть также солнечный и звездный компасы. Первый открыл орнитолог Густав Крамер. Птицы ориентируются, в каком направлении находится Солнце, при этом они учитывают, что ка>кдый час светило перемещается на 15 градусов.

В 1967 году американский зоолог С.Т. Змлен, наблюдая за индиговыми зябликами, обнаружил у них звездный компас. Эти птицы совершают перелет в ночное время, ориентируясь на видимое движение звездного неба. Птицы хорошо знают, что все звезды Северного полушария вращаются вокруг Полярной звезды.

Во время перелета кишечник птиц сжимается на треть; печень тоже уменьшается. По прибытии же органы тела восстанавливаются до прежней величины.

Фокус

Александр Голяндин

В наши дни моду часто диктует Голливуд. В девяностые годы появилось сразу несколько фильмов, в которых к Земле летели огромные метеориты. Неведомая Вселенная, как языческий бог, метала в нас стрелы из камня, и, попади такая стрела, вся планета, как один человек, погибла бы. Такими были эти фильмы, пробуждавшие в нас древние страхи – страхи человека, застывшего один на один перед Богом и не ждущего от него пощады. Чтобы пощекотать притупленные чувства, продюсеры покупали кусочки космических «снарядов», а богатые брокеры с Уолл-стрита ставили на камин настоящие лунные камни. Прикоснуться к ним было все равно, что подпрыгнуть до неба или долететь до Луны.

Когда же в 1996 году было объявлено, что в марсианском метеорите ALH 84001 найдены следы внеземной жизни – пресловутые окаменевшие «червячки», – все наперебой стали выкладывать деньги, будто надеясь найти в этих «камешках-с-пальчик» пару марсианских черепов. Вскоре новость была дезавуирована, но цены не поползли вниз.

Коллекционирование метеоритов вошло в моду. Вечность проливается на нас метеоритным дождем, и к каплям его тянут руки все больше страждущих. «Застывшие слезы Вселенной», как иной раз зовут эти глыбы, идут по разной цене. Куски железа – в поясе астероидов их, как крупы в мешке, – стоят всего пару долларов, зато осколки Луны или Марса идут по несколько тысяч долларов за грамм. Небо множит их, как Земля – золотые слитки.

«Метеориты – это внеземные творения. Вот чем они нас пробирают» – философствует Дэвид Херскович, эксперт аукционного дома «Баттерфильд & Баттерфильд», заработавшего сотни тысяч долларов на любви к метеоритам.

Эти серые или бурые глыбы, покрытые черной коркой, летели к нам миллиарды лет. Их холодные грани хранят дыхание вечности. Еще не было ни динозавров, ни трилобитов, и сама Земля еще не летела «ничтожным атомом сквозь вечный небосвод» (Ж. Лафорг), а эти камни уже существовали. Они нагрянули издалека; они без цели перекатывались с одного края космической пустоты на другой, чтобы посредине пути втемяшиться точно в Землю. Порой не золотыми слитками они к нам летят, а чем-то еще дороже. Эти невзрачные обломки небесных тел обходятся иным ценителям в астрономические суммы.

Спрос рождает предложение. Появилась целая «гильдия» профессиональных охотников за метеоритами, которые ездят по всей планете в поисках неприметных камешков, ни на что земное, в сущности, не похожих. Этих людей наберется, наверное, чуть больше десятка. Среди них есть своя знаменитость – сорокачетырехлетний американец Роберт Хааг. Ему посвятил недавно публикацию немецкий журнал «Bild der Wissenschaft».

«Эти камни вертят твоей жизнью, как хотят», – признается Хааг. Вот уже несколько лет он, родившийся в семье торговца минералами, не говорит ни о чем, кроме своих метеоритов. Он колесит за ними по всей Америке, и не только. В Чили он облетел на дельтаплане пустыню Атакама и нашел эффектный метеорит, усеянный полудрагоценными камнями. В Египте он неделями бродил по Сахаре. В Аргентине был лаже упрятан в тюрьму. И отовсюду, из всех своих путешествий, он привозит метеориты.

Так, в Намибии он побывал на месте давнего падения крупного метеорита. Весь район был уже прочесан учеными вдоль и поперек. Однако это не смутило Хаага. Он прямиком направился в деревенскую школу и, помахав пачкой долларов, показал, как выглядит метеорит. По приказу директора все четыре сотни учеников по очереди подошли к образцу. Через полмесяца Хааг уехал из Намибии. Он вез с собой почти 200 килограммов осколков метеоритов, собранных местными жителями.

Постепенно Хааг собрал одну из самых крупных частных коллекций метеоритов. Здесь есть свои «изюминки»: первый лунный камень, попавший в частные руки; марсианский метеорит – одно время такого камня не было ни у кого. А находка, сделанная в Чили: «Метеорит просто лежал посреди пустыни. Миллион долларов вот так, запросто свалился с неба!»

Особенно он гордится своей австралийской авантюрой: всего за 6 долларов он купил у аборигена лунный камень, который продал впоследствии за 1 300 000 долларов, нелегально вывезя камень из страны. Теперь в Австралии ему угрожает арест. Астрономы относятся к нему не лучше, чем прокуроры.

Метеориты ищут и во льдах Антарктиды (вверху), и в песках Сахары (внизу)

Справа: кратер в штате Юта (США), образовавшийся после падения метеорита в доисторическую эпоху

Небесный камень, растертым в пыль

Ученые не готовы разделить азарт охотников за метеоритами. «Бурная коммерциализация» приводит к тому, что космические камни сотнями исчезают в шкафах любителей трофеев. Летопись нашего далекого прошлого «раздергана на цитаты», и прочесть их ученым не разрешают.

Большинство метеоритов возникло более четырех с половиной миллиардов лет назад в астероидном поясе, разделившем Марс и Юпитер. В отличие от земной породы они почти не претерпели геологических метаморфоз. Если не считать лунной породы, доставленной на Землю советскими станциями и американскими астронавтами, метеориты – единственное внеземное вещество, доступное ученым для непосредственного анализа.

Почти 90 процентов всех метеоритов составляют хондриты – каменные метеориты. Несмотря на их распространенность, их высоко ценят и ученые, и «охотники за небесными камнями». «Когда ты берешь в руку хондрит, – признается один из таких охотников, – ты словно сжимаешь кусочек Солнца».

В самом деле, эти камни, – точнее, астероиды, от которых они отломились, – сформировались одновременно с Солнечной системой. С тех пор их состав почти не изменился. В эти пылинки и зерна вписана хроника нашей планетной системы, которую постепенно расшифровывают ученые. Вся ее история запечатлена в метеоритах.

Кроме того, хондриты сохранили «первичную звездную пыль»: органические соединения углерода, водорода, кислорода и азота, в том числе аминокислоты, основные элементы жизни. Возможно, жизнь на нашу планету тоже принесли метеориты.

Каждый день на Землю падает около 50 тысяч тонн космической «щебенки». Большая часть метеоритов так мала, что попросту сгорает в атмосфере. В среднем лишь пара тысяч крупных камней в год достигает поверхности планеты. Они равномерно посыпают земной шар, а поскольку лишь крохотная часть планеты населена, большинство метеоритов падает вдали от обитаемых мест. Л ишь немногим людям доводится стать очевидцами их падения.

Метеориты обычно находят в горах, пустынях, тропических лесах или тайге. Многие камни тонут в реках и океанах. Эта статистика раздражает ученых. Лишь немногие метеориты становятся их добычей. Вот только их ли?

«Когда за право обладания метеоритом борются какой-нибудь миллионер из Гонолулу и целый исследовательский институт, наука часто терпит поражение» – говорит Роберт Кринг, профессор Аризонского университета.

Иногда ученые идут на хитрость и предлагают «охотникам» метеорит на обмен, расставаясь с давно исследованным камнем, чтобы заполучить только что найденный. «Но мы же не можем все подряд променять, мы скоро сами останемся ни с чем, – жалуется Карлтон Мур из Центра исследования метеоритов при Аризонском университете. – Приходится лишь надеяться, что самые интересные экземпляры все равно не пропадут».

Лишь одно поле сражений осталось пока за учеными – Антарктида. В полярных районах довольно легко отыскать метеориты. Здешние пейзажи «оптически чисты». Среди белого безмолвия издалека заметны темные камни. Нужно лишь пересечь заснеженную равнину и подобрать камень… Правда, ученые часто обманываются: на камнях не оказывается расплавленной корки, возникающей, когда метеорит минует плотные слои атмосферы; камни то и дело вполне земного происхождения.

С 1969 года регулярно проводятся экспедиции в поисках вмерзших в лед метеоритов. Каждую находку тщательно описывают, а потом отправляют в лабораторию НАСА для анализа. «Мы обязаны сохранить метеориты для будуших исследователей, ведь у них появится такая аппаратура, о которой мы можем лишь мечтать», – говорит профессор геологии Харри Максуин из университета штата Теннесси.

Есть ли на Земле обломки Меркурия и Венеры?

В последние годы все мы узнали, что к нам прилетают камни с Марса или Луны. Мы можем исследовать строение этих планет, не отправляясь в далекие путешествия. Эти камни – свидетели давних катастроф; их выбрасывает в космос после падения на Марс или Луну крупных астероидов или планет. Сила взрыва бывает такова, что выброшенные куски породы отлетают к Земле. А почему подобные катастрофы не могут происходить на других ближайших к нам планетах – Меркурии и Венере?

Так, сила притяжения Меркурия мала, и после падения на его поверхность крупных метеоритов осколки породы разлетаются далеко в космос. Однако Меркурий – ближайшая к Солнцу планета, и потому все эти камни притягиваются Солнцем. Чтобы преодолеть его притяжение, камни должны лететь с невероятной скоростью, а этого не может быть.

Не найти на Земле и камней, прилетевших с Венеры, ведь она окружена очень плотной атмосферой. Большинство метеоритов, падающих на эту планету, сгорают в ее облаках. Лишь самые крупные астероиды могут пробиться сквозь них и рухнуть на поверхность Венеры. Однако осколки грунта не могут преодолеть плотный слой облаков и вылететь в космос.

Криминальная хроника метеоритов

Крупнейшая кража космического камня совершена в Аргентине. Здесь, вс дворе одной из школ, был выставлен метеорит, весивший 843 килограмма. Его и вывезли преступники. Там же, в Аргентине, в музее городка Харата, был украден метеорит массой 80 килограммов.

Эффектную кражу совершил и американец Рон Фаррел. Встретившись с директором Египетского музея в Каире, он представился «видным ученым» и убедил передать ему «для исследований» два марсианских метеорита, хранившихся в музее. С тех пор никто не видел эти экспонаты стоимостью свыше двух миллионов долларов.

Однако, соприкасаясь с действительностью, надежды тают. Когда стоимость метеорита подскочила с 5 до 1000 долларов за грамм, торговцы стали молоть марсианские камни в муку, продавая эту пыльную крошку по 120 долларов за 20 миллиграммов. Ученым остается лишь громогласно ругать «охотников за метеоритами», готовых ради денег уничтожить все то, что сами же и нашли. А находки эти дилетанты делают все чаще. По оценкам Planetary Studies Foundation, сейчас метеориты за пределами Антарктиды отыскивают в пять раз чаше, чем тридцать лет назад. Сколько же этих камней может таиться, например, на просторах Сибири?

Ад Бухбиндер

Схема основных волн расселения древнего человека из Восточной Африки

1. Черным цветом показаны пути расселения «хомо зректуса» – «человека прямоходящего» -1,7 – 2,0 миллиона лет назад.

2. Синим цветом – человека «сшельской» культуры 500- 600 тысяч лет назад.

3. Красным цветом – человеко современного типа, «хомо сопиенса», 90 -100 тысяч лет назад.

4. Овалом на востоке Африки обозначено место прародины человечества: место, где изначально возникали указанные выше формы древних людей.

5. Овалом в центре Азии показан центральный район, из которого мигрировало носеление, заселившее впоследствии Камчатку, Чукотку, Аляску и Северную и Южную Америки.

Вот уже второе столетие биологи спорят о происхождении зрения. Одни – вслед за Чарлзом Дарвином – полагают, что все разнообразные органы зрения, встречаемые нами у животных, можно свести к одному-единственному прототипу: своего рода «первоглазу». Их оппоненты считают, что все эти органы возникали независимо друг от друга. Кто же прав? Лишь в последние годы тайна понемногу раскрывается – благодаря новым математическим моделям и открытиям генетиков.

Глаз домашней свиньи очень похож на человеческий

Справе: 2- нервные клеши; 2- колбочки; 3- палочки; 4- пигментные клетки

Человеческий глаз устроен очень сложно.

Слева: 2- радужная оболочка; 2- зрачок; 3- хрусталик; 4- сетчатка; 5- область наиболее острого зрения; б- слепое пятно; 7- кровеносный сосуд; 8- зрительный нерв

Эвглена, стань человеком!

В принципе, все органы зрения предназначены для того, чтобы захватывать отдельные частицы света – фотоны. Вполне возможно, что еще в яокембрийский период жили организмы, способные воспринимать свет. Это могли быть и многоклеточные существа, и одноклеточные. Однако первое известное нам животное, наделенное зрением, появилось около 540 миллионов лет назад. А всего через сто миллионов лет, в ордовикском периоде, уже существовали все известные нам сегодня типы органов зрения. Нам остается лишь правильно расставить их, чтобы понять их эволюцию.

У одноклеточных животных – например, эвглены зеленой – имеется лишь светочувствительное пятно: «глазок». Оно различает свет, что жизненно важно для той же эвглены, ведь без энергии света в ее организме не может протекать фотосинтез, а значит, не образуются органические вещества. До появления этой органеллы – глазка – одноклеточные животные хаотично сновали в толще воды, пока случайно не попадали на свет. Эвглена же всегда плывет только на свет.

У первых многоклеточных животных органы зрения были крайне примитивны. Так, у многих морских звезд по всей поверхности тела разбросаны отдельные светочувствительные клетки. Эти животные способны лишь различать светлое и темное. Заметив проплывающую тень – хищник? – они спешат зарыться в песок.

Как животные видят мир?

Как выглядит мир? Для каждого живого существа по-разному! Для мышонка, как и для нас, помидоры полыхают аппетитным красным цветом. Для кошки, равнодушной к ним, это – уныло-серые наросты, пылящиеся среди листвы. Разве их можно есть?

Почему для кошки все вокруг серо?

С заходом солнца блекнут все краски. Недаром старинная мудрость гласит: «Ночью все кошки серы». В беззвездной тьме тают и расплываются очертания рук, не видишь коробок спичек, поднесенный к глазам… Где уж рассмотреть кошек, крадущихся в придорожных кустах? Зато им мы видны, как на ладони.

Кошки, как и любые хищники, ведущие ночной образ жизни, хорошо видят в темное время суток. Во тьме их зрачки заметно расширяются, достигая диаметра 14 миллиметров. У человека диаметр зрачка не превышает восьми миллиметров. Значит, кошке требуется намного меньше света, чем человеку, чтобы различать предметы и других животных. Кроме того, глаз кошки устроен по-иному. В его глубине, за сетчаткой, имеется особый отражающий слой – Tapetum lucidum. Он отбрасывает свет, попадающий кошке в глаза. Вот почему глаза кошки светятся в темноте желтым или зеленым. Благодаря этой особенности зрительные клетки, расположенные на сетчатке ее глаз, получают вдвое больше света.

В летний день, когда все залито ярким светом зрачки кошки резко сужаются, превращаясь в тонкие щелки. Ведь обилие света может повредить чувствительные клетки сетчатки. Так что глаза кошки хорошо защищены от прямых солнечных лучей. Вот почему ее родичи – гепард, каракал, манул – живут и охотятся в пустыне.

В глазу человека есть два вида светочувствительных клеток: палочки и колбочки. Палочки различают темное и светлое. Благодаря им мы хоть что-то видим ночами. Колбочки воспринимают цвет. У кошки – те же два вида клеток. Вот только, если у человека на одну колбочку приходятся четыре палочки, то у мурлыки – двадцать пять! Вот почему кошки намного хуже нас видят цвета. Так, красный цвет вовсе недоступен им. Мир кошки выглядит блеклым и бледным. Научная мудрость гласит: «Днем все вокруг кошки серо». Лишь отдельные цвета – например, голубой – скрашивают ее кругозор.

В самом деле, зачем кошке переливы красок? Ее исконная добыча – мышь или воробей – одинаково съедобна, какими бы красками ей ни расписала перышки и шерсть Природа. Да и нет того выбора красок: преобладают серые и коричневые тона.

А вот для человека, как и для мыши, цветовое зрение часто бывает спасительно. Красный помидор можно есть; зеленый несъедобен. Золотистое зерно поспело; зеленое нет.

Что видят пчелы пасмурным днем?

Пчелы, как и кошки, не замечают красный цвет: он для них все равно, что черный. Ботаники уже давно обратили внимание на то, что в природе сравнительно редко встречаются красные цветы, да и их опыляют бабочки. Оказывается, для пчел привлекательны белые, желтые и голубые тона. Однако их мир раскрашен иначе, чем наш.

Ведь люди тоже во многом слепы. Цветовой диапазон, доступный пчелам, шире нашего. Они видят ультрафиолетовый свет. Многие цветки, которые кажутся нам белыми, предстают перед пчелами в ином обличье. Для них среди монотонно-бледных лепестков вспыхивают яркие сине-фиолетовые узоры, указывающие, где искать нектар. Вот так и мы среди зеленой листвы легко разглядим спелую, лиловую сливу. Для хищных птиц умение видеть ультрафиолетовый свет хорошо по другой причине. Это помогает им находить добычу. Ведь мелкие грызуны метят свою территорию струйкой мочи, а та светится ультрафиолетом. Ястреб легко замечает эти странные следы, оставленные мышонком возле жилища. Он шествует от одной красочной метки к другой, пока не находит незадачливого хозяина.

Похож ли орел на пуантилиста?

Зрение птиц феноменально. Так, коршун с высоты 2000 метров заметит падаль, лежащую на земле. Глаза хищной птицы по праву можно назвать уникальным биноклем.

Устроены глаза птицы по-иному, чем у нас. Посреди глазного дна у человека имеется «желтое пятно». Здесь больше всего чувствительных к свету клеток. Это – область наиболее острого зрения. В нашем глазу – всего одно «желтое пятно», а вот у птиц – их два. Они могут одинаково хорошо видеть сразу два объекта, находящихся в стороне друг от друга. Так, дрозд в одно и то же мгновение может пристально всматриваться в червяка, которого задумал схватить, и в кошку, которая крадется к нему самому. Второе «желтое пятно» лежит чуть глубже первого. Оно увеличивает предмет, на который смотрит птица. Вот почему у птицы глаз «как бинокль». Недаром, когда мы хотим похвалить чье- то зрение, мы говорим, что «у этого человека орлиное зрение».

Кстати, у самого орла на сетчатке глаза плотность светочувствительных клеток гораздо выше; чем у человека. Поэтому картинка, которую видит орел, намного четче и детальнее, чем то, что видим мы. Если бы он мимоходом глянул на обложку нашего журнала, то та показалась бы ему скоплением расцвеченных точек. Конечно, при очень большом увеличении и мы увидим то же самое: точки, точки, точки, как на картине художника-пуантилиста. А теперь представьте себе, что журнал лежит в нескольких метрах от вас и вы все равно замечаете каждую точку в отдельности. Невозможно? Но именно так видит орел!

Кто сравнится с орлом?

Если принять остроту зрения орла за 100 процентов, то зрение человека составляет всего 52 процента от орлиного зрения. А вот каковы способности некоторых других видов животных: осьминог – 32 процента от орлиного зрения; паук-скакун – 9 процентов; кошка – 7 процентов; золотая рыбка – 5 процентов; крыса – 0,7 процента; дрозофила – 0,07 процента; планария (ресничный червь) – 0,009 процента.

Читают ли гончие собаки журнал «Знание – сила»?

Острота зрения связана еще и с тем, как хорошо глаз может разглядеть предметы, расположенные на разном расстоянии. Для этого он «приспосабливается» к ним. Это свойство называют аккомодацией. У человека, как и у других млекопитающих, меняется кривизна хрусталика. Когда мы рассматриваем предмет, лежащий вблизи, хрусталик сильнее искривляется, и это меняет его преломляющую способность, или оптическую силу. Измеряют эту способность в диоптриях.

Молодой человек легко переводит взгляд с ближнего фона на дальний план. Хрусталик его глаза очень эластичен и меняет свою преломляющую способность на 14 диоптриев. А вот его любимая собака этим талантом обделена. У нее оптическая сила хрусталика может увеличиться лишь на один диоптрий. При таких природных задатках можно хорошо видеть либо в отдалении от себя, либо прямо перед собой. Так, гончие псы дальнозорки. Умей они понимать смысл наших тайных значков – букв, им все равно никогда бы не удалось прочесть наш журнал. Строчки сливаются для них в одно темное пятно.

Кошки тоже лучше всего могут разглядеть предметы, находящиеся в стороне от них. Особенно хорошо они видят на расстоянии от двух до шести метров. Это очень удобно для охоты на птиц или мышей. На эту дистанцию кошка еще может подкрасться к своей добыче и пристально за ней наблюдать, чтобы потом, улучив момент, броситься и схватить ее.

Особенно удивителен хрусталик глаза у баклана. Его оптическая сила меняется на 50 диоптриев. Поэтому баклан может одинаково хорошо видеть в воздухе и под водой.

Возвращение красного цвета

Большинство млекопитающих не отличают красный цвет от зеленого. Они давно утратили эту способность, присущую птицам, рыбам и рептилиям. Ведь их далекие предки, населявшие планету в одно время с динозаврами, заняли особую экологическую нишу: стали вести ночной образ жизни. Холодными ночами температура тела динозавров резко падала, как и их активность. Зато теплокровные млекопитающие ближе к полуночи выбирались из своих нор и укрытий и, осмелев, бродили в поисках пищи. За эту вольность они платили дефектами зрения. Им было все равно, как окрашена добыча.

Их мир был серым, черным, белесым, но никак не разноцветным.

Однако обезьяны, как и человек, снова начинают различать красный и зеленый тона. Пытаясь объяснить этот «регресс» зрения, ученые давно предположили, что цветовое зрение помогало обезьянам отличать спелые плоды от незрелых. Однако не все плоды, созревая, окрашиваются в красный цвет.

Недавно биологи Натаниэль Домини и Питер Лукас из Гонконгского университета выдвинули другую теорию – она понравилась многим их коллегам. В африканских лесах Домини и Лукас наблюдали за тем, какими листьями питаются шимпанзе и другие обезьяны. Они выбирали обычно молодые листья, нежные, питательные, легко перевариваемые организмом – и окрашенные обычно в красноватый оттенок. Возможно, именно это меню научило поколения приматов различать красный цвет. Любопытно, что в лесах Южной Америки молодые листья на деревьях редко имеют красноватый оттенок, и местные обезьяны, как и другие млекопитающие, не различают красный и зеленый цвета!

Почему глаза у обезьян такие темные?

Глаза шимпанзе, как и других человекообразных обезьян, на наш взгляд, выглядят странно. Ведь не только радужная оболочка, но и вся остальная часть глазного яблока окрашена у них в карий цвет. Долгое время считалось, что глаза человекообразных обезьян полностью пигментированы потому, что это защищает их от слепящего солнца. Однако японские биологи Хироми Кобаяси и Сиро Косима полагают, что такая окраска глаз защищает их обладателей от врагов. Глядя на глаза того же шимпанзе издали, трудно понять, в какую сторону смотрит обезьяна. Зрачок сливается с окружающей окраской, и определить направление взгляда трудно. Поэтому хищник, раздумывая, подкрадываться ли ему к обезьяне, не может понять, всматривается ли она в другую сторону или уже заметила его приближение и сейчас бросится наутек. Невозможность напасть на обезьяну врасплох удерживает некоторых ее врагов от нападения.

У человека, наоборот, радужная оболочка четко выделяется на окружающем фоне, выдавая, в какую сторону он глядит. «Форма человеческих глаз оптимальна, чтобы обмениваться взглядами и привлекать к себе внимание других персон», – поясняют японские ученые.

Обмен взглядами играет важную роль в нашей жизни. Язык взглядов так же выразителен, как и язык жестов или слов. А вот человекообразные обезьяны предпочитают выражать свои чувства не взглядами, которые у них трудно поддаются истолкованию, а движениями головы, например, покачиваниями или кивками. Пристальный взгляд у обезьян считается не знаком доверительности, а неприкрытой угрозой.

Сверху вниз: глаза филина необычайно велики, у мухи, как у всех насекомых, фасеточные глаза: на нас смотрит «тигр, о тигр, светло горящий в глубине полночной чащи»

У некоторых животных светочувствительные клетки группировались в виде «глазного пятна». Теперь можно было, пусть и очень приблизительно, оценить, с какой стороны двигался хищник. Более пятисот миллионов лет назад глазные пятна появляются у медуз. Этот орган зрения позволял им ориентироваться в пространстве, и медузы заселяют открытое море. Дождевым червям подобные пятна помогают скрываться от света в земле.

Следующую ступень эволюции глаза демонстрируют ресничные черви. В передней части их тела имеются два симметричных пятна: в каждом из них до тысячи светочувствительных клеток. Эти пятна наполовину погружены в пигментную чашку. Свет падает лишь на верхнюю половину пятен, не прикрытую пигментом, и это позволяет животному определить, где находится источник света. При желании можно назвать ресничного червя «животным с двумя глазами».

Постепенно глазное пятно еще глубже вдавливалось в эпителий. Образовался желобок – «глазной бокал». Подобным органом зрения обладают, например, речные улитки. Его чувствительность заметно зависит от направления взгляда. Однако улитка видит все вокруг себя расплывчатым, словно глядит сквозь матовое стекло.

Острота зрения повышалась по мере того, как сужалось наружное отверстие глаза. Так появился глаз с точечным зрачком, напоминавший камеру-обскуру. Им смотрит на мир моллюск наутилус, родич давно вымерших аммонитов. Толщина глаза у наутилуса – около сантиметра. На его сетчатке имеется до четырех миллионов светочувствительных клеток. Однако этот орган зрения улавливает слишком мало света. Поэтому мир для наутилуса выглядит мрачно.

Итак, на каком-то этапе эволюция привела к появлению двух различных органов зрения. Один – назовем его «глаз оптимиста» – позволял видеть все в светлых красках, но очертания предметов были смутными, неясными, расплывчатыми. Другой – «глаз пессимиста» – видел все в черных тонах; мир казался грубым, изломанным, резко очерченным. Именно от него и происходит наш человеческий глаз.

Позднее над зрачком нарастает прозрачная пленка; она защищает его от попадания грязи и в то же время меняет его преломляющую способность. Теперь все больше частиц света попадает внутрь глаза, к его светочувствительным клеткам. Так возникает первый примитивный хрусталик. Он фокусирует свет. Чем больше хрусталик, тем острее зрение. Для обладателя такого органа зрения – а именно он и называется «глазом» – окружающий мир становится ярким и отчетливым.

Глаз оказался таким совершенным органом зрения, что природа «изобрела» его дважды: он появился у головоногих моллюсков, а позднее у нас, позвоночных, причем у обеих групп животных выглядит он по-разному, да и развивается из различных тканей: у моллюсков - из эпителия, а у человека сетчатка и стекловидное тело возникают из нервной ткани, а хрусталик и роговица – из эпителия.

Эволюция глаза

Морение звезды воспринимают свет отдельными светочувствительными клетками, разбросанными по всей поверхности тела. Эти животные способны лишь различать светлое и темное.

У медуз светочувствительные клетки сгруппировались в виде «глазного пятна». Теперь можно было оценить, с какой стороны двигался хищник.

У речной улитки чувствительность органа зрения заметно зависит от направления взгляда.

У моллюска ноутилуса появился глаз с точечным зрачком, напоминавший камеру-обскуру. Однако этот орган зрения улавливоет слишком мало света. Поэтому мир для наутилуса выглядит мрачно.

С появлением хрусталика окружающий мир становится ярким и отчетливым. Подобный глаз природа «изобретала» дважды. Его счастливыми обладателями стели моллюски и позвоночные животные.

Бычий слепень высматривает добычу

Богомол видит все вокруг, даже не поворачивая голову

Добавим, что у насекомых, трилобитов, ракообразных и некоторых других беспозвоночных животных сформировался сложный – фасеточный – глаз. Он состоял из множества отдельных глазков – омматидиев. Глаз стрекозы содержит, например, до тридцати тысяч таких глазков.

Тут впору сделать заметку на полях. В своей книге «Происхождение видов путем естественного отбора» Чарлз Дарвин назвал глаз «органом необычайного совершенства и сложности», и именно это привело его в замешательство. Неужели «зеркало мира», которое мы неизменно носим с собой, возникло из клочка кожи с вкрапленными в него светочувствительными клетками – вроде тех, которыми наделен дождевой червь? Дарвин признавался, что эта гипотеза казалась ему «в высшей степени абсурдной». А противники эволюционной теории по сей день приводят в пример именно глаз – несообразность его законам эволюции. Разве может – по чистой случайности – кожица превратиться в сложнейший орган чувств?

Однако они не правы. Так, глянув на несколько палочек, начерченных для счета дикарем, и, переведя взгляд на самые сложные уравнения высшей математики, с трудом представляешь, что «одно произошло из другого путем долгой эволюции». Но это именно так. Вот и в природе, оглядев ее владения, мы отыскали обладателей самых разных органов зрения. Они помогли нам, пусть очень схематично, понять, как развивалось зрение, как рождались все новые его органы. Что же добавляют в эту схему недавние исследования?

Полмиллиона лет на всю эволюцию?

Шведские биологи Дан-Эрик Нильсон и Сюзанна Пелгер из Лундского университета смоделировали на компьютере историю эволюции глаза. В этой модели все началось с появления тонкого слоя клеток, чувствительных к свету. Над ним лежала прозрачная ткань, сквозь которую проникал свет; под ним – непрозрачный слой ткани.

Отдельные, незначительные мутации могли менять, например, толщину прозрачного слоя или кривизну светочувствительного слоя. Они происходили случайно. Ученые лишь внесли в свою математическую модель правило: если мутация улучшала качество изображения хотя бы на один процент, то она закреплялась в последующих поколениях.

Хищные птицы отыскивают грызунов по оставленным им ультрафиолетовым меткам

В конце концов, «зрительная пленка» превратилась в «пузырек», заполненный прозрачным студнем, а затем и в «рыбий глаз», снабженный настоящим хрусталиком. Нильсон и Пелгер попробовали оценить, сколько времени могла длиться подобная эволюция, причем они выбрали худший, самый медленный вариант развития. Все равно результат оказался сенсационным. Краткая история глаза насчитывала всего… чуть более полумиллиона лет – сущий миг для планеты. За это время сменилось 364 тысячи поколений животных, наделенных различными промежуточными типами органов зрения. Путем естественного отбора природа «проверила» все эти формы и выбрала лучшую – глаз с хрусталиком. Задача, как выяснилось, была из легких.

Подобная модель наглядно доказывает, что как только первые примитивные организмы открыли саму возможность «запечатлевать» мир – моментально копировать одним из своих органов расположение окружающих предметов и их форму, – тут же этот орган начат совершенствоваться, пока не достиг высшей формы развития. История глаза, в самом деле, оказалась краткой; она была «молниеносной войной» за возможность «видеть все в истинном свете». В победителях числятся все – и человек, и рыбы, и насекомые, и улитки, и даже эвглена, порой получше нас, «амбивалентных», различающая, где черное, а где белое.

Модель шведских ученых вполне вписывается в «ревизию биологических вех», происходящую в последнее время в науке (см. «Знание – сила», 2002, № I). Известные нам ископаемые находки свидетельствуют – и мы уже упоминали об этом, – что эволюция органов зрения длилась сто миллионов лет. По всей вероятности, все произошло значительно быстрее, и в той Книге жизни, что прочитали биологи, недостает пока многих страниц.

Сверху вниз:

Многочисленные светящиеся точки – это глаза раковинного моллюска: у геккона глаза украшены необычным узорам; у гигантского стромбуса – ядовитого брюхоногого моллюска, обитающего в Карибском море, – глаза на ножках

Сверху вниз:

Эта южноамериканская лягушка хорошо видит в темноте потому что глаза у нее навыкате; тарантул преследует свою добычу, значит, зрение у него хорошее

Эта математическая модель, а также генетические открытия убеждают нас в том, что различия между известными типами органов зрения не так велики, как казалось прежде. «Мы убедились, – отмечает немецкий биолог Кристоф Кампенхаузен, – что разные типы органов зрения возникают из-за незначительных изменений в геноме: одни гены активизируются, другие отключаются».

Так, немецкий биолог Вальтер Геринг выяснил, что ген под названием Рах-6 формирует органы зрения у человека, мышей и плодовых мушек дрозофил. Если он имеет дефект, глаз не развивается вовсе или остается в зачаточном виде. В свою очередь, при встраивании гена Рах-6 в определенные участки генома у животного появлялись дополнительные глаза.

Опыты показали, что ген Рах-6 отвечает лишь за развитие органов зрения, а не за их тип. Так, с помощью гена, принадлежавшего мыши, ученый запускал механизм развития глаз у дрозофил, причем у них появлялись дополнительные органы зрения – тоже фасеточные – на ногах, крыльях и усиках. «С их помощью насекомые также могли воспринимать свет, – отмечает Вальтер Геринг, – ведь нервные окончания тянулись от дополнительных органов зрения к соответствующему участку головного мозга».

Позднее тот же генетик сумел вырастить на голове лягушки дополнительные глаза, манипулируя геном Рах-6, взятым у дрозофилы. Его коллеги обнаружили тот же самый ген у лягушек, крыс, перепелов, кур и морских ежей. Исследование гена Рах-6 показывает, что все известные нам типы органов зрения могли возникнуть благодаря генетическим мутациям одного и того же «первоглаза».

Впрочем, есть и другие мнения. Ведь, например, у медуз нет гена Рах-6, хотя органы зрения есть. Возможно, этот ген лишь на каком-то этапе эволюции стал управлять развитием зрительного аппарата. Вот что говорит по этому поводу Д.-Э. Нильсон: «У простейших организмов ген Рах-6 отвечает за формирование передней части тела, а поскольку она лучше всего приспособлена для размещения здесь органов чувств, этот ген позднее стал отвечать и за развитие органов зрения».

Дальнейшее известно. Прошло сто миллионов лет, а, может быть, пятьдесят, а, может, еще меньше… Или даже всего полмиллиона лет! Ну, об этом мы говорили, и наши глаза – дар древних одноклеточных? – подтвердят, что страницей выше об этом написано «черным по белому». Надо только всмотреться!

Адреса в Интернете:

Различные типы органов зрения: ebiomedla.eom/gall/eyes/eyel.html

Мир глазами пчелы (модель, созданная учеными Австралийского национального университета): cvs.aru.edu.aii/andy/beye/ beyehome.htmL

Исследования Дана-Эрика Нильсона: www.biol.lu.se/funkm orf/vision/index.html

Поиски и находки

Андрей Никитин

Приятный сюрприз преподнесли нам исследователи университета Дэвиса в Калифорнии. Они обнаружили, что богатый сахаром, жирами и кофеином шоколад может защитить от сердечно-сосудистых заболеваний. А чтобы повысить эффективность шоколада, следует запивать его красным вином.

Судя по лабораторным экспериментам, в этих продуктах содержится группа фенолов, препятствующих процессам окисления. Кстати, при проведении опытов ученые брали шоколадные батончики, продающиеся в каждом киоске. Чем темнее был шоколад, тем выше оказывался антиокисляющий эффект и, соответственно, тем благотворнее сказывалось его воздействие на сосуды. Ну, а поскольку фенолы в вине и шоколаде разные, лучше всего совмещать то и другое.

Это не так

Кофеманам нужно благодарить итальянских ученых, которые опровергли распространенное мнение, будто от кофе портится зубная эмаль и быстро развивается кариес. Наоборот, два основных сорта кофе – «Арабика» и «Робуста» – обладают бактерицидными свойствами и предотвращают развитие кариеса. Более того, для наилучшего результата медики вообще рекомендуют вместо чашечки любимого напитка пожевать несколько зерен. Тогда посещение стоматолога можно отложить надолго.

Аллергия на престижную работу

Британская аллергологическая организация British Allergy Foundation доказала, что престижная офисная работа вредна, более того, может быть причислена к профессиональному заболеванию. Исследования показали, что около семи миллионов британских служащих, вынужденных проводить весь рабочий день в офисах, страдают аллергией. Ее симптомы: головная боль, вялость, апатия, проблемы с дыханием, кожный зуд, головокружение. Главная причина плохого самочувствия работников кроется в технике, которой заставлены все рабочие помещения. Свою роль играют и далекие от совершенства системы кондиционирования, и синтетические покрытия, затрудняющие наше дыхание. В общей сложности в офисах сосредоточивается около трехсот токсических веществ, которые атакуют нас в течение всего рабочего дня.

В инфракрасных лучах

Проблема ожирения все больше беспокоит современных женщин и мужчин. Избыточный вес отрицательно влияет на здоровье человека, что отражается на его работоспособности и настроении.

Мышцы нашего тела состоят из белых и красных волокон. Белые волокна не могут противостоять длительной физической работе, зато устойчивы к сильным, но непродолжительным нагрузкам, к таким как, например, сеанс гимнастики. Однако при этом организм сжигает только сахар и ни одной молекулы жира.

Итальянские специалисты создали аппарат инфракрасного света, напоминающий туннель. На пациента, находящегося в этом «туннеле», направлено мощное инфракрасное излучение и параллельно проводится миостимуляция. Вот тогда на клеточном уровне активизируются красные мышечные волокна Они-то и сжигают жировые запасы.

Волновое действие инфракрасного света усиливает тепловой эффект (максимальная температура – 45 градусов), так как повышение температуры на один градус ускоряет сжигание жира на 30 процентов.

Пей до дна!

Частое питье воды не только помогает избежать болезни почек, но и укрепляет духовные способности человека. Более того, потребление воды в больших объемах улучшает память и интеллект.

Испытания, которые исследователи из немецкого университета Эрланген-Нюрнберг провели на студентах- добровольцах, показали, что «малопьющие» к концу рабочего дня плохо соображают даже в арифметике и не могут зачастую понять содержание демонстрировавшихся им фильмов.

Студенты же, которые в течение дня выпивают несколько литров воды, проявляют повышенную активность и внимательность.

Плачьте на здоровье!

От стрессов и страстей никто, конечно, не застрахован. В трудные минуты жизни кажется, что на сердце давит камень, а когда на сердце легко, все органы и системы организма работают, как часы.

В моменты сильной экспансии кровь приливает к сердцу, подскакивает артериальное давление и возникает ощущение, что сердце готово лопнуть. Это состояние называют спазмом. Женщины в отличие от мужчин дают выход своим эмоциям. Плача от боли, горя, обид и смеясь от счастья, слабый пол снимает напряжение сосудов и освобождает свое сердце от ненужной боли.

Американские медики установили, что, подавляя ярость и гнев, многие женщины подвергают себя риску преждевременно умереть от сердечно-сосудистых заболеваний. Кода человек сердится, в кровь поступает огромное количество адреналина, сердце начинает биться чаще, дыхание становится поверхностным, замедляется процесс пищеварения. Гнев в первую очередь пагубно влияет на сердце и сосуды. И хотя женский организм имеет в своем арсенале достаточно средств для противостояния болезням сердца, все же гнев и чувство враждебности делают его очень ранимым.

Милые женщины! Плачьте, смейтесь, ноне сердитесь, и вы сохраните сердце здоровым.

Демон Науки

Вячеслав Шевченко

Когда летом 1993 года Фабела предложил выбрать для компании торговую марку, российские его партнеры, включая Зимина, отнеслись к этому как к некой забаве американца. Но американец прибыл из мира, где торговая марка – зарегистрированная и защищенная законом – была давно изобретенным велосипедом, на котором вовсю ездили и не обсуждали, можно ли обойтись без него. Торговая марка – проверенный инструмент развития компании.

Нередко торговой маркой служит само название компании. Но слово «ВымпелКом», напоминая сведущим людям о солидном военно-промышленном происхождении, ничего не говорило обычным пешеходам – ни уму, ни сердцу. Радиоинженеры, окружавшие Фабелу, предлагали длинные заумные названия. А торговая марка должна легко звучать и вызывать приятные ассоциации. Тогда она сразу запомнится, а значит, будет успешно рекламировать саму себя и свою компанию. Не удивительно, что американец предложил английское название, удивительнее, что оно оказалось столь удачным.

Удачу обусловили обстоятельства времени и места, и прежде всего удачным такое английское название могло быть только в России. Пушистая пчела-работяга – интернационально симпатичный образ, но связь пчелы с сотовым телефоном существует только в русском языке. Сотовый телефон по-английски – «cell phone» – не имеет никаких медово-пчелиных ассоциаций. Cell – это ячейка, клетка, а пчелиные соты – honeycomb – вовсе не намекают на что-либо телефонное. Смысл выражения bee-line тоже симпатичен, это – кратчайший путь, каким пчела с медом летит к улью, но известно это выражение только англоязычным людям. В 1993 году, однако, важнее был не точный смысл, а звук. Тогда в России опросы общественного мнения показывали пик симпатий к американцам (70%) и минимум антипатий (7%), поэтому само английское звучание скорее добавляло симпатий к новому слову в телефонии, которое и пришло-то с Запада. Если же говорить о первых потенциальных абонентах, способных выложить несколько тысяч долларов за подключение, ддя тех английское название звучало еще предпочтительней. Впрочем, и в русской фонетике «Би Лайн» звучит короче и лучше, чем конкурирующие марки – «эМэСэС» и «эМТээС».

Конечно, фонетические и смысловые преимущества новой торговой марки всего лишь добавлялись к техническим и экономическим достоинствам новой телефонной сети. И конечно, со временем для общественного звучания торговой марки ее успехи значат больше, чем звуки и картинки. Но все равно в конкурентном соревновании – при прочих равных – удачная торговая марка делает свое дело. И марка «Би Лайн» свое дело сделала. Это я понял, услышав в Рязани фразу: «У шей внучки есть билайн». Имя собственное стало нарицательным. Вряд ли это надолго – у «Би Лайна» сильные конкуренты, и рязанская бабушка непременно услышит о них. Но в том, что марка «Би- Лайн», явившись третьей на рынок московской сотовой телефонии, стала одной из первых в масштабах страны, сыграла свою роль и маленькая пчелка. И уже никогда англоязычное название не переведут на русский язык, не будет никакого «Пчелайна».

В истории пчелки «Би Лайна» самым интересным мне кажется то, что Зимин, в сущности еще не понимая роли торговой марки, с готовностью принял урок по ведению бизнеса от американского предпринимателя и счел его применимым в России со всей ее особенной статью и самобытной историей. За 60 лет его советской жизни он вполне вкусил этой самобытности. И, тем не менее, на самой заре капитализма в России он думал не о новом пути для России, ни о каком-то третьем пути к третьему Риму, а о людском устройстве экономики. Точно зная, что законы физики не замечают национальных границ, он считал, что это относится и к законам экономики, что рыночно-денежный товарообмен – не менее важное изобретение цивилизации, чем электродинамика. Он с готовностью осваивал накопленную капитализмом премудрость, понимая, что, как и в радиотехнике, применение знаний – тоже дело творческое. С тех пор от него можно услышать: «Хватит кичиться, пора учиться» – не надо заново открывать Америку, надо открывать опыт Америки для России.

Торговая марка была лишь одним из первых уроков предпринимательства, которые Зимин взял без отрыва от работы и даже не обращая особенного внимания на свою учебу. Соображает он очень быстро, ему не надо объяснять два раза, и даже один раз объяснять не обязательно – схватывает с полуслова. Все свои уроки капитализма он получал из живого общения, прежде всего с Фабелой, а также и с другими людьми бизнеса, с которыми сводила его предпринимательская жизнь. Заслугу Фабелы он видит не столько в выборе торговой марки – решение все-таки принимал он сам как руководитель, – сколько в постановке вопроса и предложенной процедуре. Конкретным графическим образом занимались приглашенные профессионалы рекламного дела. Исходя из устных обсуждений, те предлагали разные эскизы, один из которых и стал фирменным знаком, – 13 ав1уста 1993 года.

Искусство построения бизнеса включало в себя и новый стиль отношений с сотрудниками. Ветераны «ВымпелКома», которых Зимин брал со стороны, помнят свое удивление от его вопроса: «А сколько вы стоите? Какую зарплату хотите?» – поперек советского образа жизни с утвержденным штатным расписанием и заранее установленными окладами. Отвечая на подобный вопрос работодателя, претендент должен оценить себя сам. Соответствие самооценки и зарплаты – важнейший фактор на рынке труда в мире свободного предпринимательства. И хотя в России все рыночное только формировалось, Зимин быстро понял новую логику жизни и принял ее к руководству.

Если претендент оценивал себя слишком высоко, Зимин мог сказать: «Пока мы таких денег платить не можем. Можем столько-то». И если претендент соглашался, это было открытое честное соглашение. Для людей научно-технического склада справедливость баланса спроса и предложения на рынке труда понятнее справедливости, устанавливаемой приказом.

Вначале классные специалисты шли к Зимину из разваливавшегося на глазах ВПК. Наиболее дееспособные, узнав о живом новом деле, готовы были прикладывать свои знания и способности в новой сфере.

Так, например, в «ВымпелКоме» появился главный финансовый аналитик Владимир Тимофеевич Битюцких. Доктор технических наук, он более двадцати лет работал в теоретическом центре по проблеме противоракетной обороны. Задачей центра была разработка целостной концепции ПРО, основанная на новейших достижениях радиолокации, ракетного дела и математических методов управления, с тем чтобы на этой основе разделить общую работу на составляющие (и, в частности, радар для РТИ). В начале 90-х голов Битюцких не мог не заметить, что государственное финансирование резко сократилось, в их Научно-исследовательском центре отключали свет, тепло и телефоны, работали r пальто, по полгода задерживали зарплату. Чувство ответственности и интерес к работе какое-то время заставляли все это терпеть. Решающий для него момент, однако, наступил, когда проект перспективной системы ПРО стали разрабатывать на конкурсной основе. Было три конкурсных проекта, и в честном состязании выявился победитель. Но решено было разрабатывать все три. Хотя денег не хватало и на один. Тогда он сказал вслух, что теперь на государство будет работать только под конвоем. И ушел в «ВымпелКом».

Я сказал всем открыто, то я теперь на государство буду работать только в том случае, если на меня наденут ватник и пошлют на лесоповал. Ни в каких других ситуациях я на государство больше работать не буду. Потому что я столько сил отдал этому, мы в последние годы держались в таком отчаянном положении, пренебрегали и своими семьями, и, можно сказать. будущим, а государство с нами поступило, надо сказать, просто безобразно.

Владимир Битюцких

Главный инструмент, которым доктор наук Битюцких пользовался в противоракетном деле, – это исследование операций, математизированная наука для анализа и принятия решений в сложных ситуациях с неопределенными – «игровыми» – факторами. Этот же инструмент применим в экономике частной собственности и свободного предпринимательства, более того, этот инструмент уже через пару лет после рождения был приложен к анализу экономического поведения (классическая книга знаменитого математика Дж. фон Неймана и О. Моргенстерна «Теория игр и экономическое поведение» была написана в 1943 году). Так что Битюцких нашел естественное применение своим силам, возглавив финансово-аналитический отдел «ВымпелКома».

Таким образом, в «ВымпелКоме» не мечи перековывались на орала, а сами военно-научные кузнецы находили мирное применение своим знаниям и умениям.

Создание собственности

К осени 1993 года сотовая сеть «ВымпелКома» была готова, и марка «Би Лайн» с пчелкой посредине официально провозглашена. Сеть небольшая – всего четыре базовые станции, максимум 500 абонентов, и область покрытия не охватывала полностью даже центр Москвы. Однако наблюдавшие за развитием дела вблизи могли понять, что четыре базовые станции «пчелки» – это лишь первые четыре улья умело строящейся пасеки, и что мед непременно потечет.

Один из тех, кто имел возможность наблюдать за рождением «ВымпелКома», имел и другие большие возможности. Назовем этого человека Н. Пятым – нумеруя его роль в истории «ВымпелКома». В историю эту его пригласил сам Зимин.

Напомним, что лицензию Зимину удалось получить только на региональный стандарт. Это предполагало ходатайство региональной власти. Региональная – московская – власть знала, разумеется, о могучем военно- промышленном объединении «Вымпел», знала хотя бы потому, что в рамках московской программы конверсии шло и небольшое финансирование мирной деятельности РТИ. Это помогло Зимину убедить региональную власть – и прежде всего Н. Пятого – под держать и новое направление конверсии – сотовую телефонию.

Если бы не требование хронологии, то пятый номер надо было бы заменить на более почетный. Дело в том, что Н. Пятый с очень крепкой хозяйской хваткой сумел прибрать к своим рукам в Московском регионе при поддержке региональной власти все, что видел хорошего и что плохо лежало. Положил он свой глаз и на РТИ со всеми его зданиями и подразделениями и всеми проявлениями дедовой активности. «ВымпелКом» в его глазах был лишь одним из таких подразделений, хотя, быть может, и самым лакомым. Каково же было ему узнать, что «его» «ВымпелКом» собираются увести западные бизнесмены.

Особенно активной была, впрочем, бизнес иумэн – деловая энергичная женщина варяжского происхождения. В Россию ее никто не приглашал, но родившись в Финляндии и имея российские корни, она сама приехала покняжить в российском филиале западной компании «Милликом». Эта компания первой начала внедрять сотовую связь на российской – еще советской – земле. И эта самая компания пыталась в апреле 1993 заполучить команду Зимина. Когда им это не удалось мытьем, они решили – катаньем. За спиной у Зимина. Хотя и законным капиталистическим образом. В закрытом акционерном обществе «ВымпелКом» самые крупные пакеты акций по учредительскому уставу принадлежали РТИ и большому «Вымпелу». На самом деле, акциями распоряжались руководители этих организаций. У этих руководителей «Милликом» и собирался купить акции (по цене, разумеется, значительно превышавшей уставную – символическую).

Доброжелатели сообщили Зимину о готовящейся покупке, и тот призвал на помощь Н. Пятого: «Как же так?! За спиной?!» и, возможно, прибавил при этом патриотически, что важное дело может перейти под контроль непрошеных западных варягов. Н. Пятый вмешался. Он пользовался большим авторитетом у руководителей РТИ и «Вымпела». Поэтому, когда он авторитетно попросил их уступить акции ему – чтобы сохраннее были, – те не стали сопротивляться. Таким образом, в октябре 1993 года Человек № 5 стал фактическим владельцем «ВымпелКома», имея почти 90% акций, точнее, 88%, остальные 12% были у Зимина.

Зимин мог быть доволен: его дело не уплыло неизвестно куда. Он мог продолжать строить свое дело. При этом он ясно почувствовал, что дело это прежде всего его. Ведь как запросто его противоракетное начальство готово было предать его – продать его дело первым встречным, и продало – если не первому встречному, то в общем постороннему хозяину.

После этого почтение Зимина к своим начальникам сильно убавилось. Что бы ни двигало ими – глупость (не понимали перспектив дела), жадность (поскорее «отоварить» акции, доставшиеся им по воле обстоятельств), трусость (оробели перед Н. Пятым) или комбинация этих причин, – уважительными их Зимин не считал. Тогда он еще не видел главную причину: начальственные акционеры, не вложившие в дело своей души и энергии, не чувствовали дело своим, не чувствовали себя подлинными хозяевами своей юридической собственности.

А Зимин с его лишь 12% акций чувствовал. Хотя ему еще предстояло осознать себя владельцем собственности и стать им. Пока же он оставался генеральным директором и продолжал делать свое дело – строить компанию сотовой телефонии. Да, над ним появился Хозяин, который – теоретически – в любой момент мог отстранить его от руководства. Но этот рачительный хозяин, обеспечив себе собственность нового дела и присоединив его к своей экономической империи, хотел, чтобы дело хорошо развивалось, чтобы его стоимость росла. Зимин был подходящим управляющим, и удалять его было совершенно ни к чему. Хозяин, правда, направил своего человека в руководство «ВымпелКома» в качестве председателя совета директоров «Вымпел Кома».

Так появился шестой главный участник истории «ВымпелКома». Этот «свой человек», несмотря на свой шестой номер, нив каком смысле не был «шестеркой». Хозяин его направил не только для того, чтобы присматривать за новым владением, но и чтобы помочь его успешному развитию. Разнообразно одаренный Н. Шестой к тому времени уже вполне проявил свои таланты менеджера и в политической, и в хозяйственной сферах. Зимин, обнаружив в пришельце его таланты, с энтузиазмом принял его новые идеи и участие в их реализации.

Главная заслуга Н. Шестого – его роль в превращении «ВымпелКома» из инженерной компании в компанию по обслуживанию населения. О необходимости такой переориентации Зимин догадался еще весной 1993-го, когда увидел, что на одной радиотехнике – без операторской службы – далеко не уедешь. Но одно дело взять в свои руки операторские функции, а другое – построить и развернуть эту деятельность. Взаимодействие с потребительским рынком включало в себя две задачи. Во-первых, маркетинг, то есть изучение рынка – реального спроса на мобильные телефоны и реального предложения этой новой радиотехники другими компаниями. И во-вторых, абонентская служба – общение с клиентами. На первых порах, пока мобильный телефон был дефинитной новинкой, можно было, по советским привычкам, о рынке особенно не думать, и так возьмут. Однако Н. Шестой, по книгам освоивший важнейшие принципы рыночной экономики, знал, что как только первый дефицит будет удовлетворен и возникнет настоящая конкуренция за потребителя, только изучение рынка и общение с потребителем поможет выработать победоносную стратегию компании.

Для капиталистической экономики – это совершенно азбучная истина, но осваивать азбуку в зрелом возрасте труднее, чем в детстве. Зимин, тем не менее, освоил и всем своим авторитетом поддержал новое направление, перебарывая экономическую дикость свою и своих товарищей по делу, всю жизнь проживших при социализме. В результате дружная команда «ВымпелКома» успешно строила капиталистическую компанию, создавала новую стоимость, новую собственность.

К концу 1993 года стало очевидно, что базовые станции фабеловской компании Plexsys – далеко не вершина радиотехнического прогресса. На этом оборудовании можно было продемонстрировать дееспособность новой компании, но невозможно было развернуть полномасштабную коммерческую деятельность.

К счастью, коммерческую деятельность в России хотели развернуть тогда и крупные западные компании – производители сетевого оборудования. Самой крупной была американская AT amp;T, и переговоры с ней о поставках оборудования вымпелкомовцы начали уже в октябре 1993 года. Учась капитализму без отрыва от производства, они узнали, что самый крупный продавец – это не значит «самый выгодный», шведская фирма Ericsson предложила гораздо лучшие условия. Двуликая конкуренция обернулась ласковой стороной – западные продавцы боролись за «Вымпел Ком»-покупателя.

Со все большим недоумением Зимин вспоминал о совсем недавних временах социалистических, когда РТИ ничего не мог просто купить для своих радиотехнических нужд. Чтобы подучить какие-нибудь заурядные усилители, надо было в вышестоящих инстанциях пробить постановление, которое повелевало бы заводу № А «выделить» столько-то таких-то радиоустройств для института № Б. Тут не до выбора поставщика.

Пережитки социализма вымпелкомовцам приходилось преодолевать и в себе – казалось как-то неэтичным вести переговоры одновременно с двумя поставщиками. Но преуспевали те, кто быстрее учился капитализму, изживая пережитки социализма. 15 января 1994 года подписали контракт с «Эриксоном», первый крупный – многомиллионный – контракт с крупной западной фирмой. К лету шведское оборудование установили, и полномасштабная коммерческая деятельность началась.

Награда за коммерческий успех была высокая. Определялась она тогдашним состоянием рынка сотовой связи, когда только лишь подключение нового абонента приносило компании около 5 тысяч долларов. В новой капиталистической России мобильный телефон был «дефицитом», столь известным понятием в недобрые нестарые времена социализма. Даже за такие большие деньги мобильник был дефицитом – техническое развитие сетей с трудом поспевало за спросом. За техническим развитием с трудом поспевало корпоративное – отладка внутренней структуры быстро растущей компании и механизма работы с рынком.

Однако никакое развитие было невозможно без права работать на новых территориях, то есть без лицензий. Первая битва за новые территории развернулась под Москвой.

Те москвичи, которые могли себе позволить мобильник за 5 тысяч, хотели им пользоваться и в выходные дни на подмосковной даче. Их не заботило, что региональная власть на их дачной земле – не та же самая, что в Москве. Это заботило Зимина: граница между Москвой и Подмосковьем особенно условна в радиоволновом «свете» – мобильный телефон не должен замечать пересечения этой границы.

На пути Зимина в третий раз встала компания «Милликом». Для борьбы с ней за Подмосковье Зимин организовал новую компанию и назвал ее в пику конкурентам «Макроком» (по- научному «макро» означает большой, а «милли» -лишьтысячная часть). Но не префикс помог Зимину. Семь лет спустя тогдашняя руководительница «Милликома» признала, что победил Зимин честно – сплоченностью команды. энергией и предприимчивостью.

В результате в 1994 году «Вымпелком» обеспечил себе поле деятельности во всем Московском регионе и тем самым, казалось бы, встал на путь, ведущий к лидерству в российской сотовой телефонии. Но Зимин считал, что в перспективе это путь тупиковый.

«Би Лайн» тогда работал в стандарте AMPS, самом популярном в США. Но технически этот стандарт значительно уступал стандарту GSM-900, разработанному в Европе. Переход мировой сотовой телефонии на новый стандарт был лишь вопросом времени. С точки зрения потребительской это означало, что абонент «Би Лайна», отправляясь за границу, не мог пользоваться своим телефоном.

Это был сильный козырь в руках конкурента, владевшего лицензией на стандарт GSM-900.

И с этим Зимин ничего не мог поделать: в России тогда действовал закон «один оператор на стандарт». Зимин понимал абсурдность этого бюрократического установления – абсурдность и техническую, и экономическую. Ведь это фактически душило конкуренцию – главный механизм повышения эффективности труда и доступности товаров и услуг при капитализме. Зимин не в силах был изменить этот закон, и не в его характере было нарушать законы. Однако и опускать руки не в его характере.

Следя за новостями сотовой телефонии, вымпелкомовцы обратили внимание на новый стандарт в диапазоне 1800 мегагерц (впоследствии названный GSM-1800), только что появившийся в Европе. Сеть на этом стандарте рентабельна, только когда абонентов становится достаточно много (на один квадратный километр), когда базовые станции должны располагаться чаше. Но это был стандарт GSM, и на него никто пока не претендовал. «ВымпелКом» первым обратился за лицензией на GSM-1800 и получил ее. Радиоинженерная мысль подсказывала, что со временем, когда сотовая телефония станет доступной многим, оптимальными станут сети, в которых будут использоваться обе частоты: 1800-там, где абонентов много, и 900 – на остальной территории.

Техническая мысль впоследствии оправдалась и коммерчески. Со временем лицензия на GSM-1800 помогла получить и лицензию на 900. Когда обладатель лицензии на 900 обнаружил, что ему совсем не помешает частота 1800, он, употребив свои мощные связи, получил лицензию и на 1800, вторую лицензию. Тем самым правило «один оператор на стандарт» рухнуло. Этот факт позволил и «ВымпелКому» получить лицензию на оба стандарта. Дорога к успеху стала значительно шире. Эта дорога, однако, никогда не была прямой.

«Море без песка» – так с незапамятных времен арабы называют Сахару. Однако под ее волнистой рябью скрывается подлинное чудо. Посреди республики Чад, к востоку от нагорья Тибести, лежит, например, Унианга-Кебир – озеро площадью 20 квадратных километров. В принципе, оно давно уже должно было исчезнуть. Как показывают расчеты, уровень озера каждый год из- за испарения воды должен был понижаться на 7 метров. Однако вода в озере не убывает: оно подпитывается из громадного подземного «моря», лежащего под Сахарой.

Французский гидролог Жюстин Саворнин открыл это море еще восемьдесят лет назад. «Море Саворнина» – так назвали его – могло бы осчастливить всех жителей Сахары и превратить их унылую родину в один цветущий оазис. С точки зрения геологов, Сахара состоит из одиннадцати громадных бассейнов глубиной до пяти километров, но бассейны эти присыпаны сверху песком. На протяжении миллионов лет под толщей песка скапливались громадные запасы пресной воды. Всего их здесь – 150 тысяч кубических километров. Если бы это море разлилось, к примеру, в Германии, то вся страна скрылась бы под водой, превратившись в море глубиной до шестисот метров.

Ливия и Египет уже используют подземные запасы воды для орошения полей и садов. Однако геологи предупреждают, что при хищнической ее добыче уровень грунтовых вод резко снизится- Впрочем, не все разделяют этот скепсис, ведь на склонах гор, лежащих к югу от Сахары, регулярно выпадают дожди. Отсюда струйки дождевой воды стекают в «море Саворнина».

Но «курицу» идеологическое начальство так и не забыло. Странное то было время. Аракчеевский режим лысенковцев пал вскоре после падения Никиты Хрущева, и уже можно было открыто писать слово «ген», не маскируя его эвфемизмом «отрезок ДНК». Однако генетика поведения (животных, а уж тем более человека!) по-прежнему считалась делом предосудительным и не вполне марксистским.

Тем не менее Раиса Львовна продолжала писать для журнала и о поведении животных тоже. Ее участие в работе редакции (так же, как Сергея Мейена. Николая Шебалина, Игоря Акчурина, Бориса Кузнецова, Владимира Леви и многих других) помогло преобразованию журнала во второй половине 60-х годов и резкому росту его популярности среди читателей.

Раиса Львовна была блестящим человеком: блестящим ученым, блестящим литератором, блестящим собеседником. Когда они сходились с Н.В. Тимофеевым-Ресовским – а мне приходилось это наблюдать пару раз, – то разговаривали друг с другом весьма серьезно, как «держава с державою». Ведь в популяционной генетике – той области, где их интересы были наиболее близки, – их подходы были весьма различны, если не прямо противоположны. Николай Владимирович был прежде всего биофизиком и этот образ мысли распространялся на все сферы, какие попадали в поле его интересов. Раиса Львовна была биологом в высшем смысле этого слова, для которого мир живого был единой песней, а судьба различных популяций – отдельными мелодическими темами в этой песне. Недаром с таким вдохновением писала она позже о «корреляционных плеядах», которые сопутствуют всякому значительному изменению в генетическом материале. Впрочем, различие в подходах не мешало Р.Л. и Н.В. долгие годы плодотворно сотрудничать в Совете по проблемам популяционной генетики.

Зато в обществе Александра Малиновского и Владимира Эфроимсона – двух замечательных исследователей и бесстрашных борцов с лысенковщиной – Раиса Львовна была среди единомышленников и в застольных беседах с ними во всю мощь проявлялись ее замечательная интуиция и богатая фантазия. Именно Малиновский и Берг объяснили мне чрезмерность моих восторгов по поводу статьи их друга Эфроимсона об истоках альтруизма-знаменитой в свое время, наделавшей много шума статьи, опубликованной «Новым миром» и вызвавшей многомесячную дискуссию. «…Но истина дороже», и на множестве фактов они доказали мне, что у человека надо объяснять не истоки альтруизма (эти истоки широко известны в животном мире), а чрезмерную агрессивность, столь нехарактерную для остального мира высших существ. «И в наш жестокий век, – переиначил я Пушкина, – восславил я альтруизм!» Но это был довод из другой совершенно области.

Всю ее жизнь Раисе Львовне – обычно не по своему желанию – приходилось сражаться с чем-то: со специфическими условиями жизни при советской власти, с бытом (жилье, зарплата, мужья), с условностями и ограничениями, какие накладывали особенности советской науки. Нередко она добивалась успеха, порой терпела поражения, теряла стоящих и нестоящих друзей, обижала тех, кто этого не заслуживал. Как мне представляется, когда пала лысенковщина и позже – на взлете первой «оттепели», так и не завершившейся перестройкой, Раиса Львовна почувствовала, что жизнь меняется. Как, куда – никто тогда понять не мог. Но меняется – это чувствовали все. И ощущая новые веяния, Раиса Львовна не изменила своим свойствам борца. Она подписывает коллективное письмо в защиту Гинзбурга и Галанскова, а позже – вместе с Андреем Дмитриевичем Сахаровым – прошения об отмене смертной казни и об амнистии политзаключенных. После этого она была изгнана из советской науки совершенно – доктору наук с мировым именем не находилось даже места младшего научного сотрудника, и соседи по ленинградской квартире, соответствующе инструктированные, вели с ней каждодневную борьбу на уничтожение. После этого ей осталось одно – эмигрировать.

Она работала со своими любимыми дрозофилами в Сент-Луисе (США), и там с ней произошел случай, весьма характерный для нее и ее жизни. Дрозофилы требуют постоянного ухода – регулярной кормежки, постоянного обогрева и т.д. И чтобы обеспечить этот уход, Раиса Львовна каждую ночь ездила на такси в свою лабораторию. Несколько раз подряд ей попадался один и тот же водитель такси. И в очередной раз он в весьма деликатной форме осведомился, зачем это уже не совсем молодой даме требуется среди ночи ехать куда-то в темень? Раиса Львовна прочла зажигательную лекцию о дрозофилах, о генетических опытах на них и прочем – «обратила в нашу веру». Водитель проникся, стал сам подавать машину в нужное время и брать плату по минимуму. К сожалению, ни этой истории, ни вообще рассказа о жизни и работе в Сент-Луисе нет в ее книге «Суховей», вышедшей на русском языке в 1983 году в издательстве Чалидзе. Зато книга, написанная блестяще и с мощным личностным началом, содержит изумительно живописный рассказ о жизни автора, о событиях в генетике и судьбах многих генетиков, о многих этапах советской истории. Откровенность и остроумие автора, его язвительный взгляд на жизнь делают эту книгу неповторимым явлением в мемуарной литературе.

Сейчас эта книга, дополненная и расширенная за счет новых материалов, готовится к выходу в России. Выход ее приурочен к 90-летию Раисы Львовны.

Ниже мы публикуем отрывок из этой книги, посвященный одному из замечательных русских исследователей, незаслуженно забытых.

Статьи Раисы Львовны Берг, печатавшиеся в журнале, размещены на сайте «ЗС».

Чем отличается сад около японского дома от многочисленных садов в других странах? Он как бы рассказывает нам о внутреннем мире его обладателя. И любой гость, рассматривая детали сада, вникая в тонкости его построения, может оценить личность хозяина.

В языческой Японии не существовало храмов и идолов – объектом поклонения была природа. Вода символизировала жизнь, хризантема – солнце, бамбук – благородство, хвойные деревья – долголетие. Камни почитались особо: своим объемом и очертаниями они выделялись среди остальной природы и, по мнению японцев, именно через них божества общались с людьми.

В середине VI века в Японии стал распространяться буддизм. И сады стали неотъемлемой частью буддистских храмов. Положение сада относительно сторон света, направление течения воды, расположение мостиков строго регламентировались. Идея дзэн-буддизма – постижение истины через содержание природы – полностью вписывалась в представление японцев об устройстве мира, о связи всего живого. В конце XIII века к власти пришло военное дворянство. Самураи внесли в светскую жизнь простоту жизни деревенской. Но даже упростившись, устройство садов осталось любимым и почитаемым занятием.

Как и полторы тысячи лет назад, камни и вода являются обязательными элементами сада. В японских руководствах описаны 138 типов камней, 10 видов падения воды и несколько вариантов устройства островов. Сад без воды называется сухим. В таком саду роль воды выполняет песок или галька, а камни напоминают разбросанные в океане острова.

В небольших садах, именуемых «философскими», нет лишних деталей, что позволяет полностью погрузиться в размышления о жизни и красоте.

Японцы с большой любовью и почтением относятся к естественным материалам и потому не обрабатывают камень, дерево и металл красками и лаками. Они оберегают и ценят налет времени – патину на металле, потрескавшееся дерево, мох на камне.

Особой любовью пользуются растения, подчеркивающие красоту времен года: миниатюрный японский клен, резные листья которого становятся осенью ярко-красными, цветущие весной слива и сакура. В Японии рассказывают легенду о монахе, прекратившем звонить в колокол, чтобы нежные цветы сакуры не осыпались раньше времени. А чтобы во время дождя слушать удары дождевых капель, возле дома сажают широколиственные деревья. Стволам и ветвям придается необычная форма, и зимой, когда опадает листва, можно любоваться рисунком ветвей.

Японцы научились зрительно увеличивать небольшие садики, играя с перспективой. На переднем плане высаживают более высокие деревья с крупной листвой, укладывают интересные камни, затем деревья и камни поменьше; на заднем плане – бонсай, создающие впечатление стоящих вдалеке старых деревьев. Вода течет от наблюдателя, что визуально расширяет ее поток. У всех японских садов-чайных, храмовых, дворцовых – есть одна общая особенность. Они предельно лаконичны, и этот лаконизм позволяет наблюдателю погрузиться в спокойные размышления.

Турнир Ломоносова

Сергей Смирной

(Питер -Москва) Юные гуманитарии сдают экзамены по Истории своим грозным учителям. Один из них ( снимок справа) – С. И. Каспэ – станет главою Российского общеполитического центра. Нижний снимок: он уже вошел в Историю: в 1989 году маленькая дружина питерских гуманитариев сподобилась основать Первую Классическую Гимназию России. Второй такой школы в России до сих пор нет…

Кто сумеет найти в тексте «Год 1805» больше ошибок, чем намеренно загнал туда изощренный составитель? Насколько больше их можно найти? Где Наполеона «любят» больше: в сожженной Москве или в северной столице, оказавшейся сбоку припека в роковом 1812 году? Какие яркие глупости будут изречены по этому поводу самыми наивными ломоносовцами?

Ответ на последний вопрос поразил многих знатоков: три четверти участников турнира пребывают в убеждении, будто Суворов в 1805 году был еще жив! Самые смелые невежды уверяли даже, что славный Александр Васильевич сражался с Наполеоном в 1812 году! Это, видимо, триумф мифологического сознания: герой не может уйти со сцены раньше, чем закончится трагедия и отгремят все битвы…

Оставим сию тонкую материю знатокам и перейдем к удачам бонапартистов. В Питере чуть больше 20 очков набрали Игорь Кравчук и его старшие одношкольники: Кирилл Зубков и Вадим Ковалев. Всех этих «академиков» превзошел москвич Володя Цвингли: он набрал 28 очков. Составитель коварного текста говорил что-то о 30-35 вставленных им ошибках… Но туг пришла Хозяйка Предмета, и все умолкли: Анна Лавренова из 1554-й школы набрала 55 очков! Притом Аня не обратила внимания на военно-морские неточности в тексте – так что упустила еще очков пять или около того. Итого – 200%-ный успех! Такую работу нельзя реферировать: ее нужно печатать целиком, что мы и сделаем. Пусть знает потомство, как посрамляют самоуверенных знатоков предмета его уверенные знатоки!

Вот и все – о личном состязании московских и петербургских любимцев суровой дамы Истории. Командного первенства на турнире Ломоносова не бывает – так же, как на спортивных олимпиадах. Но журналисты, конечно, интересуются: какие школы выглядят сильнее всех прочих, чем обусловлена их сила? Об этом говорят сухие цифры: 47 московских школ отмечены хотя бы одной похвальной грамотой за успехи своих питомцев; 20 школ отмечены дважды, 11 – трижды или больше. Только одна из московских школ – славная 57-я, где есть и математические, и гуманитарные классы, – устояла в равном соперничестве с Классической и Академической гимназиями Петербурга. А если учесть, что половина премий и треть похвальных отзывов по Истории в 57-й школе достались математикам – тогда польза коллективного и многонаучного развития школяров станет ясна даже самым простодушным руководителям. Ломоносову это было очевидно – но 300 лет спустя кое у кого вызывает сомнения. Если сомневаешься в результате, попробуй сделать дело – и тогда сам поймешь, стоит ли оно труда!

В заключение вспомним еще одну “мелочь”: врата учености впервые открылись перед Ломоносовым не в Москве и не в Петербурге, а в скромных Холмогорах. Какие центры российской глубинки могут и хотят играть сходную роль в наши дни? Кроме двух столиц, в турнире Ломоносова уже второй год участвуют Оренбург и Уфа. В 2001 году на их долю пришлись три похвальных отзыва по истории; в 2002 году – уже 11 отзывов и две премии. Ясна ли тенденция?

Рафаил Нудельман

Как рассказывает газета «Гаарец» (в статье журналистки Сары Лейбович-Дар), история эта «полна трещин». В этом выражении газеты обыгрывается тот факт, что пресловутый оссуарий, как выяснилось, прибыл в Торонто «весь в трещинах», по поводу чего владелец ларца выразил тревогу и недовольство. Узнали о его реакции весьма просто: в Израиле он не анонимен, его имя и фамилия – Одед Голан – хорошо известны (прежде всего, следственному отделу Управления древностей), а биография ларца с надписью (впервые поведанная читателям упомянутой журналисткой) выглядит совершенно иначе, чем в передаче Гершеля Шанкса, и действительно полна противоречий и странностей. Начать с героя: Одед Голан, тель-авивский инженер, в прошлом туристский агент и гид (Египет, Япония, Сингапур), человек чуть старше 50-ти, неженатый, бездетный, владелец двух маленьких фирм, в одной из которых совладельцами являются также его родители и брат Ярон, владелец издательства «Голан». Брат рассказывает, что Одед интересуется древностями с детства, уже в 11 лет участвовал в раскопках Масады, где ему покровительствовал Игаль Ялин, в 16 лет начал собирать древнюю керамику скупая ее у арабских дилеров в Старом городе в Иерусалиме. Один из дилеров говорит о его фанатичном увлечении археологией, Шанкс упоминает о его знании арамейского языка, брат называет «гениальным» знатоком археологии. Сам Одед Голан говорит, что у него сообщение Лемэра «поначалу не вызвало никаких ассоциаций. Я не знаком с историей христианства и не специалист в этом вопросе, меня интересует тот период, что предшествовал началу новой эры».

Следователей отдела борьбы с похищениями при израильском Управлении древностей интересуют не познания Одеда Голана в археологии или христианстве, а имя дилера, у которого он купил оссуарий, и время этой покупки. Последнее весьма существенно. В1978 году в Израиле был принят Закон о древностях, по которому все древности, находимые в израильских раскопах, являются «национальным достоянием». Их можно продавать только внутри страны, но нельзя вывозить без специального разрешения. Закон принят для борьбы с воровством, процветающим в этой области: огромная масса дилеров торгуют древностями, похищенными из практически неохраняемых раскопок. Если прав Шанкс и оссуарий находился у «анонимного коллекционера» 15 лет, то куплен он в 1987 году, то есть после принятия вышеупомянутого закона. Между тем Голан отказывается назвать следователям имя дилера, заявляя лишь, что это «лицензированный дилер», и утверждает, будто купил оссуарий не 15, а целых 35 лет назад! И вот тут начинаются и впрямь непонятные странности.

У следователей, занимающихся расхищением древностей, разумеется, есть хорошие знакомые в кругах дилеров и коллекционеров. Уже после начала нынешнего расследования один из таких дилеров в Вифлееме (Бейт- Лехеме) рассказал, что пресловутый оссуарий с надписью циркулировал в арабской дилерской среде всего лишь считанные месяцы назад. Известный израильский коллекционер сказал, что этот же оссуарий ему предлагали около года назад, но он «отказался, не желая неприятностей» (?). Кстати, крупных коллекционеров древностей в Израиле не так уж много – порядка 30-ти. Одед Голан – один из самых крупных и известных. Несколько недель назад, еще до всей шумихи с надписью, следователи Управления древностей побывали у него в гостях – просто так, без специальных причин, в порядке сбора информации. Голан показал им свою коллекцию керамики (свыше трех тысяч образцов, тщательно разложенных, документированных и каталогизированных), но ни словом не обмолвился об оссуарии. Однако вскоре после этого визита следователей он неожиданно подал в Управление просьбу разрешить ему отправить в Торонто, на конгресс специалистов по Библии, два оссуария. Он и на этот раз ни словом не обмолвился о том, что на одном из них есть сенсационная надпись, хотя, если верить Шанксу, уже около года назад должен был знать об этом от Лемэра.

Поскольку Голан ничего не сказал о надписи и просил лишь о разрешении на временный вывоз оссуария на конгресс, что яштяется вполне обычным, он это разрешение получил, и следователи даже не стали проверять отправленный предмет – оссуариев, как уже было сказано, тысячи, и, кроме археологической, они никакой иной ценности не представляют. Получив желаемое разрешение, Одед Голан немедленно отправил в Канаду один свой оссуарий – разумеется, тот, на кагором была сенсационная надпись. Любопытно, что этот «невинный» предмет он застраховал на 1 миллион долларов! Следователи, понятно, об этом не знали. Они всплошились лишь после того, как радио и газеты сообщили об «оссуарии с упоминанием брата Иисуса Христа», но было уже поздно – ларец выскользнул из страны.

Последовали допросы, на которых Одед Голан был крайне сдержан в ответах и скуп в разъяснениях. Он был отпущен под честное слово, что по истечении срока разрешения (четыре месяца) вернет оссуарий в Израиль. После этого предстоит любопытная борьба между следователями и коллекционером. Если следователям удастся доказать, что оссуарий куплен позже 1978 года, Голан не сможет вывезти его снова и вынужден будет продать (например, в музей) в Израиле – как считают, тысяч за двести долларов, то есть, как опять же считают, вдесятеро дешевле, чем мог бы продать за границей. Голан выражает спокойную уверенность, что ему удастся отбиться и что оссуарию место – «в христианском мире». Еше бы. Следователи, в свою очередь, полагают, что им удастся прищучить коллекционера, даже невзирая на то, что Голан скрывает и обстоятельства покупки, и имя дилера, ссылаясь на давность (как-никак «35 лет»!) Следователи исходят из того, что дилерский рынок древностей так нашпигован ссорами и конфликтами, что рано или поздно кто-нибудь донесет на кого-нибудь и правда выйдет наружу. А может, и сам продавец рассердится, узнав, что оссуарий, купленный у него (по словам Голана) за несколько сот долларов, принес покупателю, как минимум, вдесятеро больше.

Все сказанное, однако, базируется на одном большом «если» – если удастся подтвердить достоверность сенсационной надписи. И тут мы возвращаемся из сомнительного мира коллекционеров и дилеров в светлый и ясный мир науки. Которой, однако, далеко не кажется в данном случае ясным и светлым. Всякую важную археологическую находку следует прежде всего надежно датировать, и знание обстоятельств и места ее обнаружения в этом плане совершенно неоценимо.

Голан говорит, что он «смутно припоминает» (опять же за давностью лет), что дилер говорил ему что-то вроде «у подножья Масличной горы». Этого очень мало. Остальное, как мы видели, покрыто густым мраком двусмысленности. Какие-то «израильские специалисты», по словам Голана и Шанкса, показали, что патина, покрывающая ларец, выглядит совершеннооднородной, неповрежденной; это означает, что надпись была нанесена раньше образования патины. Надпись, однако, выглядит совершенно свежей. Те же специалисты определили возраст ларца: по их утверждению, он сработан в 63 году н.э. – точно через год после смерти евангельского Иакова, брата Христа Даже слишком точно, если вспомнить, что евангельский брат Христа умер в 62 году, а по традиции кости в оссуарий переносят через год после смерти. Все эти соображения побудили профессора Роберта Айзенмана, крупнейшего знатока археологии и религии Ближнего Востока и автора классической монографии о Иакове, выступить с предположением, что надпись на оссуарии Голана является фальшивкой.

Айзенман утверждает, что в этой находке сомнительно все – от начала до конца. Сомнительна идеальная сохранность патины и надписи, сомнительна и сама надпись – никто никогда не указывал на оссуариях, кому покойник приходился братом. Более того, древние источники не говорят однозначно, кто был отцом Иакова, и никогда не именуют его «братом Иисуса», разве что «Иаковом Справедливым». Кто-то очень постарался, чтобы современный читатель понял, сыном какого Иосифа является представленный костями Иаков, – того самого, который, по евангелиям, был мужем девы Марии, матери Иисуса, – и потому для ясности написал «… брат Иешуа», хотя, как уже сказано, это не в традициях оссуариев. Профессор Айзенман заканчивает словами: «Эта надпись сделана не современниками Иакова, а нашими современниками в расчете на нас».

Одед Голан и на этот раз пожимает плечами: «Кто такой этот Айзенман? Я его не знаю. Я знаю людей из БАРа, а они говорят, что надпись аутентичная». И верно – надпись вызвала волну энтузиазма в кругах американских фундаменталистов. В пользу ее достоверности высказываются многие эксперты, о Шанксе уже упоминалось. Наше дело, однако, читательское – прочесть, поцокать языком и сидеть, ждать, пока специалисты разберутся. Подождем – две тыщи лет ждали, можно еще подождать, тем более что ничего от этого не изменится: не так важно ведь, жил ли Иисус Христос на самом деле; важно, воскрес ли он и вознесся ли на небо. Из-за чего же весь шум?..

«Генеральному директору Иегове от начальника маркетингового отдела Гавриила.

Исследования, проведенные нашим отделом в рамках проекта Genesis, показали, что наилучшие перспективы на рынке имеют системы следующей конфигурации: планета: 1 шт.; радиус: 3000 км; сила тяжести: 0,5g; соотношение суша/вода: 1:1; температура: +24; атмосфера: кислород; моря: пресн. вода; реки: молоко, мед; фауна травоядная; периферия: светила 2 шт. (дн./ночн.), скорость: 0.0007 RPM (1 об/сут)».

«Направить в отдел стратегического планирования для подготовки ТЗ – Иегова».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела стратегического планирования Михаила.

В целях снижения себестоимости системы предлагаю запитать оба светила от одного источника энергии, а кислород заменить азотом».

«Хотя бы 50% кислорода надо оставить, а то пользователь задохнется. Нач. отд. тестирования и техподдержки Рафаил».

«Хватит и 25%. Иегова».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела системотехники Люцифера.

В ходе работ по проекту Genesis (стадия «Да будет свет») выявлены следующие трудности: у нас отсутствует компактный источник бесперебойного свечения с распределителем на два светила. Предлагаю воспользоваться стандартным источником типа «красный карлик», а в качестве ночного светила применить зеркало».

«Лучше «желтый карлик». По себестоимости это не намного больше, а смотрится куда более внушительно. Нач. маркет. отдела Гавриил».

«Это же серверный источник. Зачем он нужен пользователю одиночной планеты? Люцифер».

«Что пользователю нужно, а что нет, ему объяснит отдел рекламы. Гавриил».

«Люцифер, занимайтесь вопросами вашей компетенции. Утверждаю «желтый карлик». Иегова».

«Кстати, при той яркости, что дает желтый карлик, можно вместо зеркала поставить обычный планетоид. Михаил».

«Согласен. Иегова».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела системотехники Люцифера. После внесения изменений в ТЗ возникли следующие трудности: масса источника бесперебойного свечения намного превосходит массу планеты, вследствие чего источник отказывается вращаться вокруг планеты. Вместо этого планета вращается вокруг источника. Кроме того, из-за мощности источника наблюдается устойчивое превышение температуры над указанным в ТЗ (примерно на 2 порядка). Если увеличить расстояние до источника, существенно возрастут габариты системы».

«Габариты – это даже престижно, а вот вращение планеты вокруг периферийного устройства может вызвать у пользователя ощущение неполноценности. Может, поменяем гравитационную постоянную? Гавриил».

«Если менять гравитационную постоянную, возникнут проблемы с совместимостью. Михаил».

«Да какая пользователю разница, что вокруг чего крутится? Пусть отдел рекламы придумает какую-нибудь теорию относительности. Иегова».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела системотехники Люцифера.

После увеличения радиуса орбиты попытки разогнать планету до указанной в ТЗ скорости приводят к краху системы (планета улетает в космос). Кстати, с ночным светилом та же история».

«Не важно, что происходит в системе, важно, что видит пользователь. Почему бы не заставить планету вращаться вокруг своей оси? Тогда пользователю будет казаться, что Солнце и Луна обращаются вокруг нее с указанной в ТЗ частотой. Гавриил».

«А пользователь нас не раскусит? Иегова».

«Если и раскусит, проект к тому времени будет давно уже сдан. Гавриил».

«Согласен. Иегова».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела тестирования и техподдержки Рафаила.

Первичное тестирование системы выявило следующие дефекты:

1) наблюдается устойчивый перегрев;

2) ось вращения отклонилась на 33 град, от вертикали, вследствие чего возникли цикличные температурные аномалии;

3) пропускная способность рек не соответствует проектной;

4) травоядная фауна отсутствует;

5) орбита нестабильна, планета имеет тенденцию к падению на Солнце».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела системотехники Люцифера.

1) А что вы хотели при таком соотношении суша/вода? Для оптимального охлаждения нужно где-то 1:3 – 1:4.

2) Мы работаем над этим.

3) Потому что молоко скисает, а мед засахаривается.

4) Травоядной фауне трава нужна, а она не растет при такой жаре и без воды. Предлагаю пустить по рекам воду, это заодно поможет решить проблему.

5) В качестве гравитационного противовеса мы выведем на внешнюю орбиту еще одну планету».

«Сушу ужимать некуда, значит, придется увеличивать площадь морей. А это – рост объема и силы тяжести. Да еще лишняя планета… Михаил».

«Ничего, пользователь стерпит. Лишнюю планету оформим как фичу. А вот молоко и мед мы уже анонсировали. Хотя бы в самых заметных реках надо оставить. Гавриил».

«Напоминаю, что сроки поджимают, а у вас еще конь не валялся. Кстати, дизайнеры до сих пор не представили проект коня, все с динозаврами возятся. Кому нужны эти динозавры? Иегова».

«Вообще-то пользователь динозавров любит. Гавриил».

«Ладно, но и конь чтоб был. Иегова».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела тестирования и техподдержки Рафаила.

1) Помимо нерешенных проблем с осью, планета теперь имеет тенденцию к улету в космос.

2) Травоядной фауны опять нет».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела системотехники Люцифера.

1) Сделаем еще один противовес, теперь на внутренней орбите.

2) А фауна размножилась, сожрала всю траву и передохла».

«Сколько всего противовесов вам надо? Михаил».

«В общем, после калибровочных работ удалось стабилизировать систему на девяти. Люцифер».

«Я правильно понял? Вместо одной планеты пользователь получит 9?! Иегова».

«Ну и что? 8 из них все равно непригодны для жизни. Люцифер».

«А размеры системы? Иегова».

«А пользователю их и знать не обязательно. Половину этих планет без телескопа и не увидишь. Предлагаю дополнить руководство пользователя 11-й заповедью: «Не изобретай телескоп». Гавриил».

«Не надо. Тогда они его точно изобретут. Иегова».

«Кстати, после увеличения радиуса орбиты яркость ночного светила упала ниже проектного минимума. Предлагаю инсталлировать вместо него зеркало. Рафаил».

«А где вы раньше были? Мы только-только уравновесили систему! Хотите все перенастраивать заново?! Люцифер».

«Никаких заново! До сдачи проекта осталось шесть дней. Люцифер, или вы заставите все это работать, или я вас переведу с понижением! Иегова».

«Генеральному директору Иегове от начальника отдела системотехники Люцифера.

А я виноват, что мне сразу не дали нормального ТЗ? В общем, так. Наклон оси придется оставить, как есть. По крайней мере, в Эдемском саду +24 будет, а если пользователь полезет куда-то еще, это его проблемы. Динозавров мы доделать не успеваем, но коней сделаем. С молоком и медом ничего не вышло, пустили по рекам воду, правда, она выносит в море соль. Чтобы травоядные не отжирали все ресурсы, мы выпустили патч в виде хищников, но поставить им программу отлучения пользователя от добычи уже не успеваем. Ну, а в общем как-то работать будет».

«И это хорошо. Иегова».