Фото: ИТАР-ТАСС

Ещё недавно это было трудно себе представить. Потом мы боялись в это верить. И вот случилось - Крым снова российский. Как и должно было обязательно когда-то случиться, но случилось сейчас.

Возвращение Крыма ничем не противоречит нашему чувству справедливости. В России в таких случаях говорят – поступили по совести. Так вот именно по совести Крым снова – Русская земля. Есть объяснения исторические, юридические и прочие, но совесть наша говорит ясно – это дело правое.

И кстати – именно 16 марта 1944 года Ставка Верховного главнокомандующего приказала начать операцию по освобождению Крыма от фашистов. Ровно 70 лет назад. Гул истории, её неумолимый ход.

Россия не повела себя в клокочущем украинском кризисе как побеждённая страна, какой её долгие годы представляли, и мир вздрогнул. Ведь все роли вроде расписаны, места определены, и на тебе!

Истерия в канун крымского референдума нарастала, как черноморский вал, а Россия и Крым были удивительно спокойны, потому как мы были правы и вправе. "Свободный мир" разразился угрозами санкций, зачем-то перебросили американские самолёты в Польшу, какой-то авианосец чего-то вдруг поплыл ближе к крымским берегам, приводя в восторженное неистовство новопредставленную киевскую власть[?]

Но в России, Крыму, на юго-востоке Украины, где выходили на площади в поддержку крымского референдума, люди оказались крепки духом.

История Крыма, России, Европы, мира, судя по всему, совершает многозначительный переворот. Прежний мировой порядок давно уже не устраивает не только Россию, но и многие страны. Запад, как оказалось, теперь не может помыкать всеми по праву победителя в давней холодной войне. А России уже нельзя вести себя как стране побеждённой, потому что такое поведение и самоощущение способны привести только к гибели. И это мы тоже ясно усвоили в послесоветские годы.

Сейчас нам надо сохранять не только спокойствие, обретённую твёрдость, но и трезво взвешивать силы и последствия всех наших действий. Никаких пресловутых головокружений от успехов. Всё только начинается в нашем меняющемся мире. Надо учитывать, что и Украина уже не будет прежней, слишком сильно она себя тряхнула. А вот какой она будет – никому не известно. И события там только начинают свой бег. Но жить нам с ней рядом. Всегда. Легко не будет. Но мы желаем ей добра. Потому что это в наших интересах.

А Крым снова российский. И Севастополь. Факт исторический.

Теги: Украина , Крым , майдан

    ***

В прошлом марте весною не пахло,

в этом марте - запахло войной,

оружейною комнатой затхлой,

холодком за горячей спиной.

Севастополь – столица бегоний!

На себе ощущая вину,

я твои примеряю погоны,

бескозырку твою и войну.

Не желая беды Украине,

с бориславской золой под полой,

я хочу, чтоб навеки отныне

Севастополь был русской землёй.

Если выбрать, где всё-таки лягу,

то, недолжным уже никому,

я хочу под Андреевским флагом

упокоиться в русском Крыму.

Дмитрий Прохоров, Никита Храпунов. Краткая история Крыма. - Симферополь: Доля, 2013. – 400 с. – 10 000 экз.

Совсем недавно, в период недолгой украинизации Крыма, такие книги проходили мимо российского читателя. Авторы этого издания – двое молодых учёных, кандидаты исторических наук, старшие научные сотрудники Крымского отделения Института востоковедения имени А.Е. Крымского Дмитрий Прохоров и Никита Храпунов – постарались представить панораму многовекового прошлого полуострова с момента появления здесь людей каменного века и до дня нынешнего. В результате титанической работы были сформированы 42 главы, в которых представлены сюжеты, связанные с историей многочисленных этносов Крыма: тавров, скифов, греков, армян, крымских татар, караимов и многих других, с их повседневностью, культурой и верованиями в эпоху чередующихся завоеваний и влияний со стороны крупнейших государств Древнего и средневекового мира. Освещены ключевые моменты истории и Нового времени.

Ещё одна изюминка этой книги – её художественное оформление. Иллюстрации подбирали авторы и сотрудники историко-археологического благотворительного фонда "Наследие тысячелетий". Иллюстрируют книгу не только фотографии артефактов, выставленных в музеях, но и тех, которые хранятся в музейных фондах. Представлено множество гравюр и живописи конца XVIII – первой половины XIX века. «Краткая история Крыма» возвращает подзабытый жанр научно-популярной книги в лучшем его виде и способствует тому, чтобы чтение было познавательным, интересным, способным одновременно заинтриговать и увлечь в путешествие по эпохам.

Теперь россияне, приезжая на вернувшийся «домой» полуостров, смогут узнать о вехах его многообразной истории. Также в книге использовано дизайнерское новшество: на одной из вкладок в хронологическом порядке развёрнута вся история полуострова. Нумерация страниц тоже перемещается по временн о й ленте. И внимательный читатель обязательно это заметит.

Теги: Дмитрий Прохоров , Никита Храпунов. Краткая история Крыма

Этого дня Севастополь ждал давно

Фото: ИТАР-ТАСС

На вопросы "ЛГ" отвечает политолог, генеральный директор Центра политической конъюнктуры Сергей МИХЕЕВ.

- Сергей Александрович, ещё задолго до референдума в Крыму было ясно: Евросоюз не признает его итогов. Позиция европейцев не изменилась, несмотря на всю убедительность голосования...

– Никакого изменения позиции Евросоюза не будет. Уже по той причине, что позиция Евросоюза политически ангажирована. Поэтому ждать признания итогов референдума бессмысленно – они не будут признаны ни одной страной Запада. Существует консолидированная позиция, которая основывается на простой вещи – законно только то, что выгодно Западу. А то, что невыгодно, – незаконно, вне зависимоти от того, что происходит в реальности.

Да, наверное, какие-то отдельные разумные голоса могут пробиться и пробиваются со стороны отдельных общественных деятелей, политиков, но в целом ждать чего-то иного – значит обманываться.

А главное – и не нужно ничего ждать от Евросоюза. Дело в том, что бесконечные оглядывания на Запад уже просто тормозят наше развитие. Давайте скажем самим себе об этом честно. Для Запада лучшим вариантом существования России было бы её исчезновение или распад на шестьдесят удельных княжеств, или что-то ещё в этом роде. Поэтому ждать, когда мы понравимся Западу, не стоит, поскольку ему мы больше всего понравимся лишь тогда, когда сами выстрелим себе в голову. Не раньше.

– Помимо Евросоюза есть ещё США. Но похоже, что там намерены вести дело к дальнейшей дестабилизации обстановки на Украине и вокруг неё, даже не озираясь на присутствие на политической сцене таких явных безумствующих радикалов, как Ярош или Парубий. Где тут красная черта?

– О чём вы? Евросоюз и США – одно и то же в данном случае.

– Сегодня очень важна позиция Китая, Индии, ряда других стран, играющих всё возрастающую роль в мире. Какой вам видится их реакция?

– Я думаю, никакой реакции вообще не будет. Те страны, у которых есть понимание сути происходящего, они, скорее всего, промолчат. Очень показательным в этом смысле было голосование в Совете Безопасности ООН по украинской резолюции о референдуме в Крыму. Мы наложили вето, Китай воздержался. Это нормально.

Примерно такую позицию можно ждать и от всех остальных, кто нам симпатизирует. В лучшем случае – воздержатся. В целом ничего революционного в смысле поддержки со стороны не будет. Нам просто надо действовать исходя из своих национальных интересов.

– Почему мы всё ещё так сильно привязаны к Западу, так беспокоимся, как нас там будут встречать, как нас там оценивают?..

– По привычке постсоветских лет. На самом деле мы уже совсем не так зависим от Запада, как ещё многие полагают. И не только у нас. Ситуация с Крымом это совершенно чётко показала. Перейдён некий Рубикон. Как бы ситуация ни разворачивалась, совершенно ясно, что Крым снова становится частью российской земли, каким и был исторически. А это серьёзный шаг, что качественно меняет наше позиционирование в мире. О жёстком ориентировании на Запад можно было говорить семь, пять, может быть, даже два года назад. Сейчас ситуация явно изменилась и продолжает меняться.

Что касается Востока, то, на мой взгляд, мы достаточно динамично развиваем связи с ним. С Китаем складывается стратегическое партнёрство – это очевидно. Я бы констатировал, что однозначной привязки к Западу нет.

– Однако, по-моему, не все представители нашей элиты рады этому...

– Возможно. Значит, им надо меняться или уходить. Вектор развития страны и наши приоритеты меняются, наш вес в мире растёт. Нам, как мне кажется, не так уж и нужны Запад или Восток в смысле жёсткой привязки. Мы должны ощущать себя самостоятельной цивилизацией, которая строит взаимовыгодные отношения с теми, кто к такому построению отношений готов. Кстати, я уверен, и на Западе найдутся со временем люди, которые вернутся к здравому смыслу, понимая, что существует реальная политика, есть зоны жизненно важных интересов разных стран и разных сил, и это надо учитывать. Не приседать усердно перед кем-то одним.

Надо сотрудничать именно с теми, кто это понимает и признаёт. А к тем, кто в упор не хочет признавать за Россией права на её собственные интересы, нет смысла рваться в тесные объятия.

– Мы сотрудничаем со странами СНГ. Не станут ли происшедшие события неким водоразделом? Ведь у ряда бывших республик СССР есть проблемы, в чём-то схожие с крымской[?]

– Большинство стран СНГ болеют той же болезнью, которой долгое время болела Россия. Это постоянное стояние на цыпочках в ожидании того, что скажет Запад. Это такая постсоветская болезнь, когда мы сами наделили Запад нереальной сказочной силой, которой он на самом деле не обладает. Знаете, это как привидение в кошмарных снах – чем больше вы его боитесь, тем сильнее оно разрастается. К сожалению, многие страны СНГ от этого не избавились, поэтому в отношении итогов крымского референдума мы будем наблюдать неоднозначную реакцию со стороны некоторых стран СНГ.

А вот упомянутых вами проблем, схожих с крымскими, я там не вижу. Нет, на мой взгляд, чёткой параллели. Или они очень натянутые, поверхностные, не учитывающие многих факторов, в том числе исторических.

– Наша элита, особенно творческая, обычно оппонирует властям. Как, на ваш взгляд, она проявила себя в ситуации с Украиной, Крымом? Как вы оцениваете состоявшийся в минувшее воскресенье «марш за мир»?

– Понятно, что Запад рассчитывал и многое делал для того, чтобы расколоть российскую элиту. На это, кстати, направлены и введение «жёстких санкций», в частности ограничение въезда на Запад ряда политических деятелей, угроза замораживания счетов, создание проблем для наших бизнесменов. Это то, что Запад делает в подобных случаях всегда. Он ищет лазейки в правящем классе, чтобы выделить группы потенциальных союзников, а потом, опираясь на них, разваливает изнутри и власть, и страну. Наверняка это будет делаться и в будущем. Но пока, честно говоря, в крымском вопросе российский правящий класс демонстрирует большую степень консолидации.

Возможно, это обусловлено характером проблемы – Украина и Крым. Тут вполне объяснимо согласие, в том числе не только на рациональном, но и эмоциональном уровне.

Что касается участников марша... Люди эти в большинстве своём – секта. Они будут выходить под своими знамёнами независимо от повода. Они действительно почти на религиозном уровне верят в Запад и считают, что он прав всегда и по любому вопросу. Найти рациональное зерно в их позиции очень трудно.

На оппозиционный марш 16 марта вышло не так много людей. В сравнении с тем, сколько людей выходило по всей стране в поддержку Крыма, русскоязычных, всех здоровых сил на Украине, это – мизер. Фронда была, есть и будет. Надо это видеть, к чему-то прислушиваться, но караван пусть идёт…

– Экономический аспект ситуации. Мировой кризис продолжается, стагнация, проблемы с валютой и так далее… Какой вам видится долгосрочная перспектива для нашей страны после вхождения Крыма и Севастополя?

– Однозначно – со знаком «плюс». Я вообще против того, чтобы сводить всю политику к подсчёту дебетов и кредитов. На самом деле популярная формула, что политика – это концентрированное выражение экономики, при всей её выразительности и хлёсткости всё-таки во многих смыслах – неправда. В реальности политика вбирает в себя не только смыслы экономики, но и идеологии, и мировоззрения, геополитики, культуры и ещё много другого.

Возвращение Крыма – это гораздо важнее, чем просто подсчёт прибыли и убыли. Это и контроль над Чёрным морем, и сохранение базы нашего флота, перемещение которого в Новороссийск было бы трудно выполнимо по чисто природным причинам. Кроме того, подъём национального духа и самосознания всего населения. Это сегодня видно невооружённым глазом. Смотрите, что происходит. Казалось бы, в данном случае власть не делает ничего, что бы улучшало бы материальное положение людей. Хотя нам внушают, что только повышение зарплат и пенсий, материального благосостояния поднимает любовь к Родине.

А тут власть идёт на очень рискованные шаги. И тем не менее – консолидация большинства населения и общий патриотический подъём. Они совершенно очевидны – даже для слепых.

Возможно, его чуть преувеличивают официальные СМИ, перехлёст есть. Но куда более крепки основания для появления таких чувств, как сопричастность к судьбе соотечественников, радость от итогов референдума, сопереживание с основной массой украинцев, оказавшихся в тяжёлой ситуации… Хотя, казалось бы, что нашим людям до произошедшего? Что, на них свалились деньги, новые машины, другие блага? Нет. Но они испытывают гордость в связи с тем, что произошло, поскольку понимают, что Россия возрождается, восстанавливает былое влияние и готова бороться не только за свои геополитические интересы, но и защищать соотечественников, защищать русских. Кстати, именно для русских это очень серьёзный стимул.

Все также понимают, что безоговорочная победа новых властей в Киеве закончилась бы в итоге выдавливанием Черноморского флота из Крыма, запретом русского языка, провокациями, новыми жертвами, на которые всегда идут те, кто чувствует безнаказанность.

Думаю, не правы те, кто считает, что Крым – это «чёрная дыра» в экономическом смысле. В былые времена Крым был процветающим регионом, приносил доходы. Это украинская власть сделала из него дотационный регион, превратив там в груду металлолома и камней даже то, что было заложено в советское время, – не хватило ни ума, ни желания. Крымом откровенно пренебрегали – брали то, что можно брать и – всё.

Его можно превратить в доходный регион, все основания для этого есть. Нефть на шельфе, возможность прокладки туда трубопроводов, улучшение логистики. И, конечно, можно поднять на современный уровень курортное хозяйство – опыт мы уже накопили. Не сомневаюсь, у Крыма с Россией прекрасное будущее.

Беседу вёл Владимир СУХОМЛИНОВ

Теги: Украина , Крым , майдан

Фото: РИА "Новости"

Необычайно ярким и праздничным шоу завершились для участников и болельщиков XI зимние Паралимпийские игры. Церемония прославила спортсменов и рассказала, что невозможное становится возможным. На нашем снимке: представители российской команды на церемонии закрытия Игр в Сочи.

Фото: Виктор СМОЛЬЯНИНОВ

Директор Музеев Московского Кремля Елена Гагарина и её сотрудники представили широкой публике обновлённый интернет-портал. Он включает в себя тематические сайты по каждому из памятников, содержит информацию о его истории. Теперь каждый житель России и других стран может совершить виртуальный тур по кремлёвским музеям, а также заказать электронный билет, чтобы воочию увидеть и Царь-колокол, и Царь-пушку, познакомиться с музейными экспозициями.

Фото: ИТАР-ТАСС

В Санкт-Петербурге создаётся исторический театр-макет города на Неве XVIII века «Петровская акватория» площадью 500 кв. метров. Посвящён он истории города, пригородов и российского флота.

Толерантность - священная корова современной цивилизации, её даже в школе преподают, да-да, есть специальные уроки толерантности.

Что такое толерантность, если по-простому? Терпимость. Зачем тогда другое слово, когда есть старое, к тому же русское? А ровно затем же, зачем убийцу переименовывают в киллера, а шлюху – в путану – чтобы вышло эдак иностранно-приманчиво, а не попросту, по рабоче-крестьянски – напрямки. Википедия бормочет: "терпимость" – это что-то пассивное, вынужденное, а «толерантность» – это радостное и добровольное. И то принимаю, и это, а также всё, что понадобится впредь, как значится в незабываемой печатке Полыхаева.

Некогда глуповские обыватели славились своей готовностью претерпеть. Теперь глуповскими обывателями обязаны стать все. И не просто терпеть как неизбежное зло, а терпеть радостно, сияя стоматологической улыбкой от Colgate.

Чтоб толерантность пошла бодрее, отменили само понятие истины. Вернее, даже не отменили, а изящно так, шаг за шагом оттеснили на обочину; там она и почила – в бурьяне. Вместо истины теперь – мнение, и ничего ни для кого необязательно.

А раз нет истины – чего и суетиться-то? Раз нет истины – ни религиозной, ни научной, ни политической, никакая твёрдая позиция ни по какому вопросу и никакая идейная борьба невозможны. И никакое твёрдое личное убеждение невозможно. Мы же прогрессивные люди, а вы про убеждения какие-то, смешно даже, архаизм, дикость, совок.

Политические партии теперь ничем не отличаются по своей идеологии; и так во всём мире. У нас даже в Конституции записано: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ст. 13, п. 2). Вот до чего дошли в своей толерантности. Компьютер сегодня выдаёт информацию по интересам, а скоро, утверждают специалисты, будет выдавать только то, что не тревожит и соответствует твоему мнению.

Кому и зачем нужна толерантность? Закулисным хозяевам жизни. Они ни в чём не получают отпора. Отпор, даже словесный, – это нетолерантность. Мы должны проглатывать всё, глубоко уважать извращенцев, радостно приветствовать непристойность. Впрочем, это раньше была непристойность, а сегодня – просто свободное самовыражение свободной личности. И тихо радоваться про себя, что пока не легализовали педофилию или каннибализм.

Толерантность – это отключение социального иммунитета прогрессивного человечества. Как иммунитет организма распознаёт и уничтожает чужеродные клетки или вредные вещества, точно так и иммунитет социальный нужен, чтобы уничтожить вредные и разрушительные идеи и представления. А для этого необходимо твёрдо различать истину и ложь. Да, человек может заблуждаться в своём искании истины, но ищет-то он всё-таки истину, которая есть. Но вот приходит толерантность и вкрадчиво шепчет: «Брось ты это всё, все правы, все молодцы, победила дружба».

Иногда кажется: а что ж здесь плохого? Ну, всё хорошо, никто не ссорится, все дружат. На самом деле это так же опасно, как выключить датчик метана в шахте.

На фоне толерантности закулисные хозяева жизни могут протащить всё, что угодно. Они действуют обольщением, а не убеждением и не прямым нажимом.

Толерантность – это средство превращения народа в социальную пыль. Потому что почва для сплочения – это наши друзья и наши враги. Это принятие позиции. А это по-нынешнему – нетолерантно.

Толерантный человек – это человек слабый. Он всё готов принять и на всё согласиться. Вообще человека, не имеющего идейной позиции, можно брать голыми руками – ему нечего отстаивать.

Толерантность – это важнейший способ выживания современного капитализма. Если идейная убеждённость, по-старинному говоря, вера (та самая, что движет горами), делает человека сильным, то отсутствие её – предельно ослабляет.

Наполеон говорил, что сражения выигрываются на 1/3 пушками и ружьями, а на 2/3 – боевым духом. Вот его-то, дух, и старается погасить в народах современный капитализм. Ему нужны такие – слабые и замороченные. Ими легко манипулировать. Собственно, современный капитализм – это общество манипуляции. Если феодализм был обществом внеэкономического принуждения, классический капитализм – экономического принуждения, то современный капитализм – это общество психологического принуждения. Общество незаметной для жертвы психологической манипуляции.

Есть множество техник манипуляции, внедрения идей-вирусов, но чтобы дело шло успешнее – нужно предельно ослабить социально-психологический иммунитет общества. Для этого и нужна толерантность. При ослаблении иммунитета – человек и общество в целом не опознают опасность и не сражаются с ней. Так что толерантность – это СПИД современного человечества.

Побеждают нетолерантные. Они и сражаются-то потому, что жить с врагом им несовместимо. Либо он, либо они – вместе никак. А толерантные – сдаются. И всех сдают, и всё сдают – только бы избежать жертв. Но потом всё равно гибнут, и жертв зачастую оказывается больше.

«Как два различных полюса, / Во всём враждебны мы: / За свет и мир мы боремся, / Они – за царство тьмы», – ужасно нетолерантная песня. Удивительно, как ещё не запретили её – от греха.

«Не мир я пришёл принести, но меч», – говорил Спаситель. Имея в ввиду, что за свои убеждения надо бороться, нести труды, а понадобится – и жертвы. Вот как толкуют мысль Христа богословы. Веру надо не только иметь, но и исповедовать. Современная веротерпимость – это другое название религиозного равнодушия современных прогрессивных народов.

Реакция на всеобщую толерантность – это агрессивные кучки чернорубашечников. В головах их одна мысль, но они готовы её отстаивать. И когда они возьмутся за дело – нам, толерантным, мало не покажется.

Теги: идеология , политика

Потребность обновления элит связана с аморальностью верхов, замедлением развития экономики. Нередко представители власти служат не государственным, а корпоративным, клановым, корыстным интересам. Заметно, особенно в связи с событиями на Украине, что часть, и часть влиятельная, нашей элиты поставлена в обстоятельства, когда она должна двигаться против Запада, опираясь при этом на западные ценности. 

В совокупности все эти процессы, происходящие в элите, снижая доверие  к ней, подрывают и нравственное здоровье нации, чреваты социальным взрывом.

А ведь украинский кризис требует от элиты иных достоинств.

Ответ либерально мыслящему Иноземцеву я нашёл в статье "Газовая атака", помещённой рядом, о западном либеральном проекте в России. «Именно он делает нашу страну безнадёжно больной и слабой. Именно он является причиной тотальной коррупции, алчности элиты и в конечном итоге - будущего краха России».

В. Колесов

Автор ни словом не обмолвился о гарантиях механизма предупреждения негатива в конкуренции: а судьи кто? кому доверять отбор-процесс?.. Опять невидимая рука рынка. Так ведь насмотрелись на её работу.

Виктор

О какой элите написано? Люди во власти – совсем не обязательно духовная элита общества. Это должны быть чиновники-профессионалы, которые назначаются на конкурсной основе. Этого у нас нет со времён Сталина – времён жестоких, но продуктивных. Цели же, идеалы, мораль общества должны задаваться духовной элитой. Народ и правительство обязаны учитывать это мнение. Для работы во власти нужны люди волевые, бесстрашные, следующие нуждам своего государства. А духовная элита – это люди высокообразованные, чувствующие сердцем настоящие и будущие нужды народа. К сожалению, такие качества очень редко совмещаются в одной личности.

Назначать на должности надо не по бумажным или электронным анкетам, не по родственным связям или дружеским чувствам, а исключительно по деловым качествам. У нас даже сильно скомпрометировавших себя людей держат годами во власти.

Виктор Агрономов

Вот слова генерала Л. Ивашова о российской элите последнего времени: «Это – одномерно мыслящий, узкоэгоистичный, совершенно бездуховный, безнравственный, бесчеловечный, космополитичный слой российского общества. Для него понятия Родина не существует, Россия представляется ему колонией, территорией, годной лишь для выкачивания денег, его бог – доллар, цель – сверхбогатство и власть. Ему не нужны ни российская наука, культура, образование, здравоохранение, ни русский народ».

Прав ли генерал?

Юрий Шварёв

Как, минуя майданы, прийти к свободам и правам? Приватизировано всё: промышленность, земля, власть. Даже право на информацию. Если среднестатистический гражданин выскажет дельное предложение, идею, то возможно, через некоторое время это будет взято на вооружение «элитой». А чаще всего – нет.

Киевский майдан – не пример для нас, но, может быть, нужно выработать перечень условий, при которых народ имеет право на «майдан»? Вернее сказать, на открытое изъявление недовольства, своей позиции, и это было бы услышано и воплощено в реальных изменениях. А то, сколько ни говорится, допустим, о необходимости конфискации имущества у казнокрадов и их родственников, воз и ныне там[?]

Н. Архипов

Выражаю вам искреннюю поддержку и признательность за то, что наконец профессиональные литераторы серьёзно поставили вопрос о противодействии внедрению в наш язык неоправданного количества иностранных слов. Эта проблема, естественно, ставилась и ранее, но, к сожалению, все предыдущие попытки привлечь к ней внимание заканчивались хихиканьем по поводу пресловутых "мокроступов". И дальше серьёзного обсуждения уже не получалось.

Поэтому, мне кажется, надо с самого начала перевести дискуссию в конструктивное русло и договориться, что никто не будет выступать с призывами взять и отменить устоявшиеся и укоренившиеся в русском языке иностранные слова. Пусть будут и «компьютер», и «интерфейс», и «дискуссия», и «конструктивизм»[?]

Зачастую причиной нынешнего внедрения в нашу речь иностранных слов является просто лень. Ну неохота людям, использующим иностранные термины для выполнения повседневных обязанностей, напрягать мозг и подыскивать подходящее русское слово и уж тем более обращаться за помощью к профессионалам-словесникам. Поэтому формально (например, для глоссария на русском языке) подыскивают первые, что приходят на ум, зачастую неуклюжие определения, а в текстах и разговорах используют примитивную транслитерацию.

Почему, например, прочно обосновались в русском языке английские «онлайн (online)» и «оффлайн (offline)»? Да только потому, что с самого начала на замену им были предложены длинные и малопригодные к повседневному употреблению формулировки «оперативный режим» (online) и «автономный режим» (offline). И таких примеров хоть отбавляй.

А ведь время от времени здравый смысл всё же срабатывает!

Например, издавна при работе с текстами на компьютере одним из самых востребованных терминов было английское слово edit. Поначалу его так и произносили: «эдит». Затем, когда первая эйфория от применения англицизмов прошла, стали использовать его точный перевод - «редактирование». Но, согласитесь, два слога английского слова и сказать и написать легче, чем семь слогов почти русского. Поэтому был найден изящный и сопоставимый по длине русский термин «правка». И все довольны.

Однако такие случаи достаточно редки.

И ведь факт, что наши предки без тени смущения образовывали новые слова или использовали старые, но в новом качестве.

Не пошли же на поводу у сторонников прямого заимствования русские спортсмены первой трети XX века, и в результате в наших футбольных командах играли «вратари», а не «голкиперы», «защитники», а не «стопперы», «полузащитники», а не «хавбеки», «нападающие», а не «форварды». Поэтому вдвойне досадно слушать нынешних комментаторов и читать нынешних спортивных обозревателей, упорно продвигающих всё тех же «голкиперов» и «форвардов».

Незачем человека, сливающего внутреннюю информацию конкурентам, называть западным термином «инсайдер». Так как на самом деле он не кто иной, как «соглядатай», «доносчик», «стукач», наконец, «засланец», если не явный «шпион».

И кто сейчас мешает творчески заняться подбором старых и созданием новых слов от корней русского языка для замены пришлых уродцев-недослов? Неужели тот же «ридер» (считыватель) можно по-свойски именовать «читалка» или «чтец».

Не нужно работника супермаркета обзывать «мерчендайзером». Ему вполне подойдёт звание «приказчик» в самом широком смысле (он и выкладкой товара занимался, и за продажами следил). Не исключаю, конечно, что некоторых «мерчендайзеров» в соответствии с особенностями выполняемых обязанностей можно называть и «товаровед».

Или вот, слово «креатив». Где его только не впихивают, когда хотят подчеркнуть связь с созданием (или даже с «сотворением») чего-то авторского, своего, особенного. И начинают гулять в нашей речи слова с этим корнем и русскими суффиксами и окончаниями: «креативно», «креативный», «креативность». Хотя в 80–90 процентов случаев этот корень можно было бы заменить на корень «самобыт» и получилось бы – «самобытный», «самобытно». Неужели плохо?

В заключение хочу отметить, что не все иностранные пришельцы уютно чувствуют себя в русском языке. Некоторые так до конца и не приживаются, несмотря на усиленное навязывание, постепенно забываются и зачастую вытесняются всё-таки возникающими русскими аналогами – видимо, срабатывает иммунитет народного самосознания. Процесс этот происходит незаметно (правда, в основном на уровне жаргона): ведь автомобилисты, собравшись в компании, не об «автомобилях» рассуждают, а о «тачках», программисты спокойно вместо «маус» говорят «мышь», заменяют английский «энджин» на «движок», а «драйверы» (вспомогательные программы) в разговоре – «дрова».

Пора этот процесс поднять с разговорного и жаргонного уровня на уровень литературный. Хочется надеяться, что к этой по-настоящему нужной и не сиюминутной работе примкнёт достаточное количество специалистов и маститые словесники-профессионалы подберут изящные, краткие, но ёмкие русские замены даже для таких новых заморочек, как «франшиза», «копирайтер», «валидатор» и пр.

Валентин ПОПОВ, КРАСНОГОРСК

Теги: русский язык , заимствования

"ЛГ"-ДОСЬЕ

Моловцева Наталья Николаевна - прозаик, журналист. Родилась в c. Константиновка Ромодановского района Мордовской АССР. Окончила факультет журналистики МГУ. Работала в районных газетах Магаданской области и Якутской АССР, областной газете на Сахалине. Как прозаик публиковалась в «Литературной России», журналах «Молодая гвардия», «Подъём», «Кольцовский сквер», «Странник», «Ковчег», «Север», «Молоко», сборниках прозы «Женская логика» и «Чистенькая жизнь». Автор книг «Меня окликни» и «Тонкий серпик Луны». Живёт в г. Новохопёрске Воронежской области.

– Вы практически всю жизнь живёте в провинции. Ощущаете ли себя провинциальным писателем?

– Вы знаете, я и писателем-то себя в полной мере ещё не ощущаю. Надо, наверное, ещё почувствовать внутреннее соответствие этому высокому, как я считаю, званию. Мы здесь, в провинции, очень скромны – говорю это без тени кокетства или самоуничижения. То есть искренне.

– А в Новохопёрске проходят какие-то поэтические вечера, чтения? И, кстати, сколько у вас настоящих писателей, не тех, кто рифмует на досуге, а вот тех, кого смело можно было бы рекомендовать в серьёзные литературные издания?

– Ну, до литературных чтений мы ещё не доросли, а поэтические вечера довольно часто проводят работники районной библиотеки. Что же касается «настоящих писателей»[?] Я без напряга отнесла бы к ним Светлану Руденченко – её стихи в районе любят, читают, заучивают наизусть. Публиковалась она и в областной прессе, в воронежском журнале «Подъём». Не сомневаюсь, что её стихи украсили бы и страницы столичных изданий. А ещё в местной районной газете работают две молодые журналистки – Светлана Еремеева и Ольга Померанская. Светлана пишет прозрачную и одновременно очень плотную по содержанию прозу, а Ольга завораживает читателя поэтическими строками.

– Выходит ли в городке какое-нибудь литприложение к местной газете, журнал, альманах?

– Увы, чего нет – того нет…

– А ваши книги можно купить в местных магазинах? И кто они, ваши читатели из местных?

– Несколько экземпляров первой книги я отдавала в наш книжный магазин, они были проданы. Ещё больше книг я просто раздала. А вот второй моей книги работники магазина почему-то не заметили. Сколько могла – подарила. Также даю почитать – книги ходят по рукам, потому что люди постоянно о них спрашивают и… ждут своей очереди. Кто эти люди? Учителя, врачи, жители города и близлежащих сёл. Иногда слышу от кого-нибудь из них: «Читала и плакала…» Вот оно – самое дорогое…

– Долго вы пробивались? И как это происходило?

– Было так: окончив факультет журналистики МГУ, работала в районной и областной прессе (судьба заносила на Колыму, в Якутию, на остров Сахалин). И попутно писала… неизвестно что. Что-то такое, что вызревало где-то глубоко внутри и просилось наружу. А раз просится – надо выплеснуть. Иначе – задушит… Первые публикации этого «неизвестно чего» состоялись как раз в газетах – в тех, где работала. Моя «история» не совсем типичная, столица меня приветила гораздо раньше главного областного журнала «Подъём», куда я безуспешно пыталась пробиться несколько лет. Но однажды «Подъём» сам разыскал меня и голосом критика Вячеслава Лютого (он был тогда ответсекретарём) предложил мне прислать свои рассказы. Радости было! 2007 год и вовсе осчастливил: он был объявлен в области Годом книги, и тут я получила предложение от главы Новохопёрского района Виктора Тихоновича Петрова издать книгу. Вышла она тоже в столице – выпустить её взялся издательский дом «Звонница-МГ». «Кого вы хотели бы видеть автором предисловия?» – спросили меня. Я вспомнила давнишний липецкий семинар молодых литераторов, участницей которого являлась и одним из руководителей которого был автор нашумевшей повести «ЧП районного масштаба» Юрий Поляков. Не очень-то надеясь на положительный ответ, всё же спросила: «А может, попросить Юрия Михайловича?» Получилось! Он написал очень благожелательный текст. А вскоре решился вопрос и с моим вступлением в СП. Вторая моя книга вышла уже при финансовой поддержке Управления по делам печати и средств массовых коммуникаций Воронежской области. Участие в этом опять приняла администрация нашего района.

– Мне кажется, что многие авторы с периферии завидуют вам белой завистью. Публикации в центральных журналах, газетах, книги, выпущенные в Москве и Воронеже, да не за свои деньги…

– Ой, не знаю… Я стараюсь об этом не думать. Да и чему тут завидовать?! Конечно, каждая публикация, тем более издание книги – радость. Но ведь прежде чем они выйдут… Не мне вам говорить, что литература – каторжный труд! Это, конечно, сладостная каторга, и тем не менее… Сколько раз я пыталась «завязать» с этим делом. Не получилось. Поэтому когда говорят о писательском призвании, сама про себя я употребляю другое слово: обречённость. Это, мне кажется, точнее.

– Как журналист – о чём писали и пишете?

– О людях прежде всего. О тех, кого давно уж нет и кто жив поныне. В пятнадцати километрах от нашего города есть село Красное. Это бывшее имение фрейлины двора Его Императорского Величества Анны Михайловны Бороздиной. Его получил в приданое её супруг – Николай Николаевич Раевский-сын, гордость России, один из лучших её людей. Ну можно ли было остаться равнодушной к такой теме?! Беседовала со старожилами, с учителем-краеведом, большой умницей и просто неравнодушным человеком Надеждой Прокофьевной Чаплиевой (ныне, к сожалению, её уже нет в живых). Интересно было узнать, сохранились ли какие-то следы пребывания супругов Раевских на нашей земле? Оказалось, дом Чаплиевой стоит на том самом месте, где некогда находилось жилище господских приказчиков. А сами господа жили в Калиновой роще – это всего в нескольких километрах от села, Раевские преодолевали их на конном транспорте. А потому здесь и посейчас находятся довольно хорошо сохранившиеся здания конюшни, шорни; напоминает о жизни господ и вымощенная булыжником дорожка, по которой они ходили купаться к Шилову озеру; до сих пор работает сооружённая при господах водонапорная башня, из которой люди берут воду! Вот только самого барского дома уже нет – он был сожжён в 20-е годы прошлого века... Краснянская земля помнит пребывание на ней и другого не менее дорогого и значимого для России человека – гениального русского композитора Сергея Васильевича Рахманинова. Он прожил в селе три лета – в 1899-м, 1900-м и 1901-м годах. Именно здесь он начал писать свой знаменитый Второй концерт для фортепиано с оркестром.

– В последнее время Прихопёрье достаточно часто упоминается в новостях в связи с протестами населения против добычи никеля. Вы эту тему обходите стороной как сотрудник государственного СМИ? Или тоже протестуете, ходите на митинги, пишете статьи для других изданий? А может, вы искренне верите, что добыча никеля не затронет экологию и решит все проблемы края?

– Сотрудником государственных СМИ я уже не являюсь – ушла, как говорится, на вольные хлеба. Но внимательным читателем региональной прессы, конечно, быть не перестаю. И нельзя не заметить, имея в виду никелевую тему, что материалы «за» идут здесь широким фронтом, материалы «против» едва просматриваются. Если всё это происходит – значит, это кому-то нужно? Значит, преследуется совершенно определённая цель? Как писатель (ладно уж, пусть буду писателем) я обязана всматриваться и вдумываться в проблему с обеих сторон «баррикад». И получается вот что: на одной стороне утверждают, что разработка никелевых месторождений привлечёт в Прихопёрье солидные инвестиции и, следовательно, даст серьёзный толчок развитию края. Другая же сторона считает, что ничего, кроме вреда, никель Прихопёрью не принесёт. И это позиция не только участников протестных митингов, но и серьёзных учёных, к мнению которых, похоже, «наверху» прислушаться не хотят. Воронежский край на протяжении столетий славился своими чернозёмами. «И вот эту бесценную чернозёмную почву, аналогов которой в мире практически нет, мы собираемся уничтожить…» – пишет в одной из своих статей член-корреспондент РАН, директор института водных проблем Виктор Иванович Данилов-Данильян. Он убеждён – заверения в том, что все работы будут выполняться на современном технологическом уровне, обеспечивая защиту водоёмов и почв, могут оказаться несостоятельными, и тогда экологические последствия реализации проекта окажутся самыми разрушительными, причём не только на тех территориях, где работы будут непосредственно осуществляться, но и на сотни километров вокруг.

– И что же делать?

– Спросите что-нибудь попроще… Знаете, сейчас многие любят порассуждать о том, что это, мол, мировая тенденция – вычерпывать из земли всё, что можно, не особо задумываясь о последствиях. А может быть, надо просто остановиться? И подумать не только о себе, но и своих потомках. Что мы оставим им после себя – выжженную пустыню или цветущий сад?

Беседу вёл Игорь ПАНИН

Нурлан ОРАЗАЛИН, депутат Сената парламента РК, председатель Союза писателей Казахстана, лауреат Государственной премии РК

С вершин нового века мы не можем не оглядываться на деяния века XX: нельзя безоглядно идти вперёд, не ощущая за собой день вчерашний, продолжением которого является наш сегодняшний день. И хотя сегодня принято ревизовать прошлую эпоху, подвергая сомнениям все её достижения, для меня несомненным остаётся одно: это был век великой советской литературы с именами Михаила Шолохова и Алексея Толстого, Мухтара Ауэзова и Мирзо Турсун-заде, Чингиза Айтматова и Расула Гамзатова, Давида Кугультинова и Абдижамила Нурпеисова, Василя Быкова и Миколы Бажана, Олжаса Сулейменова и Евгения Евтушенко, Мукагали Макатаева и Николая Рубцова. В этот список каждый из нас может добавить любимые и дорогие имена. И поднималась эта литература в творческой атмосфере дружбы национальных литератур, каждая из которых добавляла свою лепту в её восхитительное многоцветье.

Каждому рядовому читателю XX столетия хорошо известно, что собой представляла и какое место в мировом литературном процессе занимала многонациональная литература ушедшей эпохи, ставшая достоянием истории. Мы с вами являемся не только очевидцами, но и прямыми участниками той действительности, при которой создавались шедевры, обогатившие сокровищницу мировой литературы, на которых воспитывалось не одно поколение.

Новый век отменил слово "дружба", как не вписывающееся в его прагматическую суть. Оно заменилось понятием взаимосвязи. Но и этой взаимо­связью, интересом друг к другу, желанием служить своему народу дарованным Богом талантом подпитывались мы, выживая в сложных перипетиях переходного периода, стараясь сохранить свои творческие союзы, их имущество, журналы, издательства, в этой общности целей создавая среди развала старой социально-экономической системы Международное сообщество писательских союзов. Создавалось оно, направляемое доброй волей, авторитетом и неиссякаемой энергией Сергея Владимировича Михалкова, бывшего его бессменным руководителем. Без преувеличения скажу: то, что Союз писателей Казахстана встречает своё восьмидесятилетие в своём здании, отстояв его в многолетних судебных тяжбах, то, что ему удалось вернуть под СВОЮ крышу свои издания - журналы «Жулдыз», «Простор», газету «Казах адебиети», открыть своё издательство, совершалось при поддержке наших друзей из МСПС, в частности покойного Сергея Владимировича Михалкова, заместителем которого мне выпала честь быть. Авторитет нашего международного сообщества был определяющим в решении многих вопросов и проблем. Мы поняли, что экономическая разруха не может быть препятствием при объединении для благих целей дальнейшего развития литературы, которая жива притоком молодых сил, взрастающих на многовековых национальных культурных традициях.

Ни для кого не секрет, что распад Советского Союза повлёк за собой перемены, которые отразились и на жизнедеятельности литератур наших стран. Наряду с положительными моментами развития культурно-цивилизационного процесса на постсоветском пространстве, к сожалению, были и негативные моменты – утеряны хорошие традиции литературной связи, в частности школы художественного перевода.

Но, как оказалось, препятствия для объединения в наступившие благополучные времена появляются, когда у сообщества меняются цели – вместо благих – своекорыстные, вместо успеха литературы – удовлетворение личностных амбиций. Таковыми целями озабочено нынешнее руководство МСПС.

Хочу со всей ответственностью заявить, что причиной наблюдающихся антилитературных явлений стал приход к руководству МСПС мнимой, окололитературной фигуры, которая в последние годы оказывает пагубное влияние на наши связи. В итоге литература как ценность и писатели как создатели этой ценности постепенно отходят па второй план.

Дорогие коллеги и друзья, я обращаюсь к вам с этим письмом, потому что о нынешнем заседании исполкома узнал из неофициальных источников, а никак не из официального приглашения на встречу, как это практиковалось в прежние добрые времена. Почему это происходит? Не потому ли, что келейно, в узком приближённом кружке легче удовлетворять свои захватнические корыстные интересы, как это случается везде, куда приходит нынешний глава Международного сообщества писательских союзов Иван Переверзин, имени которого как писателя мы и слыхом не слыхивали в бытность великой нашей общей литературы. Его вынесло лихое захватническое время, которое мы нарекли «переходным периодом». И он исполняет его злую волю вдохновенно и с успехом. Но, может быть, и нам, соучредителям МСПС, надо наконец проявить свою созидающую и объединяющую волю и воспрепятствовать чинимым несправедливости и захвату?

Дорогие коллеги, повторно обращаюсь к вам как руководитель одной из ведущих творческих организаций на пространстве СНГ и как один из учредителей МСПС с просьбой отгородить писательское сообщество стран СНГ и заодно себя от некомпетентного руководителя, чьи действия вот уже который год исподволь ведут к разрыву наших связей. Бесспорно, это негативно отражается на общем литературном процессе как в пределах СНГ, так и в мировом масштабе.

Вот какие мысли и вопросы возникли у меня, уважаемые коллеги, невольно отлучённого от возможности быть сегодня вместе с вами в этом зале. Искренно желаю плодотворной работы собранию – действительно во благо литературы нового времени, а не интересов её отдельных сомнительных представителей.

Теги: литфонд , союз писателей

Прелюбопытный тип представляет собой русский интеллигент, обретающий опору в чувстве вины. Во-первых, будучи чувством мистическим, вина таковым интеллигентом осознаётся как нечто превыше объективности. Во-вторых, будучи явлением иррациональным, вина не нуждается в логике. Или хотя бы в объяснении. Вина - как слеза: обязана тронуть, даже если она крокодилова. Пафос завораживает, когда он необъясним. А пафосу украинской революции на роду написано быть необъяснимым. И вот русский интеллигент, писатель Роман Сенчин берёт интервью у "гражданина Украины, этнического еврея с родным русским языком и культурой", литературного критика Юрия Володарского с единственной, похоже, целью: явить российской публике образчик не обременённого логикой пафоса. Иначе трудно, практически невозможно объяснить появление такого р-революционного интервью в почвеннической, консервативной газете, какой всегда была «Литературная Россия».

Необходимо отметить: Сенчину и Володарскому совместными усилиями удалась полная и окончательная победа над брутальным реализмом. Каждый вопрос Сенчина и ответ Володарского дышит парами умильной эфирности. Вот, например, ответ на вопрос, были ли киевские события ноября-февраля народной революцией или захватом власти бандеровцами. «Безусловно, это народная революция», – совершенно уверен Володарский, скромно упрятывая в это понятие и тот факт, что она дала народу подзаработать: известия, что митингующих из депрессивных областей в Киев свозили за деньги, слишком многочисленны, чтобы от них отмахнуться. «Безусловно, на майдане есть националисты, в том числе радикальные, но их явное меньшинство», – продолжает Володарский, умалчивая, что влияние определяется отнюдь не количеством, а активностью: было бы странно, если бы дрожжи в хлебе составляли большинство, и явным меньшинством были когда-то члены НСДАП, что отнюдь ничему не помешало. Особую изюминку придаёт рассуждениям Володарского откровение, что «антисемитов на майдане не больше, чем в российской Государственной Думе». Говоря это, Володарский прямо игнорирует мнение еврейского агентства «Сохнут», которое ещё в двадцатых числах февраля высказало озабоченность ухудшением безопасности евреев на Украине.

Что же Сенчин? Сенчин этого не знает. Иначе он не сопроводил бы следующий вопрос о положении дел в Киеве словами «у нас тут говорят бог знает что». Не надо повторять бог знает что. Надо всего лишь нормально готовиться к интервью. Приведу здесь коротенький анекдот о своей крымской знакомой, которую товарищ из Киева тщетно пытался убедить ровно в том же, в чём Володарский успешно убеждает Сенчина: в столице всё нормально и чистота. «Но у вас же баррикады в центре города!» – протестовала крымчанка. «Да, – подтвердил киевлянин. – Баррикады. Но между баррикадами – чистота». Кстати, достаточно глянуть данные опросов, чтобы понять: происходящего в Киеве и предместьях страшится или побаивается около половины киевлян, и Володарскому крупно повезло, что он покамест из другой половины.

При этом вещающие из Киева телеканалы вдалбливают в сознание зрителей одну немудрящую мысль: у нас, в Киеве, народная самооборона – в Крыму террористы, у нас порядок даже на баррикадах – в Крыму хаос и анархия, у нас детишки радостно ходят строем на прогулку – в Крыму детишки с рёвом разбегаются от злобных российских военных. Если читатель думает, что я преувеличиваю и что пропаганда не может быть настолько кондовой, – пусть сам посмотрит украинское телевидение и подивится тому, что, оказывается, да, может.

Дальше русский интеллигент Сенчин не может не спросить о русском языке. И киевлянин Володарский, воспламеняясь, говорит о том, что Киев вообще русскоязычный город и что русский язык никто не притесняет, даже не переживайте. Самое смешное, что в первой части Володарский не грешит против истины: Киев действительно до сих пор преимущественно русскоязычный город. В отличие от украинского ТВ и всего официального дискурса. Сей феномен требовал бы изучения, но наши мудрецы внимания на этом не заостряют. А вот на том, что «защищать русскоязычное население не от чего», ибо отмена закона об основах государственной языковой политики покамест заморожена, стоит остановиться поподробнее. Всем ещё памятны откровения заместителя только что назначенного губернатора Днепропетровской области Коломойского о том, что бунтующим регионам надо обещать решительно всё, ибо потом никто не помешает похоронить обещания вместе с бунтовщиками. Читателям, полагающим, что на заместителя не стоит обращать внимания, я процитирую слова нынешнего премьер-министра Украины Арсения Яценюка: «Хороший это закон или плохой – это отдельная история. Моё предложение – разбираться с историей и языками потом, когда страну отстоим». Нужно быть ну очень наивными людьми, чтобы верить, будто высший чиновник, который даже в период бурного русского протеста не находит в себе сил прямо осудить отмену статуса русского языка как (всего лишь!) регионального, сумеет продемонстрировать здравый смысл и благородство потом, если бунтующие регионы будут усмирены. В сущности, сказал Яценюк то же самое: сначала утвердим свою власть – а потом будем разбираться по-свойски.

Далее и везде Володарский продолжает говорить агитками. «Крым живёт только за счёт туризма». В действительности это Киев живёт за счёт крымского туризма, нещадно выкачивая из когда-то процветавшей всесоюзной здравницы её ныне весьма скромные доходы. «Россия стимулирует сепаратистские движения на юго-востоке». В действительности это лидеры майдана своей оголтелостью простимулировали сепаратистские движения, которые Россия до той поры не поддерживала и, более того, фактически помогала Украине удержать эти регионы. «По протестующим стреляли снайперы[?]» Скромно умалчивается, чьи это были снайперы, в то время как приписывать их появление Януковичу, который связал руки даже «Беркуту», после скандала с участием высших чиновников Евросоюза и Эстонии стало даже как-то неприлично.

Опровергать Володарского не просто легко, а очень легко. Пронизывающий всё интервью снобистский антироссийский пафос попросту смешон. Гораздо более странно другое: зачем было талантливому русскому писателю Сенчину задавать настолько инфантильные, беспомощные вопросы? К чему вот это жалостное: «Не изменилось ли у вас отношение к современной русской литературе?» Ведь не можем же мы предположить, что писатель Сенчин так озабочен одобрительным тоном книжных обзоров, которые делает литературный критик Володарский? Утверждать это было бы несправедливо. Придётся остановиться на исходном предположении: перед нами тип русского интеллигента, которого корёжит не поддающееся логическому осмыслению чувство вины.

Может ли современный бестселлер быть интеллектуально значимым - не только обслуживать элементарные страсти в границах масскульта, но и работать с серьёзными идеями, бросая в толпу их эффектные формулы? Если литература – симптом, в популярные сюжеты стоит всматриваться внимательно. Возможно, в них зреет бесчеловечность грядущих дней.

В начале осени в России были изданы две подобные книги: "Инферно" американца Дэна Брауна и «Будущее» нашего Дмитрия Глуховского. Оба романа транслируют единый страх: земля перенаселена, до катастрофы остались последние шаги. Что будет, когда нас станет слишком много? Где разместимся? Чем питаться станем? Не съедим ли друг друга на итоговой трапезе? Не сомневаясь, писатели подсказывают нам: озвереем и в безумии взаимоистребления кончимся как вид. Без шансов! Если не научимся уничтожать себе подобных новаторскими способами. «Инферно» и «Будущее» рассказывают о технологиях необходимого убийства.

В России актуальнее другой страх: русских слишком мало. Размножаемся неохотно. Рискуем быть вытесненными теми, кто воспроизводит себя в согласии с природой, а не с цивилизацией. Но Глуховский пишет не национальный роман, а интернационально-урбанистический бестселлер. А Брауну на Россию и вовсе наплевать. В этом он как раз и не виноват.

Его вина – иная. Во всемирном литературном процессе, который неизбежно совмещает беллетристику с психологической словесностью, Дэн Браун присутствует как последовательный антихристианин. Его самые известные романы – «Ангелы и демоны», «Код да Винчи» – знаки состоявшейся ненависти к Евангелию и его историческим последствиям. При мощной коммерческой поддержке неказистые тексты были превращены в идеологический проект: придуманный сюжет о лживой Церкви, извратившей Иисуса, воплотился в романе, фильме, компьютерной игре и разнообразных книгах комментариев и разъяснений.

В новом романе «Инферно» Дэн Браун, не знающий уважения к самостоятельному бытию великих свершений, решил использовать Данте, завершившего создание средневековой картины мира. Данте необходим американцу для двух шагов. Пока скажем об одном: автор «Божественной комедии» обеспечивает присутствие риторического туризма . Читатель получает справки о жизни и творчестве итальянского гения, долго рассматривает его посмертную маску, посещает музеи, в которых хранятся связанные с Данте артефакты, заходит в церковь, где похоронена Беатриче.

Браун – экскурсовод, но и голливудский сценарист , большинство страниц отдающий кинофабуле. Данте имеет такое же отношение к роману Брауна, как «Откровение Иоанна Богослова» ко всем блокбастерам, разбивающим вселенную людей бесконечными монстрами. Данте был первым, кто научился средствами литературы (не богословской словесности!) изображать душу. У Дэна Брауна движение в противоположную сторону: здесь поэтика низводит характер до примитивных формул, не имеющих отношения к личности.

Главная интрига «Инферно» – в становлении одной смертоносной идеи: требуется новая чума! Сначала главные герои осуждают гениального биохимика Зобриста, решившего «уравнение демографического апокалипсиса». Зобрист уверен, что средневековая пандемия, похоронив миллионы, неплохо поработала на благо человечества. «Чёрная смерть» создала изобилие еды, ткнула носом в пустоту небес, чем приблизила наступление Ренессанса. Философия трансгуманизма, методы биоинженерии и управляемая эволюция должны – хвала тебе, чума! – сократить население.

В романе Глуховского шумит фатально перенаселённый XXV век. «Гигаполис Европа» застроен многокилометровыми зданиями, оставившими Лувр и собор Святого Петра в тёмных подвалах победившей утопии. Обыденностью стала Вавилонская башня: «дело не в гордыне, просто жить негде». Давно изобретена вакцина бессмертия, прекратившая процессы увядания. Бога, потерявшего запредельную вечность, из этого мира «просто выселили». Вместе с Богом исчезли и дети: никак нельзя рожать, раз овладевших вечной жизнью слишком много.

Ключевая сцена романа возвращается не один раз – как наваждение. Спецназ Бессмертных, получив сигнал об очередном незаконнорождённом, спешит к месту преступления. Преодолев узкие квартиры-коробки, бойцы хватают ребёнка и забрасывают его в интернат, ничем не отличающийся от тюрьмы. Одному из родителей делают «укол старости», чтобы за десять лет виновник перестал быть бессмертным, заплатив жизнью за выпущенное в мир дитя.

Главный герой – Ян Нахтигаль. Он – из этого спецназа, который пополняется выпускниками интерната, сумевшими пережить страшное детство. Значит, в свой час Ян тоже был вырван из рук отца и матери. Герой получает серьёзное карьерное предложение. Чтобы возвыситься, надо поймать «террориста», отстаивающего право рождаться, и убить его подружку. «Террориста» Рокамору Ян отпускает, а в Аннели влюбляется. В жизни Яна появляются Бог, дочь и близкая смерть – следствие полученного от врага «укола старости».

Глуховский старается помнить, что он – русский писатель. Поэтому есть в романе одно нравственное движение. Красочная хула на Бога, занимающая многие страницы, сменяется верой в необходимость спасти классическую душу человека. Она способна любить и молиться. Чтобы спасение состоялось, необходимо вернуть людям смерть. Существует вакцина против вечной жизни на земле! Ян находит её, и в финале романа успевает заразить человечество, убивает Бессмертных, всех обрекает на старение и умирание.

Какова же господствующая интуиция романа? Мрачна жизнь человека, умученного собственным телом, государством и даже наконец-то достигнутым бессмертием. Все жители утопии охотно глотают «таблетки безмятежности и счастья», да вот помогают они плохо.

Жестокость переполняет новый текст Глуховского. Сначала Аннели зверски насилует бригада Бессмертных, превращая женскую плоть в кровавый фарш. Порванная вдоль и поперёк, с едва теплящейся мечтой о рождении ребёнка, она чудом зачинает от Яна. Чтобы быть разъятой и уничтоженной вторично. На этот раз во время смертельных для неё родов. «Дурное предчувствие резиновой рукой хирурга щупает мои внутренности» – таков стиль «Будущего». «Зачем ты родила меня, мама?» – едва ли не главный риторический вопрос в романе Дмитрия Глуховского.

И в этом Браун – соратник нашего писателя. В обоих романах маленький бог – смерть. Тут стоит вспомнить второй шаг, требующий присутствия Данте в «Инферно»: путь в рай лежит через ад, нет никого хуже равнодушных, и нельзя в эпоху радикального выбора сохранять нейтралитет. «Если человечество не контролировать, оно развивается подобно чуме или раку[?] Сидеть сложа руки – значит приветствовать Дантов ад, где все мы погрязнем в грехе, будем голодать и задыхаться от тесноты». Сначала так думает отвратительный апокалиптик Зобрист, потом с ним соглашаются главные герои и сам автор. Они встают на сторону творца новой чумы.

Что же придумал Зобрист? Гуманную эпидемию! Создан и уже распространён «вирус бесплодия». Это значит, что треть человечества не сможет зачать и родить. Как будет совершаться отбор, кто попадёт в катастрофическую «треть», знает только сам вирус: «Бертран Зобрист превратил нас в менее плодовитые существа». Кстати, он называл себя «святым Георгием, пытающимся убить хтоническое чудовище».

Вот они – новые спасители в контексте массового искусства. Один – у Брауна – заражает людей бесплодием. Второй – у Глуховского – отнимает бессмертие и заражает старостью. Писатели не работают с душой человеческой, пытаясь решить проблему перенаселения формализованным проектом, несущим смерть. Это и есть чисто американское убийство .

Алексей ТАТАРИНОВ

Теги: литература , дискуссия

Кто в детстве не зачитывался романами "Голова профессора Доуэля" и «Человек-амфибия», «Звезда КЭЦ» и «Остров погибших кораблей»? Их написал один из самых читаемых писателей-фантастов, основоположник этого литературного жанра в России - Александр Романович Беляев.

В отрочестве он самостоятельно научился играть на скрипке и рояле, освоил фотографию. Он пытался летать, привязав к рукам веники, прыгал с крыши с зонтом, поднялся в воздух на маленьком аэроплане. Недаром последним его романом стал «Ариэль» – вдохновенная поэма о юноше, обладающем даром полёта без всяких приспособлений.

Однако судьба самого писателя и его семьи сложилась до изумления трагично. Сестра Беляева умерла в детстве от саркомы. Брат-студент утонул, катаясь на лодке. Впоследствии маленькая дочь фантаста погибла от менингита. Он выучился на юриста, и, когда появилась приличная клиентура, все заработки тратил на путешествия. В 35 лет будущий писатель был разбит параличом. Покинутый женой, он со старой няней и преданной матерью в поисках врача, который мог бы ему помочь, оказался в Ялте. Четыре года пролежал в гипсе. И вот тогда начал писать стихи, а потом взялся и за романы. Когда болезнь отступила, работал воспитателем, инспектором уголовного розыска. Затем переехал в Москву и вернулся к юридической практике. Но не писать уже не мог.

В 1928 г. поселился в Ленинграде. Но болезнь обострилась, и ради смены климата пришлось переехать в Киев. Но там началась волна украинизации, и рукописи принимались только на мове. Незнание украинского языка делало жизнь в Киеве творчески бессмысленной. Пришлось вернуться в Ленинград: в последние годы Беляев жил с семьёй в Пушкине. В январе 1942-го умер от голода. Жена и дочь были вывезены немцами в Польшу. Даже место захоронения писателя точно не известно.

Беляев написал более 20 повестей и романов, десятки рассказов, эссе, очерков, рецензий, критических статей, пьес. Но самое интересное в творчестве писателя-фантаста – даже не головоломные сюжеты, а научно-технические гипотезы и прогнозы, которые сбылись.

Например, Жюль Верн, с которым любят сравнивать Беляева, предсказал появление акваланга, телевидения, видеосвязи и электрического стула, реактивных снарядов, вертолёта и самолёта, а также баллистических субмарин с независимой двигательной системой. Александра Беляева больше занимала научная этика, возможности человеческой психики, связь мозга не только с телом, но и с душой. Он одним из первых задумался о генной инженерии, о пересадке жизненно важных органов и клонировании. В романе «Властелин мира» (1929) упоминается о создании психотропного оружия. В «Продавце воздуха» предугадана экологическая катастрофа. А в «Человеке-амфибии» (1928) предсказано создание «искусственного лёгкого», технологии долговременного пребывания человека под водой и создание подводных обитаемых систем.

Сегодня, после завершившейся Паралимпиады, продемонстрировавшей подзабытое преобладание духа над немощным телом, стоит без ложного стеснения вспомнить и выдающегося мыслителя, писателя-инвалида, бросившего вызов ограниченности физических возможностей и воспевшего безграничность возможностей духовных.

Денис ЗУЕВ

Теги: Александр Беляев , фантастика

Вчерашний день искать не надо,

Он канул в завтрашние дни...

Вот и стала завтрашним днём Инна Львовна Лиснянская. Так уж повелось - поэта по-настоящему начинают читать, когда он исчезает "с поверхности земли" и занимает место там, где нет «ни плача, ни воздыхания». Лиснянская много размышляла о смерти – всегда с точки зрения вечности и плодотворной, всеми органами чувств источаемой любви:

И неужели меня здесь нет,

Где и среди суеты сует

Каждая буква имеет цвет,

Каждое имя – свет.

Её имя при жизни было вписано в определённый ряд современников: М. Петровых, А. Тарковский, Д. Самойлов, С. Липкин, Б. Ахмадулина, А. Кушнер, О. Чухонцев. Но настоящего поэта рождают голоса предшественников. Не зря Лиснянская написала: «[?]русскую поэзию я воспринимаю как единый организм с сообщающимися между собой сосудами – кровеносными-мысленосными-словеносными».

Чем поэт значительнее, тем больше у него последователей и тем выше их ответственность перед временем. Для русского поэта – тем паче. Ахматовский голос вёл Инну Лиснянскую через все бездорожья и мраки земного пути. Присутствие рядом друга и мужа – поэта и мыслителя Семёна Липкина – не мешало единственности её лирического воплощения. Напротив: именно рядом с Липкиным это воплощение состоялось и оформилось.

Я видела достаточно много страстных влюблённостей и нежных супружеств. «Но ведь дело не в том, чтоб бурлила кровь кипятком». Пожалуй, никогда я не встречала такой высоты взаимного уважения и бережения, как в отношениях Инны Львовны и Семёна Израилевича. Они безупречно дополняли дарования друг друга, причём каждый считал свою вторую половину бесконечно выше и важнее собственной. «У тебя в глазах вековечный растаял лёд…». Оба покинули этот мир в марте, в пору, когда возрождается преданно любимая ими подмосковная земля, которая теперь покоит их друг подле друга.

Крупная личность похожа на орган, полифоничность которого зависит от количества регистров. Инна Львовна не была простой, хотя во всём стремилась к античной ясности. Но мир никогда не переставал её активно и деятельно интересовать, как свойственно детям. Она в весьма пожилом возрасте легко и радостно освоила и одушевила компьютер («Ждёт компьютер таинственной правды о нашем житье»), а уж в совсем преклонном вдруг увлеклась футболом, поняв его шахматную интеллектуальную природу. Она обыгрывала всех в любые игры – от подкидного «дурака» до «эрудита». Она сохраняла ту меру весёлой самоиронии, которая спасает от прижизненного забронзовения.

«Слово есть незримая Душа». Эти слова Инна Лиснянская, пережившая много разлук, оставила нам в залог нерасставания с её поэзией:

Низкий голос по России стелется,

Словно дым, который был огнём.

Марина КУДИМОВА

Теги: Инна Лиснянская

Центральный Дом  литераторов

Большой зал

21 марта - вручение литературных премий "Поэт года" и «Писатель года», начало в 19.00 .

Малый зал

20 марта – «Я узник собственной судьбы». Вечер памяти Инны Кашежевой, ведущий – Алексей Пьянов, начало в 18.30 .

21 марта – литературный клуб: Поэтический конкурс «Золотой микрофон», ведущая – Наталия Морозова, начало в 18.00 .

22 марта – литературно-музыкальный вечер членов Творческого клуба Ольги Журавлёвой, начало в 16.00 .

24 марта – Игорь Дедков «Живое наше время[?]» (К 80-летию со дня рождения), ведущий – Андрей Турков, начало в 18.00 .

25 марта – юбилейный вечер Ирины Алексеевой, начало в 18.30.

Дом русского зарубежья

Нижняя Радищевская, 2

24 марта – вечер Международной гильдии писателей, начало в 19.00 .

Дом-музей Марины Цветаевой

Борисоглебский, 6

21 марта – презентация книги переводов «Записных книжек Марины Цветаевой (1919–1921)» на итальянский язык. Переводчик – Пина Наполитано, начало в 15.00.

Библиотека  украинской литературы

Большой зал

21 марта – «Два гения одной эпохи» (к 200-летию со дня рождения Т. Шевченко и М. Лермонтова). Презентация антологии одного стихотворения «Выхожу один я на дорогу…», нового перевода «Кобзаря» на русский язык. Начало в 18.00 .

Литературный клуб  «Мир внутри слова»

Малая Пироговская, 5

24 марта – вечер полигранизма. Участники расскажут о том, как в их сознании одновременно живут прозаик и критик, поэт и художник, писатель и учёный. Ведущая – Елена Зейферт, начало в 19.00 .

Памятник Максимилиану Волошину в Коктебеле

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Владимир Шемшученко. Слышащий - да услышит! Избранные стихотворения. – СПб.: НППЛ "Родные просторы" (Библиотечка журнала «Невский альманах»). 2013. – 144 с. – Тираж не указан.

Тонкая линия – «По грани, по излому тьмы и света» – путь поэта Владимира Шемшученко.

Линий в природе нет, линия – удерживаемое волей зрительное касание несоединимых вещей, неба и земли, а в памяти – зазор между неразделимым потоком жизни, между детством, отрочеством, юностью[?] зазор, заполняемый словом.

В искусстве линия – верх изобразительного совершенства, в поэзии её аналог – стихотворная строка. Что ею соединяет поэт? То, что под силу только поэту, – несказанное.

Все говорят, но не все умеют держать слово. Это не о верности, хотя если верность равна точности, то и о ней. Способность рассчитать, предвидеть траекторию встречи звука со смыслом, с образом – вот что такое строка поэта Шемшученко.

Вместо бессильных слов

В самом, самом начале –

Капельки васильков,

Искорки иван-чая.

Слово надо держать ровно столько, чтобы возникла связь со значением, зазвучала мелодия и родился образ – нечто более объёмное, нежели метафора, сточившийся костыль многих мастеров версификации, выдаваемый за посох.

Ну и ещё река,

А на реке светает –

Это издалека,

Это растёт, нарастает…

Это ещё не звук,

Это из сердцевины…

Это небесный паук

Звёздной наткал паутины…

Музыка слов – это не только о благозвучии, аллитерации, свободно дышащем ритме. Это – о силе, нарастающей и нисходящей, о тоне, модуляциях, о темпе, о том, как проговариваются слова, чтобы в них был услышан оживший язык. Стихи Шемшученко не для чтения про себя, они изначально озвучены: образы чувств, мыслей поэта есть не что иное, как возвратившиеся импульсы его сердца, посланные в мир.

Это корова-луна

Тучу поддела рогами.

Это кричит тишина

Между двумя берегами…

Это – здесь и сейчас! –

Заговорить стихами…

Это – последний шанс

Не превратиться в камень.

Не зря бытует выражение «окамененное нечувствие». Оно охватывает и поэтов тоже. За «гнев, неправду, досаждение, осуждение, возгордение», произрастающие в их словесах, вылетающих всуе. Шемшученко оставляет этот камень сизифам, что «с утреца о России орут петухами, / А под вечер её хоронить, подвывая, везут» .

Книгой «Слышащий – да услышит!» Шемшученко явно опровергает бытующее заключение, что современный язык непригоден для поэтического творчества, что в нём поэтическая идея не может осуществиться, её можно высказать лишь как таковую. Чувства можно убедительно выразить при помощи звукописи, определённой системы художественной формы – она дала многозначность напевных междометий, нелексических вокабул, в немногословии народных песен. Но и не только это может и должно вести поэта к выражению невыразимого, к собственно поэзии. Он провидит, что для современного языка, настоящего, нет пределов выразительности при условии, если ты готов ответить за своё слово, за свободный вздох.

Помни, что твой кумир –

СЛОВО, но не словцо…

И удивлённый мир

Плюнет тебе в лицо.

Опровергает, впрочем, и себя, в той ипостаси, которая согласно велениям времени делает поэта заложником публицистики, заставляющей вино художества вливать в мехи риторики:

Разноплемённый балаган:

Телеведущие-кривляки,

Путаны, смехачи-маньяки –

Заполонили весь экран.

Есть ощущение, что в новом сборнике Шемшученко готов заявить себя поэтом, решившим победить в себе своё время. К тому есть предпосылки.

Выть на Волгу?!

А ей что с того –  хоть завойся! –

Катит воды свои,  и плывут по волнам топоры!

Железные стихи, «облитые горечью и злостью», уносят воды Леты. А поэт – отдаётся течению живой речи, поэтическое чутьё выносит его из омута необоримого соблазна «поэт в России – больше, чем поэт», хочет он того или…

Кажется, нетрудно понять, ещё легче почувствовать, отношение к родине можно выразить уже в орфографии и синтаксисе: Россия, эта страна … и – Россия – это страна! Для поэта-гражданина, может быть, этого и достаточно? Если поэт не только звучно говорящий, но и ясно слышащий. Таким быть непросто в эфире, переполненном шумами перманентной «музыки революции». Поэта, зла не помнящего, спасают тонкий слух и вера: что бы ни было, а только здесь, в России, «заново научишься дышать / И чувствовать губами привкус звука» . Чувствовать и – слышать:

А где-то сосулечья звень…

А где-то на лицах веснушки…

И реки наполнены всклень

Водой из небесной кадушки.

Разве этого мало? Да, ещё – послезвучье:

Что-то ещё… Ранимое…

Слышишь, как сердце стучит?..

Грустное… Неповторимое…

И – наизусть заучить!

Книгу «Слышащий – да услышит!» открывает предисловие директора Пушкинского Дома с 1987 по 2005 г., доктора филологических наук Н.Н. Скатова. Не только ввиду краткости, сколько в силу точно переданной сути поэзии Владимира Шемшученко приведу его здесь:

«Живая душа. Сострадающее сердце. Острота мысли. Хороший русский язык. Потрясающая образность. Мастерская техника стихосложения. Свободное дыхание стиха. Чётко заявленная позиция человека и гражданина.

Жива, жива ещё русская поэзия, если родятся на земле нашей такие поэты, как Владимир Шем­шу­ченко».

Теги: Владимир Шемшученко. Слышащий – да услышит!

Евгений Водолазкин. Совсем другое время: Роман, повесть, рассказы. - М.: АСТ, 2014. – 477 с. – 3000 экз.

– Это катастрофа! – доверительно прогудел мне в ухо Маститый Писатель с высоты своего немалого роста.

Я постеснялся расспросить, почему. Такие вещи надо самому понимать. Только поставил галочку в голове: "Вдлзкн. ктстрф – ?" И как только вышла очередная книжка Вдлзкн., сразу купил. Для галочки.

Это оказался сборник, на три четверти состоящий из уже издававшегося прежде романа «Соловьёв и Ларионов», кстати, гораздо лучшего, чем расцелованный в дёсны «Лавр». Во всяком случае, автор пишет здесь о том, что ему понятно и близко. Роман трогательный и неглупый; я не удивляюсь, почему на заседании читательского клуба при библиотеке им. Герцена в Вятке его назвали «идеальным образцом замечательной мужской прозы».

Однако жизнь – штука суровая, люди в ней интересуются не тем, что тебе близко, а тем, что ты думаешь по актуальным вопросам. Природа религиозного сознания – это актуальный вопрос. И не важно, что Водолазкин думает об этом исключительную ерунду: главное – думает.

Начну с рассказов. Они, понятно, подвёрстаны для количества, это и хорошо. Удавшееся произведение всегда немного ненастоящее, как ребёнок, который получил четыре пятёрки, сходил в магазин, пропылесосил и помыл посуду. Настоящее, согласно многочисленным поговоркам, познаётся в беде.

Впрочем, беды-то особой нет. Так, мимолётности[?] Например, в рассказе «Кунсткамера в лицах» (какая-то едва уловимая грамматическая фальшь в названии, не находите?) герой защищает диссертацию, противоречащую теоретическим постулатам классика марксизма (дело происходит в советское время). Читаем: «Не глядя на портрет Энгельса, Юрий Валентинович развесил в конференц-зале таблицы. Доклад диссертанта длился ровно три минуты. (…) Учёный совет принял решение присвоить защищаемой диссертации докторскую степень. Лицо Энгельса исказила судорога».

Его лицо исказила судорога, а моё «беспомощно скривилось», как у Гарри Галера во время лекции о Моцарте, когда лектор позволил себе не замеченную благодарной пуб­ликой пошлость.

Где-то мы над этой шуткой уже смеялись. Пожалуй, у Довлатова, нет? Или у Веллера? Я плохо их различаю.

Подозреваю, что Водолазкин как автор, не лишённый слуха, сам чувствовал, что «юмор в специально отведённых местах» в идеальном смысле текста не украшает, но поскольку в материальном-то дело верное , решил оставить. «Пусть нравится людям».

Тянет ли это на катастрофу?

В рассказе «Дом и остров» (снова спотыкаешься о название, но уже по другой причине) выражено понятное всякому пишущему человеку желание поделиться дорогими сердцу воспоминаниями. Обожаю такие тексты. Тут дело не в эгоизме, просто внутри каждого из нас живёт целый мир – с домами и островами, голосами и лицами, пением, так сказать, птиц и молчанием рыб – и как-то зябко становится при мысли, что он существует, только пока ты жив. А не станет тебя – не останется и этого мира. Не себя жалко, а жалко тех людей, чьё существование зависит от твоей памяти. Которые, может, только в ней и живут.

Значит, нужно это из себя вынуть.

Тут важен не протокол: был там-то с теми-то, – важно тщательно расставить по местам все мелочи, правильно выставить освещение: «Тут татары с кумысом, там шкаф на телеге везут, лошадь должна бить копытом, а солнце светит… в левое ухо, кажется?» Важны детали.

Именно с помощью чутья на детали генерал из романа «Соловьёв и Ларионов» спасает жизни своих солдат, уже погибших однажды и снова обречённых на смерть. То есть делает то же, что делает обычно писатель. Или историк (тоже до деталей дотошный). Водолазкин вроде бы историк литературы по «главной специальности». И герой романа о генерале – историк.

Впрочем, историк, кроме оживления мёртвых, занимается ещё кое-чем. Выявляет закономерности, объясняет, почему случилось то, что случилось, а значит, оправдывает всё случившееся («понять – значит простить»). Изучение истории – один из способов убедиться в существовании Провидения в обход веры в Бога. Но герой «Дома и острова» не таков. В конце рассказа он приходит к неприятно резанувшему ухо выводу: «Человечество не имеет цели, цель имеет только человек. Им одним, говоря всерьёз, и стоит заниматься. Во всём, что шире человека, чувствуется какая-то ненадёжность».

Это должно понравиться либералам, считающим, что жизнь человека важнее обстоятельств, в которых он оказывается, а мне это совсем не нравится. Если нет цели, значит, нет смысла, нет Бога. И даже наука-исто­рия не может ничего доказать. Неудивительно, что герой романа «Соловьёв и Ларионов» в конце концов отдаляется от своего призвания, да и сам автор предпочёл историко-литературным исследованиям «живую литературу».

Итак, у жизни нет смысла (хаос обстоятельств непостигаем), у жизни есть только форма, это единственное, что можно постичь и воспроизвести. Почему воспоминания красного командира Жлобы о вхождении войск в Ялту детально совпадают с детскими воспоминаниями генерала о первой поездке в Крым? Потому что генерал инсценировал эти воспоминания, когда пытался представить своих солдат мирными жителями. То, что казалось жизнью, на самом деле было искусством.

Этим, в частности, объясняется обычное для поборников «чистого искусства» и «литературной игры» пренебрежение правдой жизни. Вернее, даже так – правом жизни.

«Они ещё не приехали», – говорит генерал Ларионов о своих подчинённых, хотя военные, конечно, не «приезжают», а «прибывают», каким бы оригиналом ни был их командир. Ошибка допущена не в третьестепенной технической детали, типа калибра ствола орудия – она допущена на территории «законов искусства», которые, например, гласят: «Неправда обстоятельств порождает неправду характеров».

В повести «Близкие друзья» подобные огрехи создают комический эффект: литературная игра здесь оборачивается детской наивностью, но сам-то автор полагает, что говорит о серьёзных взрослых вещах, от этого и смешно.

Во время войны на фронте у командира роты в бою смертельно ранят товарища, когда тот высунулся из окопа размять косточки. (На войне, оказывается, все так делали: окопы мелкие, сидеть в них затекает спина, плюс апатия и равнодушие к смерти, дело известное, вот и вставали в полный рост без удержу, прямо эпидемия.) Умер раненый через сутки, и всё это время, сжимая его «лежащую на постели» руку, рядом с ним сидел его верный друг. Они были лучшими друзьями, – понятно, что командир находящейся в бою роты не мог поступить иначе...

Потом он там ещё целый год возит с собой гроб с телом товарища, но это как раз ладно – «фантастическое допущение», «жанровое смещение», как угодно. А вот командир, оставивший роту во время боя, чтобы посидеть «у постели» (интересно, а тумбочка с салфеткой была?), – это уже художественная беспомощность.

Беспомощность, проистекающая не от бездарности (Водолазкин далеко не бездарен), а от той самой кретинистической убеждённости, что жизнь отдельного человека (а значит, и смерть тоже) важнее «ненадёжных» «более широких» вещей.

Ох уж эти более широкие вещи!

Муха не верит в существование слона, на шкуре которого сидит, – она верит в «поверхность». Слон для неё – это фантазия, «ненадёжность». Поверхность, форма слона – вот то, что есть!

Торжество таких воззрений на жизнь и литературу – это и есть, наверное, та самая катастрофа.

* * *

В заключение расскажу один анекдот, без малого скверный.

В 80-е годы, когда появился роман Юрия Бондарева «Игра», мы, снобствующие студенты филфака, смеялись: «Надо же!.. У Гессе «Игра в бисер», у Кортасара «Игра в классики», а у этого, смотрите, как фундаментально! Ну прям закрыл тему!..»

Нам казалось, что Гессе и Кортасар бесконечно важнее размышлений писателя-фронтовика о том, во что превращается наша капризная, избалованная, впадающая в детство интеллигенция.

Многие из тех, кто тогда смеялся, и сегодня в этом уверены.

А почему я вспомнил? Название рассказа «Дом и остров» неизбежно напоминает о вышедшем в 1965 г. романе Александра Крона «Дом и корабль». Это роман о войне, о Ленинградской блокаде, об экипаже вмёрзшей в лёд у набережной Невы подводной лодки и жителях стоящего тут же дома, о том, как они вместе пережили первую, самую страшную зиму блокады.

Меня аж затошнило, когда я представил, что можно было бы написать об этом, опираясь на убеждение, что «человечество не имеет цели, цель имеет только человек»…

Теги: Евгений Водолазкин. Совсем другое время

ПРОЗА

Галина Таланова. Бег по краю. - Н. Новгород: Вертикаль XXI век, 2014. – 271 с. – 500 экз.

Публикация этого романа в журнале "Север", вызвавшая серьёзный интерес читателей, ещё не закончилась, а книга уже вышла. Роман адресован любителям тонкой психологической женской прозы. Перипетии внутренних переживаний, с которыми героиня преодолевает жизненные потрясения, становятся нервом повествования, придавая повести особый лиризм. Галина Бочкова (Таланова – её литературный псевдоним) живёт в Нижнем Новгороде, работает в OOO «НПО «Диагностические системы» начальником подразделения, занимается разработкой и производством иммуноферментных тест-систем. Это не мешает ей издавать книги стихов и прозы. Галина – лауреат премии «Болдинская осень» за 2012 г. и журнала «Север» за тот же год. «Бег по краю» – роман об одиночестве, невосполнимых потерях, но и о любви, внешне спокойной и полноводной, на глубине которой бурлят подводные ключи. Название романа восходит к стихотворному циклу автора, посвящённому памяти матери, поэтессы Эльвиры Бочковой.

ПОЭЗИЯ

Алексей Парщиков. Дирижабли. – М.: Время, 2014. – 224 с. – 2000 экз.

Алексея Парщикова при жизни всегда упоминали в связи с московскими «метаметафористами» – одной из самых заметных и обсуждаемых московских литературных групп 80-х годов. По странному совпадению ни один из этих поэтов – А. Ерёменко, И. Жданов и сам Парщиков – москвичами не были. После раннего ухода Алексея в 2009 году его, как водится, сначала забыли, а потом сильно превознесли стараниями друзей, что, конечно, лучше забвения. Каждого поэта принято провожать эпитафией русской литературе. И Парщиков не стал исключением. В аннотации к новой книге читаем: «С инициалов А.П. когда-то начиналась русская литература. Инициалами А.П. она неохотно заканчивается». Литература из чистого упрямства, конечно, не закончилась. Зато теперь о поэзии Парщикова можно судить более трезво. Книга «Дирижабли» – наиболее полное собрание его стихотворений и поэм. Впервые стихи размещены в хронологическом порядке и образуют своего рода литературную автобиографию поэта.

ПУБЛИЦИСТИКА

Афанасий Фет. Наши корни: Публицистика. – СПб.: Росток, 2013. – 480 с. – 1000 экз.

Каждого, кто знает и любит воздушную лёгкость стихов Фета, поразит контрастом его публицистика – тяжеловесная, язвительная, суховатая, местами высокопарная. Тонкий, чуткий лирик Фет был одним из немногих русских писателей, кто занимал ответственный пост: был мировым судьёй. Его публицистические статьи, включённые в сборник «Наши корни» (некоторые публикуются впервые), представляют нам человека вдумчивого, скептически настроенного, благоразумного и консервативного. О чём бы ни рассуждал Фет – о народном образовании или о земельном вопросе, – он всегда избегает радикального новшества. Он не поддерживает славянофилов, судья и помещик Фет, – он не верит в их искренность. Будь его воля, пожалуй, и крепостное право не было бы отменено. Однако почему бы не почитать для общего развития и рассуждения просвещённого крепостника? А Фет человек весьма просвещённый, ратующий за совмещение русского воспитания, духовного православного окормления с европейским образованием. Узкая специализация тоже не по нраву мировому судье: человек, по его мнению, должен быть открыт многим возможностям. Фет настроен полемически, и многие статьи представляют собой ответы на не одобряемые писателем умонастроения. Сборник подробно откомментирован.

МЕМУАРЫ

Анастасия Цветаева. Московский звонарь. – М.: Книга по требованию, 2014. – 122 с. – Тираж не указан.

Эту повесть посоветовал написать А.И. Цветаевой А.М. Горький в 1927 году. Рукопись тогдашнего варианта погибла во время репрессий и через полвека была воссоздана заново. 

Уникальность К. Сараджева была сопряжена с его феноменальным абсолютным слухом («гиперстезией слуха»). Вероятно, феноменальной была и его память. Так, он мог разговаривать, произнося слова задом наперёд. По его собственному признанию, обладая «истинным слухом», он будто бы мог слышать по 112 бемолей и 112 диезов каждого тона, что, по его подсчётам, давало 1701 звуковую градацию на октаву. По словам А.И. Цветаевой, он слышал все обертоны музыкальных звучаний. Кроме того, как Сараджев писал сам, для него «каждая вещь, каждое живое существо Земли и Космоса звучит и имеет определённый, свой собственный тон». Сама Анастасия Цветаева для Сараджева звучала как «Мi шестнадцать диезов мажор», а её знаменитая сестра Марина как «Mi семнадцать бемолей минор». Кроме того, он «видел» и различал цвета всех этих людей.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Светлана Лаврова. Всеобщие спасатели. – М.: АСТ, 2014. – 252 с. – 3000 экз.

Эта бесшабашная и очень весёлая книга получила премии «Заветная мечта» и «Книгуру». Вам когда-нибудь хотелось исправить ужасную историческую несправедливость? Защитить последнего мамонта? Не дать убить Пушкина? Теперь за это берутся две сестрёнки – Леся и Стася. Они найдут лучшее применение и яблоку Париса, и дуэльным пистолетам Дантеса. А Иван Грозный может даже не надеяться на то, что ему позволят убить его сына, пусть даже и непослушного. Правда, Колумб, по случайности, всё-таки откроет Америку, даже если Леся и Стася приложат все усилия, чтобы ему помешать и спасти от истребления несчастных индейцев. Увы, но даже в детских книжках получается не всё. Зато как приятно унести в горсточке сердоликовую застёжку с плаща Александра Невского или поймать на лету и оставить на щёчке воздушный поцелуй Пушкина! В книгу вошли также повести «Прогулки с говорящим котом» и «Две недели, три реки» – тоже очень забавные и с головокружительно закрученными сюжетами.

Афиша к фильму

Премьерный показ картины "Дубровский" состоялся в августе, на кинофестивале «Окно в Европу». Журналистам сообщили, что фильм ждал своего зрителя три года, и вот ещё через полгода, в марте, он  наконец  вышел в прокат. Надо полагать, как подарок всем женщинам на 8 Марта[?]

Главный красавчик нашего кино Данила Козловский сейчас перенял «пальму» от Сергея Безрукова - кажется, что уже ни один фильм не будет смотреться зрителем без его участия. Разумеется, нельзя отказать молодому актёру в обаянии и киногеничности, однако за 35 ролей в кино (не считая работы в питерском Театре Европы) у него к 28 годам уже состоялся свой набор клише, вне зависимости от образа, материала, эпохи. Будь он спортсменом, шпионом, аристократом или топ-менеджером (скоро выйдет его Эраст Фандорин, и в планах роль Рудольфа Нуриева) – он всё равно и всегда Данила Козловский. И эта неосознанная самообструкция – беда всего молодого поколения актёров, не умеют они перевоплощаться, даже если есть объективная возможность. Проблема – в отсутствии Школы, в ущербном профобразовании. Но и публика в большинстве своём перестала быть требовательной, эстетски искушённой, образованной… Смазливая мордашка плюс бровки домиком и вот он – герой нашего времени!

Козловский сказал о картине: «Я был поражён, насколько естественно пушкинская история обрела сегодняшнее звучание. Мне кажется, что все сюжетные коллизии этой драмы будут понятны и знакомы нынешнему поколению. Это очень интересный опыт, я никогда не сталкивался с классической литературой в таком переносе на сегодняшнее время, поэтому для меня это было важно и интересно и в какой-то степени необходимо».

Конечно, перенос классики, столь популярный при нынешнем дефиците финансов, существенно удешевляет кинопроизводство, но стоило ли в данном случае экономить на Пушкине? Тогда, на пресс-конференции в Выборге, продюсер Евгений Гиндилис сказал: « У нас в жизни много несправедливости, несчастья. Мы читаем «Дубровского» Пушкина и понимаем, что с тех пор мало что изменилось, хотя люди другие и прошло много времени, но есть импринтинг несправедливости. И Дубровский для нас – попытка найти ответы на эти вопросы». Иными словами, фильм проецирует извечные вопросы в сегодня, заявляя – мы живём ровно так же, как и двести лет назад...

Справедливый вопрос в контексте борьбы с несправедливостью: при чём тут Пушкин? Ведь можно было отреагировать на «импринтинг несправедливости» собственным оригинальным сюжетом – сейчас в жизни случаев о рейдерском захвате частных территорий долго искать не надо (Борис Хлебников в фильме «Долгая счастливая жизнь» так и сделал; ещё есть фильм «Рейдер», снятый по книге адвоката П. Астахова). Тем более что пушкинский роман основан на реальном происшествии, в котором отразилась и романтическая легенда о благородном разбойнике Робин Гуде. В том-то и дело, что выполняет великий классик со своим неоконченным романом в данном проекте не только функции опорно-двигательного аппарата, но и роль бренда – это имя проверено временем, не одно поколение клиентов осталось довольно и удовлетворено использованием изделий этого бренда, их можно передавать по наследству, перекраивать, носить снова и снова... Безусловно, Пушкин созвучен России, он современен, остаётся актуальным во многих существенных вопросах, не перестаёшь удивляться его всеобъемлющей мудрости, но: зачем же делать из его произведений ширпотребную поделку? Да, пошутил великий «Повестями Белкина» над подобными дешёвками, но роман «Дубровский» не входит в их число.

Первая экранизация состоялась на «Ленфильме» в 1936 г. – к 100-летию со дня смерти поэта. Режиссёр и соавтор сценария (вместе с Пушкиным) Александр Ивановский достаточно подробно перенёс роман на экран, в главных ролях снялись Владимир Гардин и Галина Григорьева. Акцент был сделан на народный бунт в духе «предсказаний Пушкина» о революционных переменах Октября. Режиссёр рассмотрел все варианты авторской концовки, но сделал свою (крестьяне убивают Троекурова). Практически через полвека, в 1988 г., Вячеслав Никифоров на «Беларусьфильме» сделал четырёхсерийную версию с Михаилом Ефремовым в заглавной роли, замечательными актёрскими работами Владимира Самойлова, Кирилла Лаврова, Владимира Конкина. Никифоров уравновесил два полюса – линию любви с маскарадным переодеванием и линию мести с революционной ситуацией, когда верхи не могут, а низы не хотят. В финале проигравший в любви герой отказывается и от дальнейшего участия в «бессмысленном и беспощадном» бунте, хотя крестьяне так легко не сдались. Обе эти экранизации, трактуя лишь конец, соответствуют описанному в романе историческому периоду.

И вот спустя ещё четверть века – форматирование в новом времени. Имеет ли право на существование интерпретация классического произведения в смене временных декораций? Конечно, имеет: есть превосходные образцы умелого использования данного приёма, сбрасывающего коросты общеизвестной «предсказуемости». В чём же недостатки фильма «Дубровский» 2014 г.? Ведь не в том лишь «загвоздка», что в прокат вышла полнометражная версия сериала, снятого в телевизионной эстетике.

Здесь – остросоциальная лента от сценариста Михаила Брашинского и режиссёров Александра Вартанова и Кирилла Михановского, где главный герой Владимир Дубровский – благополучный столичный юрист, представитель бомонда и завсегдатай модных клубов, завидный жених, потенциальный прожигатель не только собственной жизни, но и отцовского капитала. Героиня Маша Троекурова (Клавдия Коршунова) – выпускница английского колледжа, скучающая бездельница, страдающая оттого, что не знает, куда себя деть, – ей ничего не нужно и всё неинтересно, потому и сама она неинтересна и пуста. И вот перед нею вырастает Данила Козловский… То, что у этих внутренне облегчённых людей возникает взаимное чувство, можно догадаться только по роману А.С. Пушкина, в фильме попытка не удалась. Зимние пейзажи Подмосковья словно заморозили эмоциональный ряд этого кинополотна, и предполагаемая энергетика так и не родилась. Когда в финале герой хочет предотвратить свадьбу героини с чиновником (Игорь Гордин), покрывающим махинации её папеньки, искренне не понимаешь, а чего это он, зачем ему это нужно, да ладно – пусть выходит…

Концовка сделана такой же, как в версии 1988-го – все герои разбегаются по своим углам. А субтильный Робин Гуд ретируется потому, что теперь у него депрессуха. Но в этом сомнамбулическом сне нужна была хотя бы одна сильная нота, чтобы пригревшегося в кинозале с мартовского морозца и заснувшего в мягком кресле зрителя разбудить и погнать на выход. Вот она – бунт фермеров против коррумпированных властей в лице Троекурова (Юрий Цурило) подавляется спецназом «масок-шоу» и снайперами, стреляющими на поражение. Самый последний кадр: камера поднимается над русской заснеженной равниной, обрамлённой нехоженым дремучим лесом, а в центре остаётся в искорёженной смертной позе местный уродец, который (был на посылках между Машей и Вовой) никому ничего плохого не сделал и даже не понял, что умер…

Это не только жирная точка в повествовании, но и символическая мишень, наглядно, буквально указывающая разбуженному стрельбой и взрывами зрителю беспринципность и вероломство «элиты» и бесполезную глупую жертву народа-урода. Короче, «импринтинг несправедливости». Понятное дело, Пушкин такого не писал.

Теги: "Дубровский" , фильм

По поэме А.С. Пушкина

Проект "Открытая сцена", режиссёр Денис Азаров, в ролях: Ю. Скирина, М. Матвеева, Е. Левашова, М. Ливадина, Х. Зайфиди, М. Ардашева, Р. Синицын, К. Манаков, Д. Иванов, И. Замчалов, О. Гораев, А. Кочетков.

Редкий случай, когда спектакль вызывает столько положительных чувств. И смотреть его занятно, и трогает, и актёрский кураж воодушевляет, и пушкинским текстом наслаждаешься, а финал[?] Нет, о финале позже.

Оказывается, «Руслана и Людмилу» проходят в 5-м классе средней школы, то есть детям, зубрящим «У Лукоморья», всего 11-12 лет. Теперь понятно, почему мне всегда поэма казалась такой страшной, что не хотелось перечитывать (увертюра про дуб не в счёт, до сих пор хоть спросонок с любой строчки). Но дальше-то, дальше-то!

Страх какой для нежных детских душ: Наина говорит: «Герой, я не люблю тебя» – и превращается в уродливую прилипчивую старуху; бороду Черномора несут на подушках (очень пугающий момент); а голова! со своим злобным напором! вместо того чтобы тихо-мирно помочь Руслану, как положено сказочным помощникам, выливает на того ушаты агрессии, да ещё и умирает…

Много говорилось о неуместности изучения именно этой вещи в столь юном возрасте, Пушкин-то начал писать её в лицее, закончил в двадцать один, и реалии, да и весь тон поэмы более соответствуют этому возрасту. Из первого издания были удалены многие, показавшиеся адаптаторам фривольными строки, но и оставшееся, как показывает опыт, вряд ли вполне понимают даже развитые не по годам двенадцатилетние.

Но – к постановке.

Сначала всё напоминает школьный спектакль, который затеяли ставить с учениками, чтобы продемонстрировать, что Пушкин – это не занудно, а смешно и интересно. Школьный спектакль или викторину на знание текста, где каждый произносит по строчке. Малыми средствами, в игре, они обозначают происходящее: вот Руслан поехал, вот старец встретил Наину; кто-то читает текст весело, кто-то – бубня. Балуются, поднимая картонки-указатели: вот финн, вот Руслан, вот на куске искусственного меха – надпись «борода».

Иногда «школьники» забываются, начинают петь песни или, перебивая друг друга, второпях, своими словами рассказывают о встрече Руслана и головы.

Напоминает, да. Но потом из актёров постепенно уходит инфантилизм, они взрослеют на глазах и, миновав все задуманные классиком препоны, к кульминации – крик, давящая музыка в какой-то невыносимой тональности.

И – проекция текста главы из поэмы на белую стену, и – хор девичьих голосов с истомляющей народной песней, и так это, не побоюсь громких слов, прекрасно и пронзительно, что поднимает спектакль на совершенно неожиданную высоту.

Теги: Проект «Открытая сцена»

По рассказам В. Набокова и И. Бунина

Театр ОКОЛО дома Станиславского, постановка Михаила Палатника, в ролях: С. Каплунов, А. Хардиков, И. Окс, Т. Токарева, А. Толстошева, Л. Загорская, А. Сидоров, Э. Касьяник, Н. Логинов.

Геометрия - наука, требующая пространственного воображения. Оно дано не всем, но некоторые счастливцы, скажем, мой сосед по даче им в совершенстве обладает. Допустим, надо вычислить объём некой ямы, чтобы понять, влезет туда цистерна воды или нет; используя формулы и число [?], он способен мгновенно подсчитать: не влезет, надо углубить на полметра.

Это пример бытового приложения геометрических познаний, но им есть место и в иных областях, требующих воображения, в искусстве, в частности в театре, с включением в дополнение к пространственному ещё и временно"го фактора.

Умеющий обращаться с числом π стремится сочетать многое, не только такие трудносочетаемые субстанции, как яма и вода. Властью, данной ему этой величиной, можно соединить и события, совпадающие по времени и тональности. В заглавной постановке обе её части несут признаки такого геометрического понятия, как симметрия, два рассказа Ultima Thule и "Холодная осень" формально похожи, в чём-то конгруэнтны; тут муж скорбит об умершей жене – там жена, симметрично, о муже; тут герой в метаниях тоски пытается выяснить у сумасшедшего, в чём смысл жизни, – там героиня, мучаясь воспоминаниями, тонет в бессмысленных вопросах к судьбе. И тут и там – соразмерно монотонная, безынтонационная речь, акцентированная порой вскриками и музыкальным оформлением. Подчёркнутая бесстрастность даёт точную проекцию отчаяния и ностальгической печали на плоскость сцены.

Пришлось, правда, расцветить торжество математической строгости в угоду публике: она ведь пришла в театр развлечься, а в одиночестве и скорби развлечения мало. Но готовность к потехе сработала. Признаки помешательства у бывшего преподавателя вызывали смех в зале: крики, мочеиспускание, неприятно-натуралистично описанные у Набокова, стали поводом для веселья.

Режиссёр увидел, в каких сценах можно сместить вектор общего настроя, повысить окраску, и хотя мне такая интерпретация показалась несколько нарочитой, не тождественной трагичности повествования, некоторые эпизоды, например с чайником, действительно получились смешными.

За премьерой последуют показы, во время которых, уверена, будет точнее определена геометрия взаимодействия артистов и зрителей, и поклонники Набокова и Бунина воздадут постановке должное.

Теги: Театр ОКОЛО дома Станиславского

175 лет назад родился Модест Мусоргский

Талант попадает в цель, которую видят все, гений - в цель, которую видит он один. Это раздражает и озлобляет современников, но восхищает потомков. Всё вышесказанное абсолютно применимо к Модесту Петровичу Мусоргскому – русскому композитору, на десятилетия опередившему своё время. Пожалуй, только Бах опережает его по степени "музыкальной проскопии", но он – особый случай, в его полифонических звукосочетаниях вообще закодирована, по сути, вся музыка человечества. Но это – тема особого разговора, поэтому вернёмся к Мусоргскому.

На самом деле его настоящая фамилия – Мусирский, так он записан в метрической книге. Однако ещё в молодости озорник Модест поменял фамилию на более благозвучную, оправдывая это родством с прямым потомком Рюриков по прозвищу Мусорга (по-гречески – «музыкант»). Неизвестно, насколько это соответствует действительности, но то, что мать композитора находилась в родстве с фельдмаршалом Кутузовым, – это точно. Вообще же следует отметить, что жизнь и творчество Мусоргского изобилуют удивительными мистическими событиями и совпадениями.

Начиналось это ещё до его рождения – его старший брат, названный Алексеем, умер во младенчестве. Второго снова назвали Алексеем, и он тоже умер. Тогда третьего назвали Филаретом, а дома звали Евгением – и он благополучно пережил своего младшего – Модеста. С детства маленький Модя проявлял явную музыкальную одарённость – легко обучился игре на фортепиано под руководством матери и достиг в этом немалых успехов – в 9 лет играл перед гостями непростой концерт Фильда. Но дворянским детям, при всей любви родителей к музыке, не пристало заниматься какой-либо службой, кроме военной, и братьев Мусирских определяют в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров – ту самую, в которой в своё время учился Лермонтов. Но с музыкой Модест не расстаётся – с ним с удовольствием занимается Антон Августович Герке – блестящий пианист, ученик Фильда, Мошелеса и Фердинанда Риса. И вновь мистическая связь – Рис пять лет брал уроки у Бетховена, поэтому Мусоргского отчасти можно считать учеником Бетховенской школы. Мальчика раздражали придирки учителя, но только до тех пор, пока он не услышал, как играет Герке, – с тех пор его авторитет стал непререкаем. Любопытна следующая история. Перед поступлением в юнкерскую школу Модест сочинил польку, которую решили издать и подарить дочери начальника школы – Студгофа. Герке попросили помочь в издании, он согласился, а заодно решил подредактировать сочинение. Когда же полька, получившая название «Подпрапорщик», вышла в издательстве Бернарда, юный автор не узнал своё детище – осталась только мелодия, да и та «приглаженная и облагороженная», со множеством модуляций и украшений. И вроде всё было правильно, но композитор чувствовал – что-то пропало. Пропал дух лёгкой неуклюжести, искренности, придававшей ей такое очарование, когда Модест играл её сам. И что удивительно, отец сказал ему – «а мне, когда ты без нот играл, – больше нравилось». С тех пор так и пошло у Мусоргского – его постоянно, часто из лучших побуждений редактировали и облагораживали, иногда теряя то главное, что было так дорого композитору.

Но Мусорянин, так называл его Стасов, как правило, не спорил, часто соглашаясь на переделки. Отчасти этому могла способствовать его неуверенность в себе – ведь, строго говоря, Мусоргский был музыкантом-любителем. Дело в том, что в то время в России теоретические музыкальные дисциплины изучать было негде (первая консерватория откроется только в 1862 году). Выкручивались, как могли. Кто-то, как Глинка, ехал учиться за границу. А кто-то, как Балакирев, изучал музыкальную литературу прошлого и настоящего, анализируя проигранное и услышанное. Благодаря исключительному таланту из анализа самостоятельно выводились законы гармонии, контрапункта, оркестровки. Именно так занимался Балакирев с Мусоргским. Последний благодаря блестящей пианистической технике (его нередко сравнивали с Рубинштейном) и прекрасной читке с листа был не только способным учеником, но и незаменимым партнёром во всех музыкальных начинаниях. Однако титанически мощная индивидуальность и собственное понимание музыкальных задач уводили Мусоргского всё дальше от общепринятых эстетических норм. Так, например, его перу принадлежит опера «Женитьба», где впервые музыка писалась прямо на прозаический текст. Это было расценено, в том числе и самим автором, как забавный творческий эксперимент, не более. А через много десятилетий это станет основной формой оперной музыки – опера-речитатив. Или его новации в области острых гармонических сопоставлений – не зря импрессионисты считают своим предтечей больше Мусоргского, чем Римского-Корсакова. Ну и, наконец, его удивительное умение отразить в мелодии, в интонации особенности разговорной речи и характера не только взрослых, но и детей, что гораздо труднее. Неслучайно у старика Листа дрожали пальцы от волнения, когда он проигрывал цикл «Детская». Потрясённый маэстро посвятил Мусоргскому фортепианную миниатюру. Однако даже у единомышленников композитор находит всё меньше понимания – растут раздражение и отчуждённость: Модест Петрович становится «гадким утёнком» среди балакиревцев. Ещё один странный и мистический факт – незадолго до смерти Репин пишет портрет композитора. Как выяснилось позже, многие, кто позировал Репину, вскоре умирали – Писемский, Пирогов, Тютчев и многие другие. Мусоргский не оказался исключением.

Сегодня, по истечении многих десятилетий, становится ясен масштаб гениальности великого сына России. На протяжении этого времени его идеи вдохновляли не одно поколение музыкантов. Его цикл «Картинки с выставки» в оркестровке Равеля стал отдельным произведением – шедевром мировой музыки. А Кейт Эммерсон вошёл в историю рока благодаря своему переложению того же материала. И только у России, как всегда, свой, особый путь. На одном краю Гергиев, устраивающий концерты всех произведений Мусоргского, на другом чиновники – на месте захоронения композитора сейчас автобусная остановка.

Теги: Модест Мусоргский , музыка

На вопросы "ЛГ" отвечает губернатор Московской области

- Андрей Юрьевич, меньше года вы занимаете пост губернатора Подмосковья. Что удалось сделать за этот короткий период?

– Я так понимаю, что вас в первую очередь интересует культурная сфера? Жители справедливо хотят видеть перемены к лучшему. Во всём. И в вопросах культуры тоже. Не секрет, что у нас в этом плане очень большой потенциал для развития. Можно сказать, уникальный. Древние храмы, монастыри, дворянские усадьбы, музеи. Я могу долго перечислять памятные места и достопримечательности. К сожалению, многие из них находятся в плачевном состоянии. Пока это так. Но у нас уже есть очевидные успехи.

Мы работаем по всем направлениям. В прошлом году впервые за шесть лет выделили средства на реставрацию и пополнение музейных фондов Подмосковья, воссоздали областную филармонию и активизировали работу по завершению строительства нового здания музея «Новый Иерусалим». Появился Московский Губернский театр, в котором благодаря специальному оборудованию для слабовидящих все зрители чувствуют себя комфортно. Это первый подобный театр в стране. Абсолютно лидерский проект.

Конечно, за бюджетный счёт все объекты привести в порядок невозможно. Нужны инвесторы. Мы разработали программу, которая называется «Рубль за метр». Это льготная аренда для компаний, которые готовы взять на себя бремя по качественному ремонту усадеб. Три – уже успешно сданы. Готовим ещё восемь. Аналогичные схемы работают в Европе, и это помогает сохранить уникальную архитектуру даже в таких относительно небогатых странах, как Португалия.

Есть ещё одно событие, которое лично мне очень дорого. В августе 2013 года в собор Иоанна Предтечи Зарайского кремля вернулась икона «Никола Зарайский». В 60-е годы XX века её вывезли из Зарайска, где она хранилась с 1513 года.

В прошлом году мы запустили проект по размещению дорожных знаков со специальной пиктограммой, которые указывают, как проехать к подмосковным историко-культурным объектам. Установили 108, в этом году поставим ещё 500 знаков. А это значит, что жители и гости будут знать, где и какие культурные объекты находятся, смогут гораздо легче находить к ним дорогу.

Системно вести всю эту огромную работу мы можем, только опираясь на людей. Многие годы музеи и усадьбы сохранялись благодаря усилиям сотрудников – настоящих подвижников. Было принято решение поддержать их и в течение ближайших трёх лет повысить зарплаты в общей сложности на 80%. Но, повышая зарплаты, мы будем требовать более современного подхода к управлению культурными учреждениями. Качество работы определяется в первую очередь интересом аудитории. Проще говоря, талантливо сделанные выставки и спектакли всегда привлекают зрителя, и наоборот.

– Отрадно, что 2014 год объявлен Годом культуры в России. Какие мероприятия в связи с этим предполагается провести в Московской области?

– Конечно, грандиозное событие ожидает нас в Сергиевом Посаде. В июле весь православный мир будет отмечать 700-летие со дня рождения преподобного Сергия Радонежского. Первые мероприятия, семинары и конференции начнутся уже в мае. Ну а в дни главных торжеств, в июле, мы ожидаем десятки тысяч паломников и гостей.

Будут в Подмосковье и другие знаковые юбилеи: 200-летие Михаила Юрьевича Лермонтова и 215-летие Александра Сергеевича Пушкина. Торжества пройдут в усадьбе «Середниково», где Лермонтов проводил свои летние каникулы, писал юношеские стихи, читал, переводил, и, конечно, в Больших Вязёмах – в Музее Пушкина.

– В 90-е кризисные годы один из самых тяжелейших ударов был нанесён по культурной сфере. Как выяснилось, подлинная культура не может существовать по рыночным законам, на принципах самоокупаемости, она должна сохраняться, оберегаться государством как главная нематериальная ценность, гарантирующая духовное долголетие нации. Сейчас, особенно в последнее десятилетие, благодаря активной работе правительства Подмосковья идёт восстановительная и созидательная работа. Многое уже сделано. Остались ли ещё так называемые узкие места, острые проблемы, требующие решения?

– Конечно, одной из главных проблем на сегодняшний день остаётся состояние объектов культурного наследия и прилегающих охранных зон. Я уже говорил, да это и очевидно – многие строения нуждаются в капитальном ремонте и техническом переоснащении. В этом году мы выделили на это 260 млн. рублей. Этих денег, разумеется, на всё сразу не хватит. Но мы сделали главное – выстроили систему, пригласили на работу в правительство области сильных специалистов. Запустили механизм, который позволит приобщить всё больше жителей и гостей Подмосковья к культуре, привлечь их внимание к искусству, к творчеству. Это один из наших приоритетов и критериев идеологии лидерства.

Ещё одна очевидная проблема, которую нельзя обойти, – недостаток условий и для досуга, и для творческой реализации жителей в сельской местности. Сейчас мы внимательно прорабатываем этот вопрос. Например, у нас есть идея построить в деревнях и посёлках небольшие клубы. В первую очередь хотим создать условия для гармоничного развития детей. По размерам такие клубы будут скромнее, чем привычные ДК, но при этом они уютные, комфортные и современные.

Отдельно хочу сказать о теме, которая очень меня беспокоит. Попросите с десяток своих знакомых перечислить народные промыслы Московской области. В лучшем случае правильно ответят два-три человека. А между тем современные тенденции мировой моды часто обыгрывают традиционные мотивы и узнаваемые элементы произведений наших художников. Совсем недавно в Федоскине мы разговаривали с мастерами из Жостова, Павловского Посада, Гжели, Вербилок. Обсудили не только, как сохранить существующие промыслы, но и как их развивать, как обеспечить спрос на продукцию, как оказать поддержку в местах продажи – оте­лях, торговых центрах. Договорились о создании клуба поддержки народных промыслов Подмосковья. Будем серьёзно заниматься их продвижением. Конечно, при условии, что они и сами готовы адаптироваться к современным условиям.

– В Подмосковье сегодня живут и работают крупные мастера культуры. Но есть и молодые талантливые писатели, художники, режиссёры. Существуют ли для них специальные программы материальной и творческой поддержки?

– Конечно, в большей степени в поддержке нуждаются молодые таланты. В прошлом году мы учредили 60 стипендий для тех, кто занимается творчеством. Хотя 10 из них мы распределили среди заслуженных деятелей искусств, 50 – получили представители нового поколения авторов.

100 одарённых детей, которые занимаются в школах искусств и художественных школах, каждый месяц получают стипендию от 4000 до 6000 рублей, как и их педагоги.

– Всё больше учреждений культуры сегодня коммерциализируются. Это лишает возможности посещать культурные мероприятия малообеспеченным слоям населения. Как вы относитесь к данной проблеме?

– У нас в Подмосковье такой проблемы нет. Во-первых, на сегодняшний день большинство учреждений культуры можно посетить бесплатно или за минимальные деньги. Ну а во-вторых, я думаю, что некоторые элементы коммерциализации для музеев и театров – это не всегда плохо. При условии, что речь идёт о дополнительных и качественных услугах. Представьте, например, уютное кафе, где можно посидеть с семьёй после просмотра экспозиции или спектакля. Что в этом плохого? Или сувенирная продукция. Современная традиция посещения музеев предполагает возможность купить на память книгу или какую-нибудь оригинальную репродукцию. Наоборот, посетители расстраиваются, если им не удаётся приобрести хотя бы авторучку с логотипом музея. Мы же в итоге получаем не только дополнительные производства и рабочие места, но и финансовую подпитку для тех же музеев.

– Не секрет, что интерес у населения к чтению падает. Это стало уже национальной проблемой. В России выросло целое нечитающее поколение. Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы пробудить у детей и юношества интерес к книге, приучить их к чтению?

– Я уверен, что излишне настойчивые попытки заставлять ребёнка читать – это неверный путь. Вряд ли можно полюбить книгу насильно. Скорее, будет обратный эффект. Тем не менее пробудить интерес к чтению можно и нужно. Помните, в советский период была целая государственная программа, которая активно пропагандировала книгу как элемент стиля жизни. Чтение стало признаком хорошего тона, вошло в моду. Потому что был эффективный механизм и он работал. Ведь мы совершенно объективно были самой читающей страной в мире.

Сегодня нужно подобрать не затёртые до дыр слова. Найти актуальный язык, чтобы суметь интересно рассказать о нашей литературе, о нашем наследии.

Безусловно, важен и материальный аспект. Я имею в виду создание современных и доступных библиотек. Ведь библиотека XXI века – это не просто пункт выдачи книг. Это центр культурной и интеллектуальной жизни для всех категорий граждан. В том числе для тех, кто имеет ограничения по здоровью. Это важнейший инструмент социализации. В сентябре в городе Пушкино мы открыли новый библиотечно-информационный комплекс, который оснащён по последнему слову техники. Кроме того, мы пробуем новые формы работы. В нескольких районах действуют так называемые библиомобили – библиотеки на колёсах. В них есть не только книги по разной тематике, но и мультимедийная продукция: фильмы, аудио­записи. Ещё один проект, это тематические библиотуры – поездки читателей по историческим местам Подмосковья. Уверен, что со временем всё это даст заметный эффект.

– Удаётся ли вам находить время для чтения? Какие книги любите читать или перечитывать?

– Честно говоря, время на чтение находится с большим трудом. При сегодняшней нагрузке и скорости информации я, как и многие другие, в основном успеваю лишь отслеживать новости. Книг любимых у меня много. Но, как это обычно бывает, все впечатления затмевает последняя прочитанная. На сегодняшний день это Салтыков-Щедрин. Писатель, который действительно всегда современен.

– Вы пришли на пост губернатора с энергичным, позитивным настроем. Но проблем очень много, и застарелых, и новых, вырастающих как грибы после дождя. Как поддерживаете в себе высокий жизненный тонус, позволяющий преодолевать их, а не опускать руки?

– Напряжённый рабочий ритм держит меня в тонусе. И, конечно, ответственность за обещания, которые я дал жителям Подмосковья. Проблем у нас в Московской области достаточно, но мы не собираемся опускать руки. Наоборот, мы нацелены на их решение. И претендуем только на самые передовые позиции, в том числе и в вопросах развития культуры. И я имею в виду лидерство не только в оснащении учреждений, но и в качестве презентации нашего культурного богатства.

– Очень важно, чтобы о культурной жизни Московской области знали не только её жители, но и москвичи, и жители других регионов России. Для этого и существует проект «Подмосковье. Культурная реальность». Что пожелаете читателям «Литературки»?

– Воспитанный человек должен понимать и ценить культуру разных стран и народов. И это здорово, что многие наши сограждане имеют возможность посетить Лувр или достопримечательности Турции, Египта, Греции. Но ещё важнее знать и любить свою культуру, знакомить детей с памятниками своей страны. Поэтому я желаю читателям найти время и возможность для того, чтобы более внимательно изучить удивительные исторические места, которыми славится Московская область. Ну а проект « Подмосковье. Культурная реальность» вам в этом поможет.

Беседу вела Анастасия ЕРМАКОВА

Теги: Андрей Воробьёв , губернатор , Подмосковье

Empty data received from address [ url ].

Телеканалов у нас скоро будет больше, чем газет. И уж, конечно, несколько посвящено футболу, а один - "Наш футбол" – является официальным телеканалом Российской премьер-лиги.

Несколько лет назад из большого спорта стали – по законам рекламного рынка – формировать «национальную идею». Сочинские игры показали: кое-что получилось, назло скептикам. Футбол и в советские времена нечасто давал поводы для «законной гордости», к этой игре мы питаем неразделённую любовь... На центральных каналах (даже на спортивном!) российского футбола мало: трансляциям мешают «споры хозяйствующих субъектов». И канал «Наш футбол» нужен многим – тем, кто в прежние времена во время туров не пропускал радиоперекличек. Лет тридцать назад и представить было нельзя, что можно будет круглосуточно смотреть матчи чемпионата и Кубка России.

Началась футбольная весна. И снова отцы с мальчишками будут задумчиво склоняться над первыми турнирными таблицами – правда, не в «Советском спорте», а в интернете. Футбольный праздник – это не только голы и промахи, но и голоса комментаторов.

Всем известно, что вокруг российского футбола крутятся немалые деньги. Весь мир дивится футбольному альтруизму скороспелых бизнесменов и чиновников from Russia. Каждый бразильский мальчишка знает: самые лёгкие заработки – в самой северной стране. Мастерам кожаного мяча в России платят по всё возрастающим потребностям. При этом, в отличие от советского времени, футбол у нас убыточный, а семейные, почтенные люди не принимают фанатскую атмосферу стадионов. Почему корпорации не жалеют денег на дорогие футбольные игрушки? Есть одно фантастическое объяснение: наши миллиардеры заигрались в тайный «чёрный тотализатор» в узком элитарном кружке. Делают ставки и надеются на выигрыш. А иначе непонятно, почему рабочий у нас получает меньше, чем в Париже или Берлине, а футболист всё чаще – гораздо больше.

Как включишь «Наш футбол» – так и услышишь слово «фанат». Ещё в 80-е мы употребляли его только в негативном ключе. Евгений Евтушенко даже написал стихи про тогдашних футбольных хулиганов: «И фанатизм, скатясь до жалкой роли, визжит, как поросёнок, на футболе». А потом мы перешли рубеж: слово «фанат» потеряло ругательный оттенок. Оно почти вытеснило исконное наше слово «болельщик» и даже приобрело дополнительный смысл принадлежности к влиятельной социальной группе. Уже никого не удивляет, когда очередного погибшего характеризуют так: «футбольный фанат NN». Как нечто будничное воспринимается заголовок: «Глава правительства встретился с футбольными фанатами». А ведь это болезнь! Тут произошла та же история, что и с «киллерами» и «убийцами»: внедрение нового слова изменило реальность. Там, где раньше после болельщицких разговоров в подворотнях оставались горы окурков, – теперь остаются трупы.

Как жаждали погрузиться в эту атмосферу футбольные комментаторы 90-х годов! Они высмеивали советскую манеру боления, в которой не было экзальтации и показухи. Помните? Стадион взрывался и начинал шуметь, когда на поле возникало острое положение. Если игра шла скучновато – трибуны молчали. Поражение любимой команды воспринималось как личное горе. Понурые, сокрушённые болельщики брели по домам. Другое дело – фанаты. Они кричат и гогочут при любом счёте, при любом характере игры, до которой, честно говоря, многим ребятам в ярких шарфах и дела нет. Зато им нравится воспринимать себя в качестве политической силы, представительствовать, требовать... Нравится это нынешним комментаторам? Они уже побаиваются подростковой агрессии. Но вынуждены «работать» и на эту публику, вынуждены кормить её конфетами и комплиментами. Нет ничего глупее зависимости от подростков – но в неё впали и деятели шоу-бизнеса, и обслуга большого спорта... А всё потому, что лет тридцать назад американские продюсеры установили, что юные иждивенцы легче тратят денежки (родительские) на развлечения, чем взрослые джентльмены. Наши хозяева жизни щедрее: они не ждут от «клиента» прямого дохода, просто подхватили лихоманку по моде. А деньги – в том числе и на покупку футболистов – берут из другой тумбочки. Чаще всего – из государственной.

В 1910–1930 годы, когда в Россию пришёл большой спорт, вокруг футбола утвердилось немало иностранных словечек. Некоторые из них язык переварил (например, «тайм» или «гол»), другие ушли на второй план в годы борьбы с безродным космополитизмом («бек», «инсайд», «корнер»). А нынешние комментаторы с особым азартом произносят словечки, без которых мы все эти годы обходились: «дерби», «сейв»... Да и само название нашего футбольного первенства – премьер-лига – отображает неприятную языковую тенденцию. Не представляю, чтобы мой дед сказал: «Ах, какие сейвы демонстрировал Никаноров в последнем армейском дерби!» Неужели возникла необходимость в этих словах? А ещё хуже – когда интонации заёмные, когда восторг с чужого плеча. Чужеродные слова язык зачастую переваривает, а интонации отторгает со скрежетом.

В своё время в нашей политической журналистике было принято говорить об английской королеве с нотками рыцарского преклонения. Нечто похожее слышится, когда закадровые хлопцы вспоминают об английском чемпионате – о Первом дивизионе. Откуда что берётся? Любят Британию – и, к сожалению, вряд ли лицемерят. Есть и другая крайность, её мы приметили во время Олимпийских игр: патриотические устремления комментаторов подчас переходят границы джентльменства, присущего большому спорту.

А как же нашенские традиции? Николай Озеров был настоящим телевизионным домовым, добрым духом спорта. Мягкий тембр знакомого голоса, праздничные интонации, преданность спорту – этого оказалось достаточно для всенародной любви. Над озеровскими штампами посмеивались домашние острословы и предприимчивые пародисты. А основоположник жанра Вадим Синявский – и вовсе фигура легендарная. Он ведь не только вёл репортажи со стадиона «Динамо» («Наш микрофон установлен...») и из туманного Лондона, но и из освобождённого Сталинграда! Сегодня у нас нет спортивных комментаторов со всенародной славой. Правда, есть один легендарный голос, который украсил (мы сразу расслышали и не ошиблись!) даже Сочинскую олимпиаду. Это – диктор стадиона «Лужники» Валентин Фёдорович Валентинов, который на посту уже больше сорока лет. Помним его низкий баритон и по футболу, и по хоккейному призу «Известий». Он волей-неволей прорывается и на канал «Наш футбол»: во время трансляций из Лужников.

Современные комментаторы знают футбол в подробностях и активно общаются с паствой в блогах. Но почему они всё чаще стремятся выделиться друг перед другом ехидством и снобизмом? Им бы немного озеровской романтической наивности! Конечно, не всё так печально. Например, хорошим собеседником и рассказчиком показывает себя Александр Шмурнов. Вот у него интонации не англообразные.

Зимняя спячка «Нашего футбола» позади. Будем надеяться, что снова «на лучистом чистом небе» засветит солнце, а футболисты будут не легионерами миллиардеров, а любимцами каждого двора. В начале весны хочется верить в чудеса.

Теги: Наш футбол , телеканал

На Украине начали отключать российские телеканалы. Правда, не везде этот процесс идёт гладко. Именно поэтому Госкомитет по телевидению и радиовещанию выступил с обращением к руководителям компаний и журналистам. Общий пафос: "Противостоять информационной агрессии со стороны Российской Федерации". Конкретика: «[?]обращаемся к вам с просьбой пересмотреть программное наполнение телерадиоканалов, воздержаться от показа развлекательных, юмористических, особенно российских приключенческих фильмов, которые пропагандируют российских правоохранителей и войска специального назначения…»

Параллельно идёт публичная переписка между высокопоставленными украинским и российским медиаменеджерами, наполненная взаимными претензиями в необъективности. В этом эпистолярном диалоге следует отметить важный посыл из коллективного письма Эрнста, Добродеева и Кулистикова: «…В кругу друзей, а мы с вами друзья…» Эта мысль, пусть и вырванная из контекста, кажется определяющей для понимания сложившейся ситуации на телеканалах наших стран. Речь тут идёт не о дипломатическом обороте, апеллирующем к «дружбе». Фраза, для широкой публики формальная, напоминает украинским коллегам о прочных бизнес-связях и сопутствующих бизнесу человеческих отношениях.

Действительно, определить границы между российским и украинским «контентом» часто просто не представляется возможным. Такова практика, сложившаяся за последние четверть века. Большинство телесериалов - совместная продукция, которую демонстрируют в обеих странах. В совместном сериальном бизнесе прочно переплетены и бюджетные российские средства, и частные вложения с обеих сторон, и кадровый состав участников – российские режиссёры снимают по сценариям украинцев, украинские продюсеры делают ставку на русских актёров, российские сценаристы адаптируют драматургию под украинские реалии… В результате этой кооперации зритель получает разнообразные по тематике фильмы, единственным объединяющим началом которых является их антисоветский пафос. В свою очередь, антисоветчина, заложенная в драматургическую схему совместных кинопроектов, оборачивается в итоге распространением русофобии, на которой теперь воспитано несколько поколений граждан Украины. Телесериалы дополняют знания, почерпнутые молодёжью из украинских учебников, обогащают сознание яркими запоминающимися образами кровожадных энкавэдэшников с коммуняками. Россия в этом смысле оказалась менее уязвима – аппарат восприятия у российского зрителя функционирует иначе. После просмотра очередного российско-украинского сериала на Украине оседает в зрительских мозгах антисоветчина и русофобия, а в России – только антисоветчина.

Именно этот пропагандистский эффект десятилетиями закладывался в копродукцию, последствия чего мы наблюдаем во время последних событий на Украине. Вопрос о степени осмысленности при достижении данного эффекта остаётся открытым. Идею о злокозненном заговоре отбрасывать не стоит. Но вполне возможно, что «просто так срослось», что басно­словные прибыли, которые давал телебизнес его украинским и российским участникам, являлись самоцелью, а идеологическая составляющая – лишь «сопутствующий товар», результат инерции. О смыслах никто не думал, для конкретной работы рекрутировали «творцов» из той самой среды интеллигенции, которая и в первых рядах майдана (в Киеве), и в первых рядах промайдановского митинга (в Москве). Именно эта творческая интеллигенция, по существу на российские государственные деньги (пусть и опосредованно, через коммерческие структуры), вела антисоветскую, антироссийскую пропаганду. Она жила в комфорте, мечтала о евроинтеграции, презирала совков и с энтузиазмом повела народ на киевские баррикады.

Но не только на телевидении происходил процесс сращивания украинского и российского медиабизнеса. Российский «Коммерсантъ» своим украинским филиалом стал мощной ячейкой евроинтеграции. Дочка российского «Интерфакса» – «Интерфакс-Украина» – последовательно и незамысловато ведёт антироссийскую пропагандистскую работу. Принадлежащая Коломойскому «Комсомольская правда в Украине» – это вовсе не наша «Комсомолка», а издание, которое эксплуатирует популярный бренд, помогая решать политические задачи одиозного олигарха. И уж совсем странным кажется тот факт, что около 30% акций украинской телекомпании «Интер» принадлежат российскому Первому каналу…

Да, сращивание это происходит по сложным схемам, часто не напрямую, через офшоры, «прокладки», чёрт ногу сломит, разбираясь, кому что принадлежит. Однако сейчас, кажется, самое время компетентным органам провести ревизию, разобраться: кто с кем, за кого и почём.

Теги: Украина , майдан

В 2012 году канал "Россия 1" показал фильм-монолог Александра Проханова «Солдат империи». В июле вышли 4 серии цикла. Через полгода - 5-я и 6-я, после чего рассказ вновь оборвался.

С продолжением явно творилось что-то не то. Несмотря на успех первых серий, его загнали в ночной эфир. Он вышел скромно, без громких анонсов, однако сам послужил анонсом сериала Николая Сванидзе, который выскакивал в рекламных паузах как грядущий разоблачитель.

7-й и 8-й серий «Солдата империи» зрители не дождались вообще. К юбилею Александра Проханова была показана серия без номера, которая выглядела как заключительная.

Что же происходит с интереснейшим циклом? Об этом мы попросили рассказать шеф-редактора проекта Валерия РОКОТОВА.

Фильм «Солдат империи» зрителю не дают досмотреть. Пока Проханов говорил о делах давно минувших дней, всё было более или менее в норме. А как только переступил границу 1991 года, был остановлен.

Если называть вещи своими именами: 7-я и 8-я серии запрещены. Другой формулировки я подобрать не могу. Работа над 9–11-й сериями заморожена. Канал не даёт отмашку, а производящая компания активности не проявляет. Производитель страшится выяснить судьбу проекта, поскольку это может вызвать гнев телевизионных богов. С Олимпа будет направлена молния в продюсера, и он погорит.

Вот пусть либералы больше не заикаются о советской цензуре. Они делают то же самое. Никакого экстремизма в рассказе писателя нет, если кто об этом подумал. Просто он говорит не то, что мило слуху либеральных господ.

5–8-я серии цикла были сданы на канал в начале августа 2012 года! Их планировали к эфиру с колёс, но показали через полгода. И не четыре серии, а только две, в которых говорилось о перестройке. При этом было сделано всё, чтобы фильм не заметили. Его не только не рекламировали. Его сознательно загоняли за полночь, пропуская вперёд по три серии криминального барахла.

Когда в наше кино без мыла влез Сванидзе, пиаря свою песнь о Гайдаре и Яковлеве, всё стало ясно. Полугодовой перерыв понадобился, чтобы идеолог подготовился к бою – подкачался, нарастил мощь аргументов и долбанул.

Для этого Сванидзе выделили огромный бюджет и отправили в путешествие, откуда он должен был вернуться с потрясающим по убедительности продуктом. Что в итоге получилось, все видели – муть перестроечная. Он снова поставил свою заезженную пластинку, про которую говорят: «Есть ложь, есть большая ложь, а есть «Исторические хроники с Николаем Сванидзе».

Сегодня либералы уже не могут без патриотов. Не смотрит их никто и не слушает. Они вынуждены давать слово патриотам. Тогда и их пропаганда не пропадёт. Это новое качество идеологической работы, и не каждый либерал берёт этот барьер сложности.

Когда Проханов выступал на «Эхе Москвы», слышался скрип зубов Венедиктова. Он в соседней комнате сходил с ума, но не вмешивался. А на канале «Россия 1» вмешались. Кто именно особо усердствовал, пуская под откос «Солдата империи», догадаться несложно. Это тот, кому мало показалось бежать рядом и лаять.

Невероятно обидно, что так произошло. Ведь пришлось пройти через безумие. Что такое современное телевидение? Это мир, откуда изгнан дух творчества. Если ты начинаешь беспокоиться за результат, на тебя смотрят как на больного.

Вот есть такое счастье особое – работа со звуком. Ты раскладываешь звуки и музыку, двигаешь фразы, поддерживаешь поэтический ритм, а производящей компании это по барабану. И она гробит звук по звонку девочки, которую продюсер назначил куратором. Она не так поняла «биг босса» с телеканала, всё напутала, но её указание выполнили, убив звук, потому что у девочки некий особый статус.

Как шеф-редактор, я год отбивался от безумных распоряжений. Например: «Из 5-й серии нужно убрать Калининский мост!» Нет там моста никакого. Звонишь на канал, выясняешь, что не Калининский мост, а Калининскую АЭС. И не убрать, а добавить...

Возможно, я ждал продолжения больше, чем кто-либо. Писатель отнёсся ко всему с привычной иронией, а мне жаль вложенного труда – и своего, и режиссёрского. Жаль ноты, которая не прозвучала, жаль недопетой песни, которую сложил народ в былые столетия, жаль недосказанного стихотворения, где отразилась недавняя отчаянная эпоха.

В одном из монологов Проханов говорил о новой архитектуре современной России. Он гадал: какой она могла быть? Вопрос повис в воздухе, но автор этих строк такую архитектуру вполне представляет. Это высотные стекляшки с химерами, в которых узнаются лики Ельцина и Бурбулиса, Гайдара и Чубайса, Сванидзе и Пивоварова. Они сидят и смотрят на нас, и нам становится жутко.

И пока чудовища там, над нашими головами, «кин[?] не будет».

Теги: Александр Проханов , «Солдат империи»

Оканчивается духоподъёмное ток-шоу "Политика", в котором говорилось о роли американцев в украинском кризисе, о готовящихся американских санкциях в отношении России в связи с крымским референдумом и встык за нашим гимном - «XX век Фокс», «Храброе сердце», Мэл Гибсон. Заметьте, не «Корабли штурмуют бастионы», не «Освобождение», то есть не какие-то наши подходящие к историческому событию в Крыму фильмы, а американский исторический боевик. Почему этого диссонанса не чувствуют на Первом канале или нарочно так делают? Зарядились протестной энергией московского «марша предателей» в поддержку майдана? 

Сергей КОЛЫВАНОВ

Очень люблю программу "Вести недели", но то, как там и на других каналах говорили о юбилее выдающегося писателя Юрия Бондарева, мне не понравилось. Почему-то вспомнили о конфликтах лауреата Ленинской премии с советской властью, но забыли упомянуть о том, какой он подвергся травле после провидческого предупреждения о перестройке - самолёте, отправившемся к аэродрому, которого нет. А уж после его оценки событий октября 93-го на многие годы Юрий Васильевич стал на ТВ персоной нон грата. То есть конфликты советского периода нужно раздувать, а гораздо более острые постсоветские конфликты – не замечать? Программа, честно отстаивающая позиции России в настоящее время, должна быть честной и в оценке событий прошлого, иначе ей не будет доверия.

Виталий МИЩЕНКО

17-20 марта на телеканале "Культура" идёт 4-серийный документальный фильм «Крестьянская история» известного режиссёра Валерия Тимощенко (фильмы «Трезвитесь», «Русский заповедник», «Чистая победа»[?]) и продюсера Александра Гундорова. В декабре 2013 года «Крестьянская история» удостоена Национальной премии в области кино и телевидения как лучший документальный сериал.

Несколько ярких и трагичных семейных историй длиною в век, Краснодарский край, Курская, Ивановская, Липецкая области, Пермский край, Забайкалье…

Почему в XXI веке стоит на грани исчезновения деревня – колыбель российской цивилизации, хранительница культуры, морали, духовности и национальных традиций русского народа, мать и кормилица страны? Но «Крестьянская история» – не «за упокой», а, как и многие фильмы Валерия Тимощенко – «во здравие»! Не отводя взгляда от душенадрывной хроники «раскулачивания», он не опускает руки, постоянно пытается найти выход, «точку возврата», дать положительные примеры.

«Время существует только в образах, по-другому его не ощутить… История может быть только личная», – говорит Тимощенко и, рассказывая о судьбе большого семейства Герасима Примы, своего прадеда, – проходит крестным путём, уготовленным для многих миллионов соотечественников. А «переход к широким социальным обобщениям?» – он для авторов фильма нетруден именно по причине изначальной общинной психологии крестьянина, всегда отвечавшего на вопрос «Кто ты?» – «Мы из деревни (станицы) такой-то».

Выживание ссыльных в тайге Северного Урала – настоящий эпос, бережно заснятый Валерием Тимощенко. Как уживались с местными коренными вогулами-манси, как учились у них, копируя, что могли, включая даже одежду «вернувшись в домонгольские времена». Непривычные ягоды в совершенно незнакомом лесу, незнакомая рыба в новых реках… Расчищали лес под капусту и картошку, упорно создавали «свой кусочек рая», но оставили его, как только стало возможным вернуться на Кубань.

И возвращаясь за ними почти век спустя, авторы фильма говорят: «пора вступать в наследство».

Теги: «Крестьянская история»

Недавно в программе "Особое мнение" на «Эхе Москвы» писатель Михаил Веллер, критикуя и высмеивая позицию России по Украине, заявил: «Бандера сидел в Брестской крепости. Его освободили советские войска, которые взяли город Брест в сентябре 1939 года (была такая смешная история)[?]»

На самом деле сидевший в брестской тюрьме Степан Бандера покинул её 13 сентября 1939 года, сразу после того как польские надзиратели бежали из Бреста, - наши войска вошли в город позже. То, что советские войска освободили Бандеру, – маленькая ложь, которая часто сопутствует выступлениям Михаила Веллера. И вспомнилось, что он гражданин Эстонии, более того, кавалер ордена Белой звезды, и понятно, почему он так активно выступал всюду (и даже на Первом канале) против «Бронзового солдата» в Таллине. А на государственном радиоканале «Россия» Веллер ведёт воскресную программу «Поговорим с Михаилом Веллером». И он там рассуждает обо всём и вся, в том числе и о Великой Отечественной войне, к которой его отношение не сильно отличается от взглядов его соавтора – известного перебежчика Суворова-Резуна. И тут уже ничего смешного нет.

Виктор ИЛЬИН

Теги: Михаил Веллер , Степан Бандера

В России её звали Лизой. В Китае она стала Ли Ша. Это имя придумал для неё её муж, выдающийся китайский революционер, один из создателей Коммунистической партии Китая Ли Лисань. Первый слог имени Лиза стал фамилией, совпавшей с фамилией мужа, а для "Ша" был выбран иероглиф, состоящий из смыслового ключа «цветок» и фонетического компонента «песок». «Цветок на песке» - в новом имени оказался символический смысл. Как рассказывает сама Елизавета Павловна, долгие годы она ощущала под собой зыбучий песок и никак не могла врасти в незнакомую почву.

Я познакомилась с Елизаветой Павловной в Москве в 1986 году, куда она приехала после четвертьвекового перерыва. Тогда же узнала и о её удивительной судьбе. Потом была встреча в следующем году, уже в Пекине, в её доме, а в последние десять лет наше общение стало регулярным. И с каждой встречей я открывала и продолжаю открывать для себя личность поистине уникальную, из числа тех, о которых можно без преувеличения сказать, что они – чрезвычайное явление человеческого духа.

Вспоминаю случайную встречу на улице. Затерявшись в китайских переулочках, я на ломаном китайском обратилась к молодой девушке с просьбой объяснить мне, как пройти к метро. А в ответ, к моему изумлению, услышала русскую речь. Выяснилось, что девушка – аспирантка Пекинского института иностранных языков. Разговорились. Её научным руководителем оказался мой знакомый, известный профессор-русист Чжан Цзяньхуа. Я сказала об этом своей случайной собеседнице и добавила, что и самого первого педагога его знаю. «Как, вы знакомы с Ли Ша?» – в глазах девушки вспыхнуло неподдельное восхищение. – Это наша великая лаоши!» «Лаоши» – так в Китае звучит уважительное и гордое «Учитель».

Да, именно Учителем, Лаоши в самом высоком духовном смысле этого слова стала для многих китайских русистов русская женщина Елизавета Павловна Кишкина, Ли Ша. Сегодня её имя в Китае почти легендарно. Ей посвящены многочисленные газетные и журнальные публикации, о ней сняты фильмы, написаны книги. Но главную книгу своей жизни она написала сама. Это её воспоминания, вышедшие сначала на китайском языке здесь, в Поднебесной, а потом и на русском, у нас, в России (М.: Издательский проект, 2014). Маршрут книги получился как бы обратным жизненному маршруту её автора – из России в Китай. Именно так и названа книга с подзаголовком: «Путь длиною в сто лет».

Родилась Елизавета Павловна Кишкина в год начала Первой мировой войны в степной Саратовской губернии, в помещичьей усадьбе, в деревне со звучным названием Студёнка. «С детства, – рассказывает она, – я полюбила просторы, и чувство это живёт во мне до сих пор. Мне нравятся необозримые поля, морские дали и даже ширь городских проспектов и площадей». Её отец Павел Семёнович Кишкин происходил из потомственных дворян, ведущих свой род с XIV века, имел чин статского советника и занимал в уезде выборную должность мирового судьи. Позже дворянское происхождение не раз сыграет в судьбе Елизаветы Павловны роковую роль. Так же, как и долгие годы преследующее её имя двоюродного брата – Николая Михайловича Кишкина, комиссара Временного правительства в Москве, а позже и одного из его министров и даже на сутки, перед тайным побегом Керенского, – его главы.

Революция 1917 года фактически смела Студёнку. Арестовали отца. По дороге в ВЧК он принял цианистый калий. В 1920 году перед лицом надвигающегося голода семья вынуждена была покинуть родные места и перебраться в Москву к двоюродной сестре матери. Там, у Красных ворот, в 1-м Басманном переулке, в крохотной комнатке большой коммунальной квартиры, прошли следующие тридцать лет жизни Елизаветы Павловны. Было всё – нищета, голод, но в те годы так жили многие, семья Кишкиных не была исключением. После окончания школы-семилетки встал вопрос о работе, учиться дальше не позволяло материальное положение. Четырнадцатилетняя Лиза находит компромисс – поступает в Школу книжно-газетного ученичества при Госиздате, готовящую издательских технических работников, где учёба совмещалась с оплачиваемой рабочей практикой. Через три года, после окончания школы, семнадцатилетней девушкой Лиза, влекомая юношеской романтикой, по собственному выбору едет на Дальний Восток и начинает работать в качестве технического редактора в краевом издательстве. Этот выбор, как выяснилось впоследствии, во многом и определил её будущую судьбу.

В те годы много китайцев работало и в Дальневосточном краевом издательстве, в его китайской секции, и во Владивостокском филиале, куда позже перешла Лиза. Со многими из них у неё сложились самые добрые отношения, сохранившиеся на долгие годы. Так, совсем в ранней юности, Лиза впервые соприкоснулась со страной, которой в будущем суждено было стать её второй родиной. Но могла ли она в то время об этом даже подумать? Хотя сейчас, по прошествии десятков лет, ей кажется, что судьба уже тогда подавала ей знаки. В память врезалось впечатление – фотография в «Огоньке», картинки в котором она девчонкой любила рассматривать. Огромная площадь, запруженная народом, на возвышении оратор – высокий худощавый человек в длиннополом халате с энергично простёртой рукой. Особенно поразил её этот жест: таким и должен быть настоящий трибун! Подпись под фотографией поясняла, что это митинг в Шанхае во время всеобщей забастовки рабочих 30 мая 1925 года, а того, кто выступает, зовут Ли Лисань. И вот через несколько лет, уже работая в издательстве, она снова столкнулась с этим именем. Ей передали для корректуры политическую брошюру под резанувшим глаза названием: «Борьба с ленинизмом». Как бдительная комсомолка, она бросилась к редактору, оказалось, опечатка – должно быть «Борьба с лилисанизмом». Но что это значит? Один из редакторов пояснил: «Ошибочная левооппортунистическая линия, проводимая лидером КПК Ли Лисанем». Сразу вспомнился пламенный оратор с той давней фотографии. Подумалось, если он – лидер компартии, то, несомненно, солидный человек, в летах. Тут же представился образ старца с длинной седой бородой. Потом были ещё эпизоды, о которых вспоминает Елизавета Павловна, словно опознавательные знаки, ведущие её навстречу судьбе.

Вернувшись в 1933 году в Москву, она продолжила общение со своими дальневосточными знакомыми. Однажды в общей компании друзья представили нового гостя – китайца по имени Ли Мин. Высокий, худощавый, очень сдержанный, малоразговорчивый, на вид лет двадцати пяти, не больше, как тогда показалось Лизе (на самом деле ему было тридцать четыре года). Каково же было её удивление, когда позднее она узнала, что Ли Мин это и есть тот самый Ли Лисань с давней фотографии!

В феврале 1936 года они поженились. Лиза поступила в Институт иностранных языков на французское отделение. Хотела изучать китайский, но путь в Институт востоковедения был для неё закрыт – мешало дворянское происхождение. Ли Лисань работал в системе Коминтерна, издавал китаеязычную газету «Цзюго шибао» – «За спасение Родины» (Китай тогда переживал тяжелейшие времена – японская оккупация, компартия в подполье). За спиной – огромный опыт революционной работы, организация рабочих забастовок, массовых антиимпериалистических выступлений, создание профсоюзов, нелегальное положение, преследования[?] Потом, в 1930 году, когда он фактически стал лидером партии, – обвинение в «левом авантюризме», «политической ошибке», вызванной революционным нетерпением: провалом закончилась начатая от имени ЦК наступательная операция на крупные китайские города с целью их освобождения от гоминьдановцев. (Этому событию как раз и была посвящена та самая брошюра «Борьба с лилисанизмом», ошибку в названии которой усмотрела Лиза.) Ли Лисань тут же был вызван в Москву, в Коминтерн, «на ковёр», где его подвергли беспощадной критике, которую он признал справедливой. Гибель товарищей, бойцов при штурме городов болью отзывалась в сердце: «Три месяца ошибок принесли мне тридцать лет самобичевания», – с горечью признавался он Лизе уже на склоне лет.

Чем больше раскрывалась перед Лизой личность того, с кем она связала свою судьбу, тем глубже было осознание: рядом с ней – человек неординарный, внутренне очень цельный, прямой и честный, до глубины души преданный своей стране и народу, готовый на жертвенные поступки ради их свободы и благополучия. И это бесконечное уважение, которое она испытывала к Ли Лисаню, крепило их любовь, помогало выстоять в самых тяжёлых испытаниях. А впереди их было немало.

Волна арестов 1937 года обрушилась и на коминтерновцев. В каждом иностранце мерещился потенциальный «шпион». 23 февраля 1938 г. пришли и за Ли Лисанем. От Лизы требуют признания, что её муж – «враг народа». Сломить её не удаётся, она не только не отказывается от мужа, но и упорно его защищает, что уже само по себе было актом мужества, особенно со стороны молодой девушки, какой была тогда Лиза. Следуют публичная «порка» и исключение из комсомола. Начинается хождение по тюрьмам в поисках мужа – Бутырка, Таганка, Лефортово… Когда наконец след был найден, подаёт о себе весточку. Для Ли Лисаня это становится огромной моральной поддержкой, о чём он не раз впоследствии говорил жене. Почти два года заключения, карцеры, бесконечные ночные допросы, избиения, требования признания в шпионаже в пользу Японии, в участии в троцкистской диверсионной организации и т.п. Всё, как положено. Уже через полвека Елизавете Павловне удалось прочитать дело Ли Лисаня из архивов КГБ. Материалы из него она приводит в своей книге. И хотя в итоге все обвинения с Ли Лисаня были сняты, удар последовал тяжелейший: он был исключён из партии, которую сам и создавал и которой был бесконечно предан. Только через семь лет, после изменения политической обстановки, он был восстановлен в её рядах, причём сразу в ранге члена ЦК. В начале 1946 года Ли Лисань возвращается в Китай. Осенью, несмотря на серьёзные опасения родных и друзей, отговаривающих Лизу от этого шага – в Китае шла гражданская война, к тому же у неё на руках была трёхлетняя дочка, – она последовала за ним. Начиналась другая жизнь.

Лиза и Ли Лисань, 1940 г.

На траурном митинге памяти Ли Лисаня. 

Дэн Сяопин выражает соболезнования. 20 марта 1980 г.

Сначала Харбин, потом Пекин. Уже через несколько месяцев после приезда в Китай Елизавета Павловна начинает работать, это было её желание. Привыкшая со школьных лет к труду, она не могла вести праздную жизнь, как это делали многие жёны ответственных партийных работников. Её зачисляют в штат Школы русского языка при Штабе китайской армии. Среди её учеников – будущий переводчик Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая, впоследствии член ЦК и министр гражданских дел, глава Министерства внешнеэкономических связей, директор НИИ педагогики при Министерстве образования, – целая плеяда ставших известными личностей. С этого момента начинается педагогическая деятельность Елизаветы Павловны Кишкиной в Китае, которая продлится пять десятилетий. За исключением тех лет, которые насильственно будут вырваны из её жизни. Но новое испытание, новая беда ещё впереди.

Ли Лисань работал на высоких государственных постах, имел самые непосредственные контакты с верхними эшелонами китайской партийной элиты, к которой принадлежал и сам. И не только рабочие, но и бытовые, семейные. Автоматически и его жена вошла в этот круг. Страницы воспоминаний Елизаветы Павловны, посвящённые повседневной жизни руководителей китайского государства и их семей, которую она могла наблюдать, представляют, на мой взгляд, исключительную историческую ценность. Чего стоит только один её рассказ о последней жене Мао Цзэдуна, Цзян Цин, которой, по её просьбе, она давала уроки русского языка! Впоследствии эта женщина сыграет роковую роль в истории Китая, фактически возглавив знаменитую «банду четырёх». Занятия проходили в правительственной резиденции «Чжуннаньхае», в апартаментах «первой леди» страны. Иногда уроки затягивались, и Елизавету Павловну приглашали на ужин, несколько раз за стол вместе с ними садился и Мао Цзэдун. Была и отдельная встреча с Мао, когда по его приглашению она вместе с мужем и старшей дочкой посетила его дом.

После провозглашения в 1949 году Китайской Народной Республики Мао Цзэдун предложил Ли Лисаню, учитывая его колоссальный опыт профсоюзной работы, занять в новом правительстве пост министра труда. Началась пекинская жизнь. Елизавета Павловна много сил и времени отдаёт работе. Пекинский университет, Институт русского языка (впоследствии преобразованный в Институт иностранных языков), переводы политической и художественной литературы, работа в качестве консультанта в издательстве «Народная литература», выпускающего переводную литературу, в том числе и русскую. В те годы в Китае русский язык находился на пике популярности, в одном только институтском потоке набиралось до сорока студенческих групп. Масса будущих русистов, специалистов по России, общественных и политических деятелей прошли школу Елизаветы Павловны. Составленные ею учебные пособия, методические разработки, словари вошли в золотой фонд китайской русистики. За её выдающиеся заслуги Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ) наградила её медалью А.С. Пушкина. И хотя наград у Елизаветы Павловны немало, эту она считает самой ценной.

Становление новой китайской государственности шло трудно. Годы изнурительной борьбы с японской оккупацией, гражданская война, экономическая разруха, повальная нищета… Елизавета Павловна вспоминает, что в начале своей жизни в Пекине она на улице практически от каждого встречного слышала один и тот же вопрос: «Поели уже?» Она недоумевала, почему люди этим интересуются, и только потом узнала, что это всего лишь форма вежливого приветствия. На протяжении веков народ недоедал, поэтому поел человек или нет, было крайне важным и звучало как проявление внимания. Всё это обостряло внутренние противоречия, усугубляло внутрипартийные распри, вело к непродуманным скоропалительным решениям. Массовые кампании 50-х – начала 60-х годов лихорадили общество. Нарастало напряжение в отношениях с Советским Союзом, давших трещину после ХХ съезда КПСС. Начался массовый отзыв из Китая русских специалистов, советско-китайский конфликт разрывал семейные узы, многие русские жёны возвращались на родину, оставаться в Китае, имея на руках советский паспорт, становилось опасно. Перед Елизаветой Павловной, как и перед остальными её соотечественницами, связавшими свою судьбу с мужьями-китайцами, во весь рост встал вопрос: как быть? Тем более что при общей обстановке недоверия и враждебности к СССР, которая тогда господствовала, тень подозрений в шпионаже легла и на неё – советскую гражданку. Ли Лисаня неоднократно вызывали в ЦК, требуя немедленного развода. На что получили решительный ответ: «Лиза не может заниматься шпионажем. Головой за неё ручаюсь. Не верите мне – тогда исключайте из партии». Так, считает Елизавета Павловна, добром за добро отплатил ей муж, всегда помня о её преданности и доверии к нему в тяжёлые тридцатые годы.

О разводе в ЦК больше не упоминали, но настаивали на переходе в другое гражданство. Выбор для Елизаветы Павловны был тяжёлый. Она понимала, что может навсегда лишиться возможности приезжать на Родину, но и ставить под удар любимого человека тоже не могла, отдавая себе отчёт в том, что для него иметь жену с советским паспортом было равносильно политическому самоубийству. Но только через два года, когда кончилось действие советского паспорта, она, не став его продлевать, приняла окончательное решение и вступила в гражданство КНР. Это случилось в сентябре 1964 года, когда над страной уже сгущались предгрозовые тучи грядущей «культурной революции», когда в результате обострившихся внутрипартийных распрей Ли Лисань опять практически оказался в опале, когда ему в очередной раз припомнили «политическую ошибку» тридцатилетней давности. В этих условиях решение Елизаветы Павловны можно было приравнять к акту настоящего мужества. Тем более, если учесть все его последствия.

1966 год стал чёрным в истории Китая, положив начало массовому психозу, охватившему страну. Страницы книги, посвящённые так называемой культурной революции, – это полная боли исповедь человека, который вместе со своими самыми близкими, любимыми людьми волею судьбы оказался в самом эпицентре трагических событий. Их началу послужило «Уведомление от 16 мая» – документ, подготовленный Мао Цзэдуном и утверждённый Пленумом ЦК КПК. Это был призыв к непримиримой борьбе против «буржуазных авторитетов» и «контр­революционных ревизионистов», дабы «страна не потеряла красный цвет». Призыв был услышан, джинн выпущен из бутылки. Первыми поднялись студенты и школьники-подростки – хунвейбины, как они себя называли, – «красные защитники» революционного дела, затем «цзаофани» – «бунтари», из числа взрослого населения. Волна бесчинств и вандализма захлестнула Китай. Не обошла она стороной и Ли Лисаня: каждый, кто когда-то учился или работал за границей, автоматически зачислялся в «шпионы». 1 февраля 1967 года он был вызван на допрос для «дачи показаний массам».

…Ежедневные изматывающие допросы, требования публичного признания в шпионаже, унижения, физическое насилие, обыски, погромы – эта вахканалия продолжалась несколько месяцев. Но уже чувствовалось, что трагическая развязка совсем рядом. 19 июня 1967 года «цзаофани» увезли Ли Лисаня из дома в неизвестном направлении. Через день хунвейбины доставили Елизавету Павловну на очередное «собрание борьбы», там же неожиданно для неё оказался и Ли Лисань. В течение трёх часов от них – уже в тысячный раз! – требовали признаний в связях с иностранными разведками, шпионаже и т.п. Из здания вывели вместе, посадили в одну машину, но посреди пути остановились, приказали Елизавете Павловне вылезать.

«Я попробовала протестовать, но меня грубо оборвали. Ли Лисань успел только пожать мне руку и сказать: «Береги себя!» Я вышла… Это была наша последняя встреча, короткая и немногословная. Последнее расставание – на этот раз навеки».

Только почти через десять лет Елизавета Павловна узнала, что Ли Лисаня не стало уже через три дня после их последней встречи. По официальной версии, в которой она до сих пор сомневается, он покончил с собой, приняв большую дозу снотворного.

Через день после ареста Ли Лисаня пришли и за Елизаветой Павловной. А дальше – на восемь лет – одиночная камера в «китайской Бастилии», тюрьме Цинчэн, где содержались наиболее опасные политические преступники. Изнуряющие ночные допросы, длящиеся почти до утра, невозможность днём даже прилечь, это запрещалось тюремными правилами – зоркий глаз надзирателя преследовал неотступно, полуголодный паёк… Как всё это можно было вынести, мне до сих пор непонятно. Я не раз пыталась расспросить об этом Елизавету Павловну, но она не очень-то любит такие вопросы. Правда, однажды вдруг рассказала, что через решетчатое окно камеры, под самым потолком, было видно дерево. Оно распускалось весной, зеленело летом, осенью сбрасывало листья – по нему Елизавета Павловна определяла, какое время года на дворе. Дерево это стало единственной ниточкой, связывающей её с живой жизнью.

После тюрьмы Елизавету Павловну ждали ещё три с половиной года ссылки в глухой китайской провинции, и только в декабре 1978 года, когда к власти пришли сторонники Дэн Сяопина и политическая обстановка в Китае резко изменилась, ей разрешили вернуться в Пекин. С этого момента начинается ещё одна её жизнь, совсем уже другая.

Ли Лисань был полностью реабилитирован и занял в истории своё заслуженное место.

Елизавету Павловну восстановили во всех правах, она продолжила профессорство в своём родном институте, а через пять лет стала членом Народно-политического консультативного совета Китая (НПКСК) – совещательного органа при руководстве КНР.

«После множества трагических перипетий я, незаметно для себя, вросла в китайскую жизнь, и люди признали меня своей. Я ведь пережила вместе с ними всё: и «митинги борьбы», и тюрьму, и ссылку. И была вознаграждена людским доверием».

Но Россия навсегда осталась в сердце. Она – почётный член правления Общества китайско-российской дружбы, у неё хлебосольный русский дом, дочери продолжают её дело (старшая – авторитетный в Китае учёный-русист, младшая – переводчица), внуки, а теперь уже и правнук говорят по-русски, её многочисленные ученики открывают Россию, русскую культуру, русский язык для миллионов своих соотечественников. По её словам, несмотря на все обрушившиеся беды, она ни на кого не держит зла.

…На столике перед креслом Елизаветы Павловны лежит «Жизнь Арсеньева» Бунина. Уловив мой взгляд, она объясняет: «Да, перечитываю своих любимых русских писателей». И тут же с интересом спрашивает: «А что посоветуете мне из современной литературы?» И этот вопрос задаёт человек, которому на следующий день после выхода нашей газеты, 20 марта, исполнится сто лет!

Теги: Елизавета Кишкина , Ли Лисань

Фото: РИА "Новости"

Президент Путин на заседании президиума Госсовета назвал охрану материнства и детства, укрепление семьи, создание условий для роста рождаемости главными социальными задачами. Эффективной мерой улучшения демографической ситуации эксперты считают ограничение абортов. Публикации об этом в нашей газете ("Мадонны по принуждению" и «Рука, качающая колыбель» в № 46 за 2013 г., «Дитя «по залёту», № 50) вызвали много откликов читателей. Продолжаем обсуждение семейной политики с демографом из Российского института стратегических исследований Игорем БЕЛОБОРОДОВЫМ.

- Игорь Иванович, считается, что в России плотность населения очень низка. Но не все с этим согласны и приводят пример Канады, второй по территории после РФ, где плотность в 2,5 раза меньше, чем у нас. В то же время много говорится о перенаселённости планеты. Может, и нам не стоит так уж беспокоиться о приросте?..

– Да, есть немало людей, сеющих панику по поводу того, что ресурсы Земли ограниченны, и потому дальнейший рост населения мира (а он давно носит затухающий характер) грозит всяческими бедами. Это старая идеология, давно себя дискредитировавшая. Что бы мы ни взяли – рост благосостояния, успехи науки, медицины, инженерии – всё это связано именно с ростом численности человечества. Нобелевский лауреат Гэри Беккер заметил, что с каждым новым поколением рождаются и новые гении, и новаторы, а не только иждивенцы и нахлебники.

Оптимум населения не определяется неким оптимумом его плотности или числом детей, приходящихся на одну женщину. В заселении территорий и рождении детей есть важный экзистенциальный смысл: жизнь сама по себе – высочайшая ценность.

Высокие цифры плотности населения не понижают уровень жизни. В спальных районах Москвы она доходит до 30 тысяч человек на кв. км, а в Архангельской области – чуть более двух человек, но по уровню жизни она уступает столице.

Средняя плотность в России – 8,4 человека на кв. км – считается низкой, но высока ли плотность в Москве: более 4800? Объективно так нельзя сказать. Нет проблем с продуктами, есть вся необходимая инфраструктура. Пробки? Это решаемая проблема. Москва если и перегружена, то сугубо механически, а не из-за перенаселения. В Париже плотность выше намного – 20 910! В Лондоне – 5183, но уровень жизни высок и туда стремятся люди со всего мира. В Японии – более 330 человек на кв. км. В Голландии – почти 400 человек! И нация эта не просто богатая, она богата и интеллектуальными ресурсами, и культурными: первая в мире по плотности музеев и книжных магазинов: один – на две тысячи голландцев.

Сегодня я не вижу ни одного места на планете, которое было бы действительно перенаселено. Даже о Гонконге, Шанхае и самых густонаселённых районах Дели этого не скажешь. В ряде стран Африки есть проблемы санитарные и продовольственные, но это результат недоразвитости здравоохранения, политической отсталости или частых войн. Это самый воюющий континент, и проблема именно в этом, а не в высокой рождаемости. Было бы странно, если бы войны приводили к появлению развитой инфраструктуры, росту экономики и продовольственному изобилию.

– Вы не раз говорили, что только для поддержания численности населения каждая семья должна иметь троих детей и что надо особенно стимулировать рождаемость в тех регионах, где преимущественно живёт государствообразующий русский народ[?]

– В демографическом оздоровлении нуждаются не только русские. Проблема захватывает почти все этносы. Даже модель двухдетности под угрозой. Лишь в четырёх субъектах Федерации есть воспроизводство населения: это по преимуществу исламские Чечня и Ингушетия, а ещё Алтай и Тыва. Но ретроспективно даже там существенный спад рождаемости. И в Дагестане она не обеспечивает рост населения. Нигде, кроме Чечни, нельзя похвастать рождениями больше 3–4 детей.

Вся история роста благосостояния – это и история снижения рождаемости. Она начала снижаться почти во всех странах с обеспеченных слоёв населения, независимо от вероисповедания. Меры монетарного характера ограниченны. Чтобы повысить рождаемость, надо воздействовать прежде всего на ментальные факторы. Но пока что, кроме представителей Церкви и отдельных учёных, я ни у кого не вижу понимания проблемы. В Церкви понимают не потому, что хорошо разбираются в демографии, а потому что знают: разрушение традиций и нравственных основ семьи предполагает некое духовное возмездие.

Недостаточно даже создать министерство по делам семьи. Требуется вообще пере­устройство всего общества, всех направлений государственной политики, всей социальной системы.

– Президент недавно на заседании Госсовета заявил, что надо изменить вектор семейной политики. Что государство должно создать условия для повышения качества жизни рядовой семьи.

– Я очень рад, что президент последовательно занимается проблемами семьи и детства. В допутинскую эпоху этого, к сожалению, не было.

Надо начинать с очищения от старых дурных привычек, возникших в советское время. Всем ли нужен такой институт, как детский сад? Понятно, что после революции хотели вырвать женщину-работницу из семьи, а детей социализировать по рецептам марксизма. Но психологи считают, что до пяти лет ребёнок не может безболезненно пережить день разлуки.

Немало случаев, когда в детсадах бывают массовые отравления, когда воспитатели специально открывают окна, простуживая малышей, чтобы уменьшить число посещающих садик и облегчить себе работу.

Воспитательную функцию надо максимально вернуть в дом. Для начала это будет выбор меньшинства, но уже сегодня 20–30% женщин, если им предоставят условия, готовы быть дома, пока ребёнку не исполнится семь лет. И они могут родить ещё одного! Домашняя педагогика – важнейший труд, государство должно его поощрять, в том числе финансово.

И школа в том виде, что мы видим сейчас, вызывает сомнения. Там почти все педагоги – женщины. А у нас и так около трети детей воспитываются без отцов. Надо вернуть раздельное обучение мальчиков и девочек. Девочки опережают во взрослении парней на 2–3 года, а потому становятся ещё одной силой (в дополнение к учительской), довлеющей над ними морально.

Надо порывать и с такими советскими пережитками, как снисходительность к абортам и культивирование разводов (особенно среди лидеров общественного мнения). И не нужно смаковать в СМИ подробности расторжения браков – это крайне опасно для демографического развития. Кстати, после развода дети по умолчанию остаются с матерью. Независимо от того, кто виновник развода и от выбора ребёнка.

У нас и процедуры расторжения брака, и прерывания беременности остаются одними из самых либеральных, оттого мы мировые лидеры и по абортам, и по разводам.

– На Западе ситуация с семьёй ещё хуже – там уже полный крах, если стали законны гомосексуальные браки и уже говорят о правах на инцест.

– Запад многолик, и везде по-разному. Но у России действительно есть уникальнейшая возможность стать лидером в области защиты традиционных семейных ценностей. Я допускаю, что скоро к нам начнут эмигрировать люди по нравственным мотивам. На Западе всё большее число людей с симпатией смотрит на Россию как на страну, бросившую вызов гомосексуализированной антицивилизации.

Много говорят об информационной защите детей, но ведь надо защищать саму колыбель и опору детства – семью. Это вопрос национальной безопасности. Информационный терроризм разрушает миллионы умов и душ, нанося сокрушающие удары по семье, по нравственности, по социальной стабильности, по демографии. Так, по оценке американских учёных, в Бразилии из-за трансляций «мыльных опер» за последние 20 лет распалось более трёх миллионов супружеских пар и родилось на 800 тысяч детей меньше. Почему? В сериалах сплошь супружеские измены. Обязательно конфликт поколений, когда младшие ни во что не ставят старших, а те – тираны над младшими. Антидетная риторика. Приемлемость абортов. Добрачные связи – элемент нормы, причём элитарной!

Давно назрела необходимость введения в законодательство норм по защите информационного образа семьи. Коль он эксплуатируется в разных целях (рекламных, развлекательных, художественных), надо, чтобы его использовали только в позитивной тональности. Семья должна показываться только разнополая, обязательно двое родителей и несколько детей. Это должно стать эталоном. Заговорив о новой семейной политике, государство должно призывать следовать этому эталону мягко, ненавязчиво, но с использованием всего информационного инструментария.

Сегодня же наоборот: творческие коллективы, информагентства, пиарщики, рекламщики заряжены на разрушение семьи. Странная ситуация: согласно закону, разрушать, например, межнациональное согласие нельзя, а ежедневно бить по семье можно. В 2007 году я исследовал рекламу на гостелеканалах, изучив 1062 ролика с образом семьи. В 96% использовали модель малодетной семьи, в 60% – без отца. Образы, действующие ежедневно, многократно, с положительной ассоциацией с притягательным товаром, в гламурной обёртке.

Семью надо показывать вкусно, красиво, заразительно. А у нас больше говорят и показывают разводы, рассказывают, кто кому изменил, кто с кем появился на людях. Надо минимизировать громадный нравственный вред, который несут передачи типа «Дома-2». Иначе все усилия государства пойдут насмарку.

– Борьба с доступностью абортов даст заметный результат в росте рождаемости?

– В борьбе с абортами наше общество в высшей степени лицемерно. Люди сокрушаются о публичном убийстве жирафа в Дании и не замечают миллионы погибших детей (через Фонд обязательного медстрахования все мы финансируем аборты). Попирается основное право ребёнка – на жизнь.

В Испании недавно вернули запрет на аборты, отменив закон, принятый правительством социалистов несколько лет назад. Аборты запрещены или существенно ограничены в Ирландии, Исландии, Польше, во многих странах Африки, Азии, Латинской Америки.

Проблема абортов не столько демографическая, сколько нравственная. Мы должны ценить жизнь как таковую. Нужно вернуться к пониманию гуманитарных смыслов жизни, которые были свойственны дореволюционной России. Легализация детоубийства в виде абортов произошла после революции. Предотвратив в год 30% абортов, мы выйдем на плюс в приросте населения. Это реально сделать без всяких запретов, которых так боятся правозащитники. Заимствуя хотя бы часть мер передового европейского опыта.

Разводы бывают чаще у тех пар, которые практиковали аборты. Значительное уменьшение числа абортов однозначно улучшит репродуктивное здоровье женщин, а значит, снизит онкологию и смертность. И бесплодие! У нас сегодня около 20% женщин им страдают. Как правило, в их жизни были аборты. Искусственное прерывание беременности – толчок к антидетным мысленным шаблонам. Если ребёнка можно убить, но вовремя это не сделано, значит, его можно куда-то отдать. Оттого много детей в детдомах.

Некоторые медики и даже политики всерьёз обсуждают евгенические подходы к репродукции. Но мы не имеем никакого права решать, кому рождаться, а кому – нет.

– Говоря о повышении рождаемости, не обсуждают проблему большого числа незамужних женщин 25–35 лет. У многих из них хорошая наследственность, хорошее воспитание, ум, образование, они из полной семьи с будущими заботливыми дедушкой и бабушкой. Но не находят мужа.

– Вы поднимаете очень важный вопрос. По данным переписей, за 20 лет число людей в браке сократилось на 6 миллионов. Хотя за то же время бракоспособный контингент возрос более чем на 8 миллионов. Потенциальных супругов стало больше, но реальных – меньше.

За последние 15 лет из России мигрировало около миллиона женщин, многие из которых выезжали по брачным визам. Только в США и только в 90-е годы выехали около 80 тысяч россиянок! Наших невест импортируют! Но за рубежом многих из них потом вовлекли в развлекательную и сексуальную индустрию.

Брачные отношения ушли и в несемейную плоскость. Есть браки пробные, гостевые, но браками их назвать нельзя, они не имеют к семье никакого отношения. Это не репетиции к браку, а скорее, отказ от него. После таких «репетиций» редко строятся прочные семьи.

Раньше поиск мужа дочери облегчали родители или община. Возможность такой помощи можно использовать и сегодня. В молодёжных структурах надо создавать клубы знакомств – но для серьёзных отношений (ночных клубов, ставших логовами разврата, хватает). Государство могло бы создать специальное агентство с филиалами во всех регионах и соответствующие адекватные (!) телепередачи, которые были бы направлены на содействие повышению брачности. Причём помощь нужна не только в создании новых семей, а и в сохранении уже существующих. Это улучшит ситуацию и послужит выражением новой государственной идеологии.

Беседовал  Владимир ПОЛЯКОВ

Теги: демография , общество

С 1 июля вступает в силу постановление правительства № 839 о "порядке регистрации генно-инженерно-модифицированных организмов... а также продукции, полученной с применением таких организмов или содержащей такие организмы". Пока в стране было разрешено использование ограниченного количества линий ГМО (корма, восемь сортов кукурузы, четыре сорта картофеля, один сорт риса и один сорт сахарной свёклы).

Новое постановление, по мнению многих учёных и общественных деятелей, полностью открывает российский рынок для ГМО-экспансии. В конце прошлого года они обратились к президенту с требованием приостановить действие означенного документа, а уже в нынешнем группа депутатов направила в правительство законопроект, ужесточающий требования к обороту ГМО и полностью запрещающий производство в стране продуктов питания, содержащих трансгенные и генно-модифицированные организмы, и закупку семян ГМО-культур.

Один из разработчиков законопроекта, член Комитета Госдумы по бюджету и налогам Евгений Фёдоров на круглом столе «Экологические продукты: запрет на ГМО и трансжировую продукцию» так аргументировал свою позицию. До сих пор наука не представила исчерпывающих доказательств того, что здоровью россиян, репродуктивной функции человека не будет причинён непоправимый вред, а страна не лишится своего суверенитета. Наоборот, исследования на грызунах, употребляющих корма с ГМО, продемонстрировали, что такие животные начинают страдать от злокачественных опухолей и теряют способность к размножению.

Что касается суверенитета, то поводов для беспокойства также хватает. В России нет бизнеса, который производит продукты питания и семена с ГМО. И то и другое (пока ограниченно) покупаем за рубежом. С реализацией постановления закупки начнут увеличиваться практически бесконтрольно, а так как трансгенные сельскохозяйственные культуры не дают семян, их придётся постоянно закупать у транснациональных корпораций, в основном в США, что приведёт к потере экономической независимости в важнейшей стратегической отрасли.

Внедрение ГМО-культур нанесёт непоправимый урон нашему сельскому хозяйству, которое и так находится в худшем положении, чем конкуренты, поддержал коллегу первый заместитель председателя Комитета Госдумы по аграрным вопросам Кирилл Черкасов и привёл такие данные. В странах ЕС на один гектар пашни идёт 300 евро господдержки, в РФ - 30. Из-за хронического недофинансирования страна отстала по селекционной работе, разработке новых агротехнологий, подготовке кадров. Вместо того чтобы стимулировать отечественных сельхозпроизводителей, их ставят в ещё более сложную ситуацию. Выращивание ГМО-культур нарушает естественное плодородие почв, способствует появлению новых устойчивых форм сорняков и вредителей, пыльца с этих культур, несмотря на создание кордонов, засоряет традиционные сорта трансгенными формами. А законодательная база по защите российского сельского хозяйства от потенциального ущерба до сих пор не сформирована.

Кроме того, и это, пожалуй, главное, подчеркнул депутат, агрессивное внедрение ГМО лишает Россию перспективы стать мировым лидером по производству экологически чистых продуктов и развитию органического, без пестицидов и гербицидов земледелия, основывающегося на применении гумуса, компостов, древесной золы и навоза, то есть всего того набора, которым издревле пользовались крестьяне всего мира. И это в то время, отметил Черкасов, когда общество и власть наконец стали осознавать преимущества нашей страны, обладающей обширными территориями и пока ещё ассоциирующейся в глазах мирового сообщества с пространством, свободным от ГМО. Сначала надо как следует изучить риски внедрения новых технологий генной инженерии, а потом уже принимать ответственные решения.

Российские учёные уже 18 лет исследуют данную проблему, не согласился с депутатами заместитель директора по научной работе НИИ питания РАН, доктор медицинских наук, профессор Минкаил Гаппаров. К изучению образцов сырья с ГМО привлечены сотрудники 18 (!) институтов РАМН, РАН и Роспотребнадзора. Полученные результаты опубликованы для ознакомления общественности в солидных трудах и монографиях.

Отчего же тогда эта самая общественность утверждает, что доказательных результатов исследований нет? По мнению Гаппарова, опасность потребления ГМО-продукции преувеличена. Конечно, согласился он с оппонентами, исследования надо продолжать, чтобы снять все вопросы, но для этого нужны немалые финансовые вливания. В качестве примера научного поиска учёный сослался на многострадальную сою, которой досталось больше всего упрёков. «В конце девяностых годов к нам шла соя, содержавшая недопустимо большую величину ГМО – 12–13 процентов. Но на сегодня поставщики сои из США снизили содержание ГМО в сто раз, – сообщил профессор, – и всё благодаря науке, которая создала технологии глубокой переработки сои. А в России за двадцать лет говорильни они так и не появились. Зато мы продолжаем пугать народ страшилками. На сое поднялось всё сельское хозяйство Америки, народ съел почти миллиард тонн сои и кукурузы с ГМО, и никто не умер».

«А вот от орехов умерли, и не просто рядовые граждане, а даже несколько сотрудников Белого дома», – возразила коллеге микробиолог с мировым именем, доктор технических, медицинских и биологических наук, академик Александра Кудряшёва, которая много лет проработала в США, в том числе в качестве эксперта ООН по проблемам здорового питания. Правда, генно-модифицированные орехи прибыли из Бразилии, одного из пяти развивающихся государств мира, где усиленно внедряется концепция ГМО-продуктов. По словам Кудряшёвой, этот факт она привела не для запугивания, а чтобы учёные не идеализировали свои познания в области изучения «самой защищённой системы – генома человека», как выразился один из участников круглого стола. И добавила, что в процессе встраивания в организмы чужих генов возникают непредсказуемые сценарии.

Кроме того, по мнению академика, проблемы генной инженерии нельзя рассматривать в отрыве от экологии. А реальность такова, что под воздействием вредных выбросов увеличивается количество уродств в растительном и животном мире, а человек под воздействием всё более агрессивных микробов резко теряет иммунитет. «Если к нашим экологическим проблемам добавить ещё и продукты с ГМО, то мы просто вымрем», – убеж­дена Александра Андреевна.

Недавно в интернете промелькнуло сообщение о том, что премьер-министр дал задний ход, высказавшись в том духе, что исполнение постановления надо отсрочить как преждевременное. Эпопея с ГМО всколыхнула и депутатов, и, возможно, в нынешнюю весеннюю сессию Госдума наконец примет многострадальный закон «О производстве органической продукции», провалявшийся в её недрах несколько лет.

В отличие от элит народ уже давно понял, что пора опять включаться в движение огородничества и самим выращивать «чистые» продукты на своих шести сотках. Первая волна, как мы помним, пришлась на 90-е, когда прилавки были пусты. Нынешняя поднимается потому, что есть синтетические продукты уже нет ни сил, ни желания, ни здоровья.

► Посевы ГМ-культур в мире превысили 170 млн. гектаров. В тройку лидеров по объёму площадей входят США, Бразилия и Аргентина. Большинство сои, которая идёт на корм скоту и импортируется в Европу, содержит генно-модифицированные организмы. При этом в самих Соединённых Штатах самым популярным стал лейбл «Не ГМО».

► В России все продукты питания с ГМО подлежат маркировке. Выращивать такие культуры можно пока только на опытных участках. В 14 регионах их использование полностью запрещено.

► На территории ЕС созданы 174 зоны, свободные от ГМО. Лишь пять стран – Испания, Чехия, Словакия, Румыния, Португалия – выращивают ГМ-растения.

► Правительство Германии планирует рассмотреть вопрос введения более жёстких правил маркировки мяса животных, которых кормили генетически модифицированными кормами, а также мяса потомства клонированных животных.

Теги: продовольствие , контроль

Фото: РИА "Новости"

- Я свой дом построил своими руками, ночами не спал. И теперь, чтобы его оформить, надо 12 тысяч платить, а я получаю 7 тысяч пенсии.

– А вы когда строили, как-то оформляли его?

– Да. Все бумаги есть.

– Так зачем его второй-то раз оформлять?

– Чтобы продать. Или завещание, допустим, сделать на детей, потому что я живу один и больной.

– Не понимаю, зачем снова оформлять, если сами строили и уже всё оформлено? Честно сказать, я в первый раз слышу, что такие проблемы существуют.

Такой вот диалог произошёл на Всероссийском форуме сельской интеллигенции в городе Грайвороне Белгородской области между одним из его участников и Владимиром Путиным. И было странно, что в Кремле и Белом доме не знают того, что знает и с чем чуть ли не ежедневно в той или иной степени сталкивается почти каждый российский гражданин.

Была у меня история. В старинном городе Бежецке познакомился я с нашим соотечественником Андреем Орловым, переехавшим вместе с родителями и братом в Тверскую область из Латвии. Его родители и брат без труда получили российское гражданство, а Андрею в этом было отказано. Пока он честно служил два года в Российской армии, законы изменились, и вот – здравствуйте. Надо сказать, было немало сделано для того, чтобы исправить ошибку, допущенную ведомственными и военными чиновниками Бежецкого района. Состоялся суд, который признал за Андреем право на упрощённую процедуру получения гражданства. Но этого оказалось мало. Чтобы получить гражданство, надо было сначала зарегистрироваться, или, проще сказать, прописаться.

Вот тут-то он и споткнулся. Ни у родителей Андрея в посёлке Потесы, ни у тёщи в другой деревне прописать его не могли – дома их не были зарегистрированы в БТИ. Потому что в своё время колхозы свой жилой фонд нигде не регистрировали, кроме сельсоветов, а БТИ, кажется, тогда не было, а если и было, то исполняло оно иные функции. Теперь регистрация этих неказистых домиков стоит немереных денег, которых у сельских кооперативов попросту нет. Да и самих кооперативов давно нет, упразднены или обанкрочены новыми хозяевами. Получается – дома ничьи. И регистрировать в таком ничейном доме человека без гражданства, хоть и отслужившего верой и правдой в Российской армии Российскому же государству, никак нельзя.

Да я и сам столкнулся с такой проблемой. Захотел продать свой домик в деревне. Ну, выполнил он свою миссию – вырастил детей, помог нам своим огородом в голодные 90-е годы. Теперь гниёт, стареет. Цену я выставил небольшую. Нашёлся и покупатель.

Но прежде чем ударить с ним по рукам, мне требовалось перерегистрировать свой, построенный ещё в довоенные годы домик в БТИ. А это оказалось и затратно, и хлопотно. Чтобы получить требуемую бумагу, нужно было найти транспорт и привезти писарей и столоначальников из райцентра в деревню, а это около 30 километров, они должны произвести нужные измерения, которые давно уже были произведены, и затем таким же образом мне надо их увезти снова в райцентр. Потом, спустя недели три, если повезёт, приехать в контору за бумагой, которая действительна всего один месяц! А к ней требовалась ещё куча бумаг. И за каждой в многочисленных конторах и конторках нужно было выстаивать огромные очереди, а главное – платить, платить, платить[?]

Я подсчитал, что пока в нужной канцелярской книге появится нужная запись, позволяющая мне на законном основании продать свой низенький домик с русской печкой в избе и резными наличниками на окнах, цена этой записи превысит цену самого дома. Во как!

Чего делать-то?

Стал спрашивать у добрых людей. В Курской области глава одного сельского поселения посоветовал:

– А ты оформи куплю-продажу от себя.

– Как это?

– У нас так все делают. Составляют бумагу, что гражданин Иванов, получив от гражданина Сидорова определённую сумму, передаёт свой дом в его полное управление, вплоть до права продажи, я заверяю, но заверяю только факт передачи денег, и всё. Юридической силы этот документ не имеет. Дом как был твоим, так и останется. Но и у покупателя возникает хоть какое-то право считать его своим и жить в нём на не совсем, но всё же отчасти законных основаниях.

Увы, этот совет действовал, если человек покупал у меня мою развалюшку для дачи, охоты или иной забавы. Но, заплатив деньги, он не имел права ни продать этот дом на законном основании, ни передать его по наследству, ни совершать с ним какие-либо другие юридические действия, даже оформить коммунальные или другие льготные субсидии не сможет. Как, впрочем, и я. Потому что дом мой не зарегистрирован в нужных канцелярских книгах. И его как бы вовсе не существует на свете. Хотя простоял он на одном и том же месте возле большой дороги вот уже без малого 60 лет. А без бумажки, оказывается, не только ты букашка. Но и твой дом.

– Мы просто не в состоянии оформить, что сами же на свою заработную плату построили и что нашим всю жизнь было. Клуб, столовую, школу, контору, жильё – ничего не оформили. Хотя в своё время всё проходило через БТИ. На всё есть паспорта. Но они вдруг неожиданно устарели, а сегодня я должен всё оформлять заново, – недоумевает председатель колхоза "Рассвет" Увельского района Челябинской области Виктор Дегтярёв . – Был такой случай. Брали под себя одно хозяйство. Мало у нас своей земли, вот и покупаем или в аренду берём. А здесь решили купить вместе со зданиями, недвижимостью. В то время все свои оборотные средства в эти здания и бухнули. Потом невыгодно нам это дело стало, говорю, давайте продадим. Продали. Всё, кроме недвижимости. Я в неё 4 миллиона вложил, а теперь за одну регистрацию должен был отдать 3 миллиона 200 тысяч. При этом ещё сколько времени на эту регистрацию потратить. Да забирайте, говорю, всё даром, ничего мне не надо…

– Или жильё – оно вдруг разом отошло муниципалитету, – продолжает Дегтярёв. – Почему, с какой стати? И за нашей спиной ни с того ни с сего стало бесхозным, потому что в регистрационной палате не числится. И его признают бесхозным, не ставя нас об этом в известность. Пришёл парень из армии, вернулся из города с учёбы, мы его прописать в родном доме не можем. Начинаем выкручиваться, находить разные праведные и неправедные ходы-выходы, в результате прописываем его чуть ли не в колхозной конторе или красном уголке фермы. Да и контора-то не зарегистрирована. И с какой стати я должен опять доказывать, что она принадлежит колхозу? И почему старые регистрационные паспорта не признают? Говорят, потеряли архив. А мне думается: просто выкачивают деньги.

Тему продолжает глава Увельского района Анатолий Литовченко:

– Представьте крестьянина, который по брёвнышку в 60-м году сложил свою хатку, а сейчас ему 80 лет и ему надо продать её. Или льготу получить, а он без права собственности её получить не сможет. Как не сможет прописать к себе невестку, зятя, внука родного, завещать ему свою хатку. Эти старики тоже должны теперь доказывать многочисленным бюрократам, что они действительно построили эти дома…

Литовченко не выдержал такого беспредела, посадил в автобус представителей всех служб, ответственных за регистрацию земли и недвижимости, отправил их в деревни, и там они работали до тех пор, пока все дома не зарегистрировали.

– А иначе надо этому старику за 80 километров приехать, отстоять очередь в одну службу, потом приехать в другую, и так полгода. А каждый клерк норовит влезть в твой кошелёк. И взять из него побольше. Но Литовченко такой один на всю область, если не на страну. Встречалась мне, правда, глава сельского поселения в Пензенской области, которая по доверенности сама оформляла необходимые бумаги на жителей своего поселения, в первую очередь на стариков и инвалидов. И всё. Остальные люди брошены на произвол судьбы. Вернее, бюрократа-вымогателя. И мыкаются от столоначальника к столоначальнику, теряя время, деньги, здоровье, остатки веры в государство. Хотя именно государство обязано освободить наше население от этих мелких хищников, пользующихся бюрократическими хитростями, чтобы безнаказанно влезать в наши кошельки.

...Прочитал я недавно про предприимчивую иностранку Энши Чанг, которая стала первым человеком в мире, заработавшим миллион долларов в виртуальном пространстве. Энши покупает, обустраивает и затем продаёт на компьютерном поле виртуальную, несуществующую землю за такую же игровую валюту. Но которую потом конвертирует в настоящие доллары. Э-э, подумал я, наши столоначальники могли бы легко оспорить это первенство у Энши. Где-где, а в области виртуальной экономики мы впереди планеты всей. Денег там вращается всё больше и больше, а ценностей не производится никаких.

Было время, когда деревенские дома умерших родителей не оформляли в наследство их городским детям, если те отказывались в них прописаться. Те, разумеется, отказывались, и наследство не оформлялось. Тогда народ нашёл иной способ взять своё. Дома страховали на максимальные суммы, а затем они как бы случайно сгорали. И родственники получали хотя бы страховку.

В последние годы по весне в деревнях опять участились пожары. Говорят, дачники неосторожно жгут сухую траву...

Теги: земельные отношения , недвижимость , право

страна подсудимых

Вечером муж пошёл гулять с собакой и позвонил мне с улицы по мобилке:

- У нас на лестнице бомж спит, дай знать в отделение полиции. У тебя под рукой их номер?

Я позвонила.

– А зачем мне ваш бомж? – озадачил меня дежурный. – Что я с ним делать буду?

– Не знаю, – растерялась я. – Можете в театр с ним сходить[?]

– Вы, девушка, не грубите! Вот вам телефон социального патруля, а мы бомжами не занимаемся.

Звоню в социальную службу. Вкрадчивый мужской голос этой службы пообещал:

– Мы-то приедем, но забрать насильно не имеем права. Можем только оказать ЕМУ первую помощь и попробовать уговорить проехать с нами.

Через час к нашему подъезду подкатил "Мерседес". «Ничего себе, – подумала, – значит, я с работы домой в переполненной электричке езжу, а бомж в свою ночлежку – в «Мерседесе»?! И всё только потому, что дурно пахнет и весь во вшах? Ну и где тут социальная справедливость?»

Но бомж на «Мерседесе» не поехал. Он просто исчез. Испарился, оставив после себя клубы удушливого запаха и открытое в общественном коридоре окно.

Социальная служба уехала. А ещё через час муж пошёл на лестницу покурить. Бомж спал на том же самом месте в той же позе, что и до своего таинственного исчезновения, так же пах и не реагировал на обращённые к нему слова.

Мы позвонили по 02 и стали ждать обещанных полицейских. Потом позвонили ещё раз и опять стали ждать обещанных сотрудников полиции. В час ночи мы позвонили в управу. Бодрый не ко времени голос дежурной заверил:

– Кроме полиции вам никто не поможет!

– Но они на наши звонки не реагируют. Позвоните вы им.

– Нет. Ни в коем случае. Ваш бомж, вы и звоните.

Ах он уже наш! После третьего звонка по 02 приехала наконец полицейская машина. Выглянув на лестницу, я увидела вялого, пахучего мужика и услышала тихий, вежливый бубнёж полицейского, ласково уговаривающего бомжа не приходить больше сюда ночевать.

Они вышли из подъезда. Сотрудники полиции сели в свой «жигуль» и уехали, а бомж пошёл прочь по улице. В темноте уходящей ночи исчезала неприкаянная, никому не нужная человеческая душа…

Он ушёл. Но теперь он знает код нашего подъезда и абсолютно уверен в своей защищённости – от сотрудников полиции и от социальной службы.

Запах же и вши надёжно защищают его от агрессии недовольных граждан.

А вот кто и как защитит нас?

Н.Г.

Вера Мильчина. Париж в 1814-1848 годах: повсе­дневная жизнь. – М.: Новое литературное обозрение, 2013. – 944 с. – 2000 экз.

Франция. Пожалуй, после Византии не найдётся ни одной страны, чья культура повлияла бы на Россию столь же сильно. Не всегда это влияние было положительным. Но именно в отношении к Франции полнее всего проявилась наша генетическая любовь ко всему иноземному, европейскому. Не только мода – наши революции, образование, язык, еда, наш быт, наконец, – всё-всё хранит неизгладимый аромат "французизации". И – помните у Пушкина:

Всё тихо, просто было в ней,

Она казалась верный снимок

Du comme il faut... (Шишков, прости:

Не знаю, как перевести.)

Именно французское comme il faut стало антонимом вульгарности, пошлости во всех её проявлениях.

Никто бы в ней найти не мог

Того, что модой самовластной

В высоком лондонском кругу

Зовётся vulgar...

Я не франкофил. Детство, волею судьбы проведённое во Франции, как раз и спасло меня от излишней романтизации всего французского, парижского. И оно же позволило острее, больнее прикипеть к России, русскому.

Вернувшись на Родину, я долго не могла понять, почему такой интерес вызывает тот факт, что я жила во Франции. Париж[?] Для меня его небо было пасмурным, а не жемчужным. Я любила его набережные и его соборы, но помнила и его грязь – ужасающую, особенно по вечерам в метро. Банановую кожуру, фантики, пакеты от арахиса. Его нищих, его бомжей, воров и хулиганов. Невозможный, наверное, ни в одном другом городе мира контраст утончённости и пошлости, безумных надежд и страшного отчаяния, агрессии и нежности, романтики и разврата, тёплых глаз и фальшивых улыбок. Всё рядом, бок о бок. Если не увидишь, не поверишь. Но чтобы всё это увидеть, здесь надо пожить.

Вера Мильчина, автор книги «Париж в 1814–1848 годах: повседневная жизнь» – историк. И, может быть, поэтому ей удалось то, что не удавалось тонко чувствующим писателям, которые даже самое дно, нищету и грязь парижской жизни описывали как будто сквозь дрожащий флёр романтики. Если уж нищета, то как у отца Горио, разврат – так благородный, любовь – само собой, парижская.

Эта книга – и не учебник, и не исторический труд, и не монография, и не записки путешественника. В ней основательность и, пожалуй, академичность сочетаются с образностью и живостью языка и повествования. Это своего рода путеводитель по навсегда ушедшей в небытие эпохе, тем более ценный, что создан он человеком, который смог максимально беспристрастно написать об одном из самых романтичных городов мира. Написать так, что ты как будто погружаешься в этот город, знакомый, даже если ты никогда не бывал там. Но погружаешься не в Париж современный, обезличенный, разнесённый по тысячам стихов, песен, книг, картинок, фотографий, а в тот, который по праву был столицей мира.

Течёт всё та же грязно-жёлтая Сена. Но вместо машин – лошади и кабриолеты, и статую Наполеона свергают с вершины Вандомской колонны, а Людовик XVIII высаживается на французском берегу – совсем ненадолго. Париж – так же город королей, как город отречений и революций, его любовь так эфемерна: сегодня коронуют, а завтра везут в тюрьму под улюлюканье и свист.

Город, у которого сотни имён и тысячи лиц. Древняя Лютеция. Город влюб­лённых, света и белого камня. Столица моды.

Как молились, что ели парижане, отчего плакали и где танцевали? За что боролись и где хоронили своих солдат и королей, философов и проституток? Чем освещали улицы, кого расстреливали и где учились? Эта книга об опере, гризетках, баррикадах – обо всём. О том, какими были парижане во времена Гюго, Людовиков, Наполеона.

Мария-Алиса СВЕРДЛОВА

Теги: Вера Мильчина. Париж в 1814–1848 годах

Данные будущих первоклассников вносят в общий реестр на московском портале госуслуг (pgu.mos.ru), в соответствии с которым школы распределяют ученические места, - система виртуальной школьной "приёмной", запущенная в столице в 2011 году, уже успела войти в рейтинг самых востребованных горожанами услуг.

Три месяца, прошедшие с момента старта электронной записи в первые классы на будущий учебный год, ещё раз подтвердили её удобство и эффективность. По информации столичного Департамента образования, через портал за этот период подано 80 тысяч электронных заявлений, что на 8 тысяч больше, чем в марте прошлого года.

Линора Бяшарова, живущая в Северо-Восточном округе столицы, в процессе электронной записи дочки Эмилии в первый класс вынуждена была обратиться за помощью в ОСИП – окружную службу информационной поддержки: «Я допустила ошибку – не указала в заявлении дополнительную школу, где учатся мои старшие дочери и соответственно должна учиться и младшая. Честно говоря, я не рассчитывала на оперативное реагирование сотрудников ОСИП[?] Но на моё электронное письмо очень быстро пришёл ответ, и мне помогли внести изменения в базу данных».

Одной из первых записала своего ребёнка в школу Татьяна Ясене из Юго-Восточного административного округа:

«Моя старшая дочь учится во 2-м классе, поэтому я воспользовалась услугой электронной записи уже дважды. Тогда, в декабре 2011-го, мы готовились к очередям: друзья пугали, что придётся дежурить возле школы по ночам, добиваясь, чтобы ребёнка записали «в первых рядах». Но всё оказалось гораздо проще. Единственное неудобство – это необходимость идти в школу, к которой мы «привязаны» по месту жительства, чтобы написать на бумаге заявление об отказе. В нашей 1208-й школе с углублённым изучением английского языка мне всё нравится, даже её внешний вид: рядом никогда не увидишь курящих детей».

По правилам электронной записи при заполнении заявления о зачислении в первый класс надо указать три школы: обязательную (в соответствии с территориальным прикреплением) и ещё две – на выбор родителей. В отличие от 2011 года, когда каждый жилой дом был прикреплён к единственному учебному заведению, сейчас можно выбрать любую школу в своём округе. В случае если ни один из вариантов не устраивает, советуют найти подходящее образовательное учреждение в дополнительном списке всех московских школ, который также размещён на сайте. При этом требуется указать причину именно такого выбора.

А вот Ольге Райковой, жительнице СВАО, не пришлось выбирать школу для семилетнего сына: гимназия № 1554 находится рядом с домом, их связывает общее «место жительства», там же учится пятиклассница-дочь:

«О дате начала электронной записи мы узнали не только из объявления в школе, но и из новостей по телевидению. Я была зарегистрирована на портале госуслуг, поэтому процедура ввода данных заняла совсем немного времени. 15 декабря 2013 года было воскресенье, и уже в понедельник пришло подтверждение моего заявления. А на следующий день мы получили приглашение на оформление документов о переводе ребёнка в статус первоклассника! Нашу гимназию я ни на что не променяю, меня как маму здесь всё устраивает. Кроме того, я считаю, если ребёнок хочет – он будет учиться, и совершенно неважно, близко от дома расположена школа или далеко».

Кстати, на сегодняшний день в школы «шаговой доступности» подали заявления более 30 тысяч родителей. А свыше 71 тысячи ребятишек в марте уже зачислили в первые классы – это почти на 13 тысяч больше, чем в тот же период прошлого года.

Теги: образование , госуслуги

Не знаю, как у вас, а наша районная поликлиника медленно, но верно меняется в лучшую сторону. Бываю нечасто - и тем более заметен прогресс. Хотите – верьте, хотите – нет, но сотрудники регистратуры стали вежливее, медсёстры – внимательнее, а врачи – человечнее и милее! Всё это – лирика, скажете вы, и будете правы: в медицинские учреждения ходят не за добрым словом. Главное – профессиональные советы врача. Хотя[?] Даже малая порция позитивных эмоций значительно повышает эффективность медикаментов.

Кстати, об эмоциях. Вы заметили, что очередей в поликлиниках стало меньше? "Виновата" электронная запись: имея на руках распечатанные талоны, люди не боятся приходить на приём строго в назначенное время, а не загодя, чтобы попасть к доктору наверняка, заняв ещё и «живую» очередь. «Умные» терминалы при записи к специалистам не отказывают за неимением свободных мест, а предлагают варианты на выбор. И медработники младшего звена помогают тем, кто не в силах совладать с современной техникой. А медицинские карты чудесным образом в положенное время оказываются в кабинете того самого врача. Наконец, есть бесплатные бахилы при входе в здание и туалетная бумага в санузлах – ну как тут не пожалеть, что время, проведённое в поликлинике, явно сократилось? Там, где раньше было лишь тепло и светло, теперь – чисто и уютно.

Может, дело в повышении престижа профессии медика? В этом направлении московское здравоохранение предприняло серьёзные практические шаги. Кроме полного социального пакета и стабильного роста заработной платы, медицинские работники имеют ряд других преимуществ:

– бесплатное обучение на специальных циклах повышения квалификации (дополнительное профессиональное образование);

– возможность получения новой специальности или квалификации (переподготовки) за счёт городского бюджета, а также зарубежной стажировки;

– аттестация (присвоение квалификационной категории) и карьерный рост;

– гибкий график работы (особенно для женщин, имеющих детей).

Кроме того, столичные медики имеют возможность участвовать в российских и международных съездах, конференциях и выставках, проводимых в Москве, а также в конкурсах профессионального мастерства, организуемых правительством и Департаментом здравоохранения города, направленных на повышение престижа профессии.

В планах властей – внедрение непрерывного профессионального образования с использованием интернет-технологий, новых образовательных программ и дистанционных методов обучения. Принято решение об открытии так называемых стимуляционных центров для обучения медперсонала, не имеющего опыта работы.

Что касается материальной заинтересованности работников скальпеля и стетоскопа, в 2013 году их средняя зарплата на 7–10% превысила показатели предыдущего года. Так, у врачей она составила 73 402 рубля (в 2012-м – 66 270 рублей), у среднего медицинского персонала – 51 367 рублей (в 2012-м – 47 738 рублей); у медиков младшего звена – 29 260 рублей (в 2012-м – 26 703 рубля).

Теги: здравоохранение

Знаменитый памятник Гоголю работы скульптора Николая Андреева вскоре может вернуться на своё законное место. Сейчас он находится в проходном дворе дома 7 по Никитскому бульвару, где великий русский писатель провёл свои последние годы. У него необычная судьба. Монумент был создан на народные деньги, которые страна собирала 30 лет. В 1909 году его воздвигли на Гоголевском бульваре. Но в 1951 году памятнику пришлось первый раз переехать, и он отправился на задворки Даниловского монастыря. А на бульваре имени классика 62 года стоит ставший привычным москвичам монумент работы скульптора Николая Томского, снабжённый надписью "От Советского Правительства".

Но, видимо, скоро его не только уберут, возможно, увезут из Москвы. Как сообщается, он может быть передан в дар Зеленограду или Санкт-Петербургу. На заседании комиссии по монументальному искусству Московской городской думы рассматривался вопрос о переносе памятника работы скульптора Андреева и архитектора Шехтеля. Решено вернуть его на Гоголевский...

Действительно, два памятника Николаю Васильевичу столице вряд ли нужны. Но и величественный Гоголь - давно часть городского пейзажа. Да и недешёвое это дело – памятники перемещать. Надеемся, инициаторы знают, где деньги взять.

Юрий КАПРАЛОВ

Д.А. Покровский. Очерки Москвы. - М.: Книжница: Русский путь, 2013. – 312 с. – 200 экз.

"И тематически, и сюжетно эта книга непосредственно предваряет «Москву и москвичей" Гиляровского – но какие разные судьбы. Гиляровского читали все, а о Покровском известно лишь знатокам москвоведения да и то не всем», – с горечью замечает в предисловии составитель Вера Бокова. И действительно, дядя Гиляй издан не один десяток раз и единодушно признан знатоком Москвы, её бытоописателем. А Дмитрий Алексеевич Покровский (1845–1894) даже ни разу не выбрался под книжную обложку. Теперь – спасибо Издательской программе правительства Москвы – эта несправедливость устранена. Современный читатель теперь имеет возможность (благодаря Департаменту средств массовой информации и рекламы Москвы, оказавшему финансовую поддержку изданию) прочитать замечательные «Очерки Москвы», которую он знал как свои пять пальцев. Коренной москвич, Покровский был «покровским» и по месту рождения – появился на свет в двух шагах от Покровской (ныне Бакунинской) улицы, расположенной на территории древнего села Покровское-Рубцово. Он родился в семье потомственных священнослужителей, его семейство 80 (!) лет служило в храме св. Ирины на Ирининской улице (ныне Ф. Энгельса). И образование будущий москвовед и москволюб получил соответствующее. Но решил попробовать себя сначала в журналистике – в изданиях самого А.С. Суворина. Критиковал городскую власть в новооснованной газете «Современные известия»...

О судьбе Д.А. Покровского можно написать книгу. При помощи его бойкого пера – он напечатал несколько разгромных статей о вырубке при попустительстве городских властей («чёрный пиар» был и в XIX веке) реликтовых деревьев в Сокольнической роще – случился скандал, после которого городской голова С.М. Третьяков и два его помощника, А.П. Петунников и А.С. Холмский, ушли в отставку. А потом выяснилось, что это была подковёрная думская борьба. Когда Хомский и Петунников вернулись на свои посты, сразу же добились закрытия издания, и Покровского, который знал город досконально, перестали в Москве печатать. И пришлось переехать в Петербург – редактировать газету «Русская жизнь». Но и там не сложилось, и за два года до смерти он вернулся в родные пенаты.

Но остались напечатанные в петербургском «Историческом вестнике» его «Очерки Москвы». Дело всей жизни, главная работа – дать читателю «запас сведений, рассказов, преданий, слухов, наблюдений и впечатлений». В. Бокова так определяет географию повествования Покровского, для которого в Москве многое связано с Покровкой, – от Ильинских Ворот Китай-города до Сокольников и Лосиного Острова и от Крестовской Заставы до Лефортова и Рогожской слободы – огромный клин Москвы, особенно густо обросший литературой и сохранивший доныне ещё довольно много исторических кварталов и зданий. О Москве с 1850 до 1880-х годов нам рассказывает, и очень подробно, увлекательно, Д.А. Покровский. И указатель московских топонимов читается с интересом.

Спасибо издательствам «Книжница» и «Русский путь» – они открыли нам превосходного и совершенно несправедливо забытого, влюблённого в Москву и её историю писателя.

П. АСИН

Теги: Д.А. Покровский. Очерки Москвы

Фото: Михаил МАРГУЛИС

Поэт, прозаик, публицист, критик, литературовед, автор многих известных песен Владимир Лазарев уехал из России в США в августе 1999 года. Совершенно неожиданно для своих друзей и недругов (ну как же: был необыкновенно активен в литературе, известен своей бескомпромиссностью, скандальными прорывами на трибуны высоких литературных собраний и форумов, где то и дело несанкционированно резал правду-матку и выводил на чистую воду как зарвавшихся высоких литературных начальников, так и отдельных собратьев по перу) он аккуратно и почти бесшумно захлопнул за собой калитку в страну, в которой родился и вырос, и уехал, не оставив точного адреса. Лишь немногие близкие знали, что поселились они с женой Ольгой Тугановой в Северной Калифорнии, в самом сердце Силиконовой долины - в городе под названием Mountain View, по соседству с известной американской компанией Facebook.

– Владимир Яковлевич, – привязываюсь я к нему, – ответьте как на духу, почему вы всё-таки уехали? Ведь столько всего недовыполненным оставили, ведь ещё был жив Солженицын, которого вы страстно в стихах убеждали, что он должен вернуться, ибо крайне необходим России[?]

И Лазарев терпеливо объясняет:

– У нас с женой в то время уже подходил возраст, когда трудновато становится жить одним, да и время, вы же помните, было сложное: гонораров не платили, журнал "Наше наследие", в котором я работал последние 12 лет, медленно затихал. У Ольги, она по профессии была американист, в её Институте всеобщей истории тоже месяцами не платили зарплату. А в Калифорнии жил её сын, и она мне твёрдо заявила: «Мы едем!»…

– Вы всерьёз хотите меня убедить в том, что просто послушались жену, что просто «подходил возраст»?

– Да нет, конечно. Просто Ольга была очень активна в этом смысле. Доктор исторических наук, американист, ей очень хотелось продолжать работать, действовать…

– Она нашла работу в США?

– Да, сразу же нашла, очень интересную работу – в Гуверовском научно-исследовательском институте, который входит в систему Стэнфорда. А вот мне уезжать было тошно, я буквально заболел, но чтобы хоть как-то выжить в России, нужно было заниматься жуткой халтурой, а этого я не хотел ещё больше. Страха никакого не было, но всё превратилось в какую-то другую жизнь, стало походить на «упразднённый театр» Окуджавы – это произошло упразднение какого-то определённого настроя. Сначала казалось: ещё одна оттепель, хотя Александр Исаевич Солженицын, вернувшийся в Россию, при первой же нашей встрече сказал: «Перестройка пошла не лучшим способом, мягко говоря…» Что случилось? Случился неестественный отбор. Он дал свой результат. По большому счёту даже президент Горбачёв – это тоже был неестественный отбор. Он абсолютно не понимал, что у него есть, что происходит и что произойдёт.

Ну, вот, собрались и уехали. Я и раньше бывал в США с выступлениями, но то, конечно, совсем другой был расклад.

– И в России с тех пор не бывали…

– Не бывал. Понимаете, я бы себя всего разворошил. Вначале так переживал, что две недели вообще не спал ни минуты, потерял 30 килограммов, а ностальгия всё разрасталась и разрасталась. Жуткое состояние, врагу не пожелаешь…

– Сейчас ностальгии уже нет?

– Сейчас уже нет.

– И как вы её лечили?

– Читал, работал, учился заново спать. Так сложилась судьба и, может быть, к лучшему. Потому что какие-то вещи, связанные с русской культурой, с европейской культурой, которые у меня здесь выплеснулись, там бы ни за что не написались. Скажем, небольшой философский роман «Доктор Логос», который скоро, надеюсь, будет опубликован.

– Философский?

– Прототипом героя послужил великий русский религиозный философ и филолог Алексей Фёдорович Лосев, с которым я был очень тесно связан и духовными, и родственными узами. Мы с ним беседовали без малого двадцать лет, беседовали о многом и разном, историческом и современном. На сороковины его памяти в его квартире, среди близких ему людей, я предложил общими усилиями создать русское религиозно-философское общество «Лосевские беседы». А в доме на Арбате, где он жил, – Центр философской мысли, то, что теперь называется Библиотека истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева». Создание того и другого было трудным и нескорым делом. Но оно осуществилось. В дальнейшем я хотел подняться от «Лосевских бесед» к новой неоплатоновской академии. Рядом стоящие слова «новая» и «нео» указывали на то, что эта идея осуществится именно в России. К сожалению, на этот мой призыв учёные тогда не откликнулись. Позже, выступая в США в научно-исследовательском институте, основанном крупнейшим американским учёным Лайнусом Карлом Полингом, лауреатом двух Нобелевских премий, я развил эту идею, и учёные отозвались на неё. К сожалению, мы с женой переехали в США уже после того, как институт Полинга из Калифорнии переехал в штат Орегон, а его основатель умер. Тогда я решил сам устроить филиал московского общества «Лосевские беседы» в калифорнийском городе Менло Парк – при православной церкви Рождества Пресвятой Богородицы, прихожанином которой я являюсь. Тем более что настоятелем церкви был тогда отец Валерий Буланников, гуманитарий с высшим образованием, которого весьма привлекали философские беседы. Активными участниками «Бесед», кроме нас с женой, стали стэнфордские учёные – историк Терри Эмонс, историки религии Войчек Залевский и Андрей Архипов, физики Анатолий Васильев и Валентин Иванов, сейсмолог из Германии Гетс Бёкельман, кардиолог Юрий Ярошинский, художник и астроном Семён Верховский, теоретик и практик интенсивного земледелия на малых участках Кэрол Висецки…

Много времени было отдано лосевским трудам по античной эстетике и Возрождению, поднимались интереснейшие и многообразные проблемы бытия. Всё это время мы поддерживали связь с вдовой Лосева – выдающимся филологом-классиком Азой Алибековной Тахо-Годи. Нас всех согревали эти встречи в прагматичной жизни Америки.

Калифорнийские «Беседы» просуществовали два с половиной года. Многие перебрались в другие штаты, отец Валерий Буланников возвратился в Россию. А связь с Тахо-Годи продолжается по сей день.

– А какие ещё ваши работы ждут публикации?

– Трагикомический роман в стихах «Колобок» (эту вещь начал писать давно, но тут всё повернулось иначе), наверное, не очень публикуемый.

– Почему, – удивляюсь я, – не публикуемый? Какое у нас, Владимир Яковлевич, тысячелетие нынче на дворе?

– Знаете, он слишком откровенен – и эротически, и политически.

Главный герой, Иван Ядрилов, он из деревни. И вот мой герой хочет прописаться в Москве, а никаких возможностей нет…

– Хорошо, это то, что вы написали. А как вы все эти годы здесь жили?

– Я и говорю: жил весьма активно. Как пришёл немного в себя после приезда, сразу же списался с профессором Вадимом Крэйдом из нью-йоркского «Нового Журнала». Он – великолепный редактор, я много печатался в этом журнале, стихи и прозу. Позже был опубликован журнальный вариант моих мемуаров «Времена жизни». С Крэйдом (он живёт в штате Айова) мы так никогда и не встретились лично, но до сих пор поддерживаем тесную связь.

В 2006 году в Нью-Йорке вышла очень для меня важная книга стихов и поэм «На перетоке времён». Я всегда много писал, да и сейчас пишу, даже песни продолжаю сочинять. Я не поэт-песенник, это для меня далеко не главное, но иногда просто возникает неодолимое желание – и рождается песня! Знаете, песню нельзя написать просто пальцами, внутри тебя должна быть какая-то река. Так вот, как река выплеснется, сразу отдаю Михаилу Маргулису. Он большой мелодист, мы с ним уже 10 лет вместе работаем. «Белая волна», C"est la vie, c’est moi («Такова жизнь, таков я»), «Бездомный вальс» – все они есть в нашем совместном сборнике песен «Услышь мою мелодию», который вышел в конце 2013 года в Сан-Франциско.

– В России ваши песни тоже исполняют.

– Не только в России. В 2012 году в Калифорнии было празднование 200-летия Форта Росс, и там детский казачий хор исполнил мою песню одноимённого названия, где мои и стихи и музыка. Она написана ещё в 2000 году.

– Вас пригласили на этот праздник из Российского консульства в Сан-Франциско?

– Нет, я просто прочитал об этом в какой-то газете. Думаю, в консульстве о моём существовании на калифорнийской земле и не подозревают. Стихи, сочинённые на замечательную музыку Василия Агапкина «Прощание славянки», тоже очень часто исполняют. Моя версия этой песни стала весьма востребована. В Англии вышел фильм с участием современного философа Славоя Жижека, где она звучит на английском языке. Фильм, на мой взгляд, на самом-то деле не очень глубокий, но очень популярный в Европе. Во Франции сейчас снимается «Апокалипсис Первой мировой войны», это уже значительно серьёзнее, – там «Прощание…» прозвучит в переводе на французский…

– У вас каждый раз просят разрешения?

– Да, всё очень цивилизованно. Представьте, кинокомпания из Гонконга нашла меня аж через какое-то японское общество, которое знает обо мне всё и даже номер моего нового телефона, который есть только у самых близких мне людей.

– Кто хочет, тот всегда найдёт…

– У вас, Ира, получилась строчка для шлягера. Знаете, мы с композитором Константином Орбеляном написали много лет назад, как теперь говорят, хит. Припев был такой: «Галисес, галисес». Ты идёшь!.. Песенку весело ты несёшь…»

– «Галисес» в переводе с армянского означает «Ты идёшь»…

– Ну да, а люди воспринимали это как имя нарицательное. Я эти слова и оставил на армянском, как Бунин, в «Песне о Гайaвате», где то и дело индейские слова мелькают. Все рестораны России по ней с ума сходили, из окон домов, из автомобилей неслась…

– Вы знаете современную русскую песню?

– В какой-то мере, и это что-то невероятное: «Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже». Полный разгул дерьма, повреждающего детские души. Я понимаю, обществу не до этого. Но и до этого должно быть, потому что песня – очень важная часть человеческого общения, культуры.

– Из тех композиторов, с которыми вы сотрудничали, никто не разыскал вас в Америке, чтобы попросить стихи для песни?

– Евгений Дога, с которым мы часто общаемся, рассказывал, что, когда он сейчас предлагает куда-то песню, в том числе и нашу с ним, ему отвечают: «Это хорошо, но не в нашем формате».

– То есть в переводе на общепонятный язык – «Это – полный отстой»?

– Да. Но дело ещё и в том, что сегодня за всё и всем надо платить, в том числе и редактору. Всё стоит немалых денег. А Дога, Тухманов, Журбин приветствуются разве что на канале «Культура». Для всех остальных они – не в формате. Я много раз пытался говорить в печати о том, что сейчас творят с песней, и был рад, когда прочитал статью Юрия Полякова, которая оказались очень созвучна моим мыслям.

– А помните, как вы расправились с непомерными гонорарами поэта-песенника Леонида Дербенёва? Говорят, что после одного вашего пламенного выступления сверху даже спустили распоряжение урезать гонорары авторам.

– Нет, на самом деле ничего никому не урезали. А в сегодняшней российской действительности названные мной суммы и вовсе покажутся смехотворными. Но я говорил не только о Дербенёве. Я говорил о том, что такие, как Дербенёв, по сути своей, не поэты, они – часть песенной индустрии, явления, из которого выросло то сегодняшнее песенное дерьмо, которое было процитировано выше. А вот, скажем, Михаил Исаковский – да, выдающийся поэт, и его «Враги сожгли родную хату» – песенный шедевр.

– С песнями, в том числе и с вашими, разобрались. А как называется последнее из написанных вами стихотворений?

– Сначала скажу о предпоследнем. «Русский дворянин». Оно написано в начале этого года и посвящено Бунину.

– Почему Бунину?

– Не знаю, вдруг возникло такое вот чувство… Думал о нём, перечитывая какие-то вещи. Листал «Антологию русской поэзии ХХ века». И написалось как-то легко и быстро. Бунин был невероятно впечатлительный человек, даже сверхвпечатлительный. Лик смерти (в том числе и собственной) шёл с ним рука об руку по жизни. И он очень точно выразил состояние ухода дворянства. Он и хотел поверить в «Божье дыхание», и колебался. Поэзия в прозе и проза в стихах – в его собраниях сочинений (редкое дело) печатались вместе. У прозы Бунина есть осанка, парчовая осанка. Удивительно: он был человеком с большим чувством юмора, нет, это была не желчь, как полагали некоторые, а замечательный юмор. В ранних вещах я нахожу его много – это свежая живая проза, а в поздние свои произведения он юмор не впускал. Почему – не знаю.

Однажды у меня случилась удивительная ночь с Константином Симоновым.

Я с ним встречался только один раз в 1964 году, когда отмечали 50-летие Марка Фрадкина. Симонов, Долматовский и я выступали на вечере в Московском доме композиторов. Симонов всю ночь в кабинете Фрадкина читал стихи, и такое у него, знаете ли, сердце оказалось человеческое, даже детское, я не ожидал. А стихи те потом, сколько ни искал, нигде не нашёл. Я тоже ему в ту ночь читал много стихов. А потом, зная, что после войны он ездил в Париж уговаривать Бунина вернуться в Россию (Сталин через Молотова так распорядился), попросил рассказать об этом. И Симонов подробно описал ту поездку, бледные глаза Веры Николаевны, жены Бунина…

– Бледные?

– Да, она вообще была такая несколько белёсая, возможно, это был недостаток какого-то пигмента. О том, какие они вели беседы… «Соблазнять» Бунина вернуться на родину Симонов отправился в Париж с женой, тогда ею была актриса Валентина Серова. И вот после того как Симонов с Буниным отобедали в ресторане, у супругов возникла идея самим устроить для писателя роскошный обед. Сообщили об этом соответствующим товарищам, и советское руководство спешно выслало в Париж продукты и… официанта из ресторана «Прага». Застолье состоялось. Бунин во время обеда всё посмеивался, мол, дайте-ка мне ещё вот большевистского маслица попробовать, икорочки…

– А официанта зачем?

– Ну, чтобы он их кормил и чтобы произвести впечатление, конечно.

– И как, произвели?

– Думаю, да, если учитывать результат… Бунин в жизни, как и в литературе, человек непреклонного стиля, хотя ему трудно и голодно жилось после войны во Франции. Куприн вернулся, а Бунин нет.

– Владимир Яковлевич, вам хотелось бы вновь начать печататься в России?

– А я уже начал это делать. На днях мне прислали журнал «Приокские зори», он издаётся в Туле. Я послал туда свою повесть в стихах «Егор Таланов – тульский мастер». Набросок сделал ещё в семидесятых годах, а закончил здесь. Это одна из моих любимых вещей. Она – свободная, правдивая. Её сразу напечатали. Я рад.

– А последние ваши стихи?

– Я написал их в минувшем январе. Называются «Читая «Антологию русской поэзии ХХ века».

Как же много знакомых – исчезнувших лиц,

Сколько горьких утрат в этом перечне длинном,

Сколько много поэтов – самоубийц

И погибнувших по неизвестным причинам.

Сколько пало друзей по дороге под бременем

Этой тяжкой поры духоломного времени.

Беседовала Ирина ТОСУНЯН , собкор «ЛГ» в США

Теги: Владимир Лазарев , современная литература

Я познакомился с Алексеем Пьяновым в начале семидесятых. Если точная дата и забылась, то уж место запомнилось навсегда. Это было на Пушкинском празднике поэзии в древнем Торжке.

Тогда Алексей Пьянов был молодым тверским журналистом. Однако к тому времени у него в Москве уже вышла книга "Берег, милый для меня" с предисловием Ираклия Андроникова.

В тот памятный вечер в Торжке мы пили не оскорбляемый ещё любимый российский напиток и заедали его пожарскими котлетами. И говорили, говорили о Пушкине, поражаясь неисчерпаемости судьбы и творчества гения. И я понял, что новый мой товарищ - действительно пушкинист. Но не в чисто «учёном», традиционно и сильно заезженном понимании. Он пушкинист потому, что сердцем воспринял эстетическую и этическую традиции гения и всем своим творчеством – исследованиями, очерками, статьями, стихами – старался соответствовать великому посылу, призванию и призыву поэта: «...чувства добрые я лирой пробуждал». Стихи Алексея Пьянова, его литературная журналистика, его книги (он выпустил их уже более двадцати) не являются однозначной реакцией на события и злобу дня. Но его нельзя и представить булгаковским котом, никому не мешающим и мирно починяющим примус. Давно известно, как талантливо, как мастерски владеет Алексей Пьянов острым оружием поэзии – пародией и эпиграммой. Его сатирические и юмористические книги изданы огромными тиражами. Он не раз «ставил на место» самовлюблённых и саморекламирующих поэтов. В том числе, да, пожалуй, и прежде всего – в «ЛГ», в её знаменитом «Клубе 12 стульев», дважды удостоившись премии «Золотой телёнок».

Мне близко творчество Алексея Пьянова прежде всего потому, что оно лишено перформансности, разудалой самовольности и удручающей безликости, а следует императиву, приложимому не только к медицине: «Не навреди!» Об этом свидетельствуют и его новые книги.

Тогда, в Торжке, при первой нашей встрече, Алексею Пьянову не было и сорока. Сегодня он встречает своё восьмидесятилетие. Встречает не с пустой котомкой...

Я желаю Алексею Степановичу Пьянову физического и творческого здоровья. Ибо, чтобы быть русским поэтом, большое здоровье надо иметь.

Владимир КОСТРОВ

«ЛГ» с радостью поздравляет давнего автора с юбилеем и публикует его новые стихи.

Фото: РИА "Новости"

Макар Макарович просыпается поздно. Он ещё не знает, что предстоит сегодня: быть за фашизм или против. Он ещё не знает, как сегодня остаться рукопожатным, как не вызвать гнева других таких же свободных людей, как он сам. И потому он просыпается поздно, когда все главные угрозы на сегодня уже прозвучали.

Макару Макаровичу предстоит активность. Он увидит единомышленников. Рукопожатных музыкантов. Больших писателей. Маленьких политиков. Дорогостоящих журналистов. Самое главное - он увидит людей, а не быдло. Быдла в Москве много. Слишком много для того, чтобы людям было хорошо и комфортно жить. "Этот народ не спасти", – думает Макар, глядя в окно. Макар не собирается спасать народ, он лишь надеется, что на его век народа хватит. Народ годится для того, чтобы на нём зарабатывать, сам же Макар старается иметь дело только с порядочными людьми.

Надев тёмные очки, он выходит на бульвар. «Сало уронили!» – несётся откуда-то. Макар недоумевает. Но его уже встречает друг, политик Борис. «Героям – сало!» – почему-то кричит Борис, вскидывая руку. Макар снова недоумевает, но на всякий случай повторяет жест. Собирается большая толпа. Порядочных людей в Москве много. У них у всех хорошие лица. Здесь и сейчас они все ужасно любят друг друга. Они делают памятные фоточки, чтобы потом смотреть и вспоминать это прекрасное время единения и солидарности порядочных людей. Над толпой реют чёрно-красные флаги. Макар таких раньше не видывал. А Борис – да. Борис думает, что это очень практичные флаги, которые можно носить и на засвободных, и на антивоенных митингах.

«За что сегодня? – спрашивает Макар. – Против кровожадных русских фашистов или за свободолюбивых украинских патриотов?» Борис отвечает, что марш справится с обеими задачами. Они улыбаются друг другу. Они рукопожатны. Им пожимают руки писательница Людмила и сестра-благодетельница Ирина. Они все любят друг друга. Где-то рядом раздаются крики: «Бандера придёт – порядок наведёт!» Порядочные люди уверены, что для порядка Москве, как и Украине, не хватает Бандеры.

Колонна торжественно трогается. Все радуются. Сегодня никто здесь не предал идеалов. Сегодня вражеская столица, по которой они идут, расстилает перед ними свои деспотические бульвары. А завтра, кто знает, возможно, они окажутся в родном и свободном Берлине. Там хорошо и чисто, и гораздо комфортнее, чем на несуразной и бедной, но оттого ещё более милой сердцу Украине. Бедных, далёких и несуразных любить приятно: с ними всё равно не жить. А бедных, близких и грубых – неприятно: с ними приходится пересекаться. Порядочные люди одобрительно щурятся на сине-жёлтые флаги. Сегодня они вышли гулять за свою свободу. И за украинскую «Свободу» тоже (как это практично: можно даже не менять формулировки!). В общем, свободу для всех, кроме русских Украины. Ну и тех, кто имеет глупость выражать солидарность с ними. Это нерукопожатно. Это даже как-то неприлично. Пусть они захлебнутся криком в своём Донбассе. Порядочным людям не нужен Донбасс. У них уже есть Кузбасс. И норильский никель.

Колонна движется. Все очень храбрые и стойкие. И только одно тревожит Макара: ему смутно кажется, что он уже это где-то видел. Колонна цивилизованных людей, идущая по вражеской Москве. «Может быть, здесь пройдёт палач, терзавший где-нибудь на Украине твоих родных[?]» – всплывает в памяти голос советского диктора. Макар дёргает за рукав Бориса: «Послушай, не этим ли маршрутом водили пленных немцев?» Борис отмахивается, он политик с большим стажем, он привык. «Нет, тех водили по Садовому кольцу, а мы идём по Бульварному. Большая разница». Макар кивает. Он успокаивается. Он верит, что это большая разница. Тёмные очки окрашивают имперский город в надлежащие тёмные тона. Где-то за МКАД возится, копошится непонятная, архаичная и враждебная страна. В тысяче километров к западу, в городе Донецке, глупые архаичные люди с криками: «Россия! Россия!» штурмуют нормальную олигархическую администрацию. В двух тысячах километров к западу, над славным городом Берлином, стоит в зените солнце.

Теги: фельетон

Фото: Константин КАЗАНЧЕВ

Виктор ЗУЕВ

Теги: карикатура

Помнится, в прошлом номере были опубликованы вопросы о названиях станций московского метро. Редакция получила такое количество правильных ответов, что мы даже засомневались - стоит ли публиковать их. Тем не менее порядок есть порядок. Поэтому публикуем.

1. "В Китае голод" - «Китай-город»

2. «Изымайловская» - «Измайловская»

3. «КЛМН» - «ВДНХ»

4. «Новогвинеево» - «Новогиреево»

5. «Пургеновская» - «Тургеневская»

6. «Супротивная» - «Спортивная»

7. «Третья конская» - «Третьяковская»

Всем спасибо, все свободны. 

Сегодня в нашей рубрике публикуются короткие поэтические пародии. По сути дела, они представляют собой нечто среднее между пародией и эпиграммой. Их можно называть синтетическим словом "параэпиграммы". Кому как нравится.

ПОДТИРАТЕЛЬНОЕ

Я мыслю вас.

Сие - неправомочно.

Сие – опять-таки – напрасный труд,

Мы наследим. За нами подотрут.

Евгения ВЕЖЛЯН

Я мыслю вас. Мысля ещё, быть может,

В моей душе погасла не совсем,

Но пусть она вас сильно не тревожит –

Вам станет грустно от моих проблем.

Поскольку их у женщины до дури,

Как нефти в глубине сибирских руд.

Пытаюсь наследить в литературе –

Хотя сие, увы, – напрасный труд.

А если наслежу – на случай тот

Пусть пародист

За мною подотрёт.

ГОЛОВНОЕ

гуляю головой в окне,

одна в целом свете,

а свет мой – погас[?]

Галина КЛИМОВА

Бывает такое совсем не во сне,

когда головой гуляю в окне,

но внутри квартиры, не вне…

А люди смотрят, сходят с ума:

Где ж – кричат – поэтесса сама?

А я пишу в тишине.

Одна я на свете, а свет погас,

ко мне не найдёт дорогу Пегас,

и только гуляя, моя голова

находит невиданные слова…

УСПОКАИВАЮЩЕЕ

Тебя пугает эта ересь?

Я и сама её боюсь…

Анна ПОЛЕТАЕВА

Я как поэт, уже оперясь,

Рифмую смело всё вокруг!

Тебя пугает эта ересь?

Пей валерьянку, милый друг!

САЛЬЕРИЕВСКОЕ

К Ливановой ходят виденья.

Она уверяет, что явь:

То тонет она в наводненье,

То я ей подсыпала яд.

Мария ВАТУТИНА

Прошу всех не верить навету,

Чего только не говорят,

Кто встретит Ливанову эту –

Не слушайте сплетни про яд.

Всё, думаю, будет банальней –

Подсыплю цианий лишь той,

Что сможет ещё гениальней

Строки поразить красотой!

ЖАНРОВОЕ

За прозу пили стоя,

За поэзию – сидя,

За драматургию – лёжа…

Нина ГОРЛАНОВА

А потом внезапно –

Вспомнив о критике –

Упали с дивана…

                                 Евгений МИНИН

Хочу представить и пародии нижегородца Юрия Ермолаева. В молодости он служил во флоте, после службы и по сегодняшний день работает на заводе «Красное Сормово» начальником участка сборки. Первые пародии напечатал в 1985 году в газете «Красный Сормович».

РОБОСТЬ

Забудь, душа моя, забудь

Чем силы в юности кипели.

Как приняв по 0,7 на грудь,

Мы песни матерные пели.

Николай ЗИНОВЬЕВ

Приняв два раза по пятьсот,

В певца могу я превращаться,

И только робость не даёт

Мне в хор Турецкого податься.

САМОРЕКЛАМА

Была я баба нежная –

А стала баба снежная.

Стою ничьей женой

Под горкой ледяной.

Вероника ДОЛИНА

Мужчины, прочь стеснение –

Ведь я – ничья жена.

Гоните прочь сомнения,

Что слишком холодна.

                   Юрий ЕРМОЛАЕВ

Адрес рубрики – parodist2013@yandex.ru

Теги: юмористические миниатюры

Комментарии к записям в бортовом журнале теплохода "Щедрая Пальмира"

«Отказ от лоцмана в Босфоре».

Едва не сев на мель, корабль «Щедрая Пальмира» проходит по наитию пролив Босфор. Команда сэкономила по 20 долларов на брата.

«Отказ от помощи буксира при заходе в порт Стамбул».

Рискуя напороться на стоящие там многочисленные суда, «Щедрая Пальмира» чудом причаливает к пирсу. По 18 долларов на брата.

«Отказ от тальманских работ».

Как древние рабы - без талей и портовых кранов – члены экипажа с риском для жизни вручную переносят с берега на борт «Щедрой Пальмиры» ценный груз. По 30 долларов на брата.

Пора в обратный путь.

Родные берега. Немытая и грязная («Отказ от стирки при заходе в иностранные порты») богатая счастливая братва покидает борт «Щедрой Пальмиры».

Теги: юмор , сатира

40 студий нашей страны, "свободные художники", студенты профильных учреждений, отборщики международных кинофестивалей и просто любители мультиков соберутся 19-24 марта в Суздале на ежегодный 19-й Открытый российский фестиваль анимационного кино. 

Это единственный анимационный фестиваль на территории Российской Федерации с профессиональной оценкой представленных в конкурсную программу работ и, соответственно, с высококотирующимися призами. Можно поздравить его устроителей с тем, что Суздальский кинофорум, ежегодно проходящий при поддержке Министерства культуры РФ, включён в официальную программу проведения Года культуры. С нынешнего, 19-го фестиваля к его курированию подключилась и администрация президента РФ.

В жюри этого года вошли авторитетные продюсеры, представители Минкульта и Фонда кино, а также широко известные своими творческими успехами профессионалы от анимации: Михаил Алдашин, Арсен Готлиб, Александр Герасимов, Сергей Лазарук, Антон Малышев, Илья Попов, Вадим Сотсков и Вячеслав Тельнов. Жюри определит победителей в каждой номинации после показа фильмов – участников всех конкурсных программ, а их сразу шесть: полнометражные, короткометражные и студенческие фильмы, сериалы, прикладная анимация и дебюты. Любопытный момент: в конкурсе полного метра будет участвовать и, конечно, бороться за награду мэтр большого кино и дебютант в анимации Георгий Николаевич Данелия с фильмом «Ку! Кин-дза-дза». У него четыре конкурента, и, возможно, такой расклад станет главной интригой фестиваля[?]

Впрочем, директор смотра Александр Герасимов, возглавляющий студию «Мастер-Фильм», уверен, что в Суздале всегда много непредсказуемых сюрпризов и никогда заранее нельзя предугадать, кто выйдет в лидеры.

Помимо конкурсных показов, по сложившейся традиции пройдёт очный конкурс проектов, в котором будут участвовать 15 финалистов масштабного отборочного марафона. Теперь их работы жюри, гости и участники фестиваля оценят в номинациях «Драматургия», «Драматургическое и визуальное решение» и «Персонажи». В рамках фестиваля также проводится Международный конгресс «Анимационная индустрия: технологии, прокат, продюсирование, обучение».

Параллельно с суздальскими показами будет проходить демонстрация фильмов в столичном Мультимедиа Арт Музее на Остоженке. И география фестиваля широка: Москва, Санкт-Петербург, Владимир, Новосибирск, Челябинск, Оренбург и белорусский Могилёв… Предполагается, что анимационные премьеры посетят более 7 тысяч зрителей. И в каждом городе они проголосуют за лучший фильм. По наибольшему количеству зрительских симпатий будет вручён специальный приз фестиваля.

Год от года российская анимация поднимается в своём визуальном воплощении на всё более высокий уровень – и это не только вопрос технологий и их успешного освоения отечественными аниматорами, режиссёрами, художниками, звукорежиссёрами. Это в первую очередь растущее мастерство, преимущества российской национальной школы и безусловный талант тех людей, которые настолько полюбили мультфильмы, что связали с ними свою жизнь. Суздальский фестиваль – зеркало отечественной анимации, и все её измерения отражаются в его программе…

Теги: фестиваль анимационного кино

Элла Матонина. Разговоры. - М.: ИПО "У Никитских ворот", 2014.

Игорь Попов. Четыре козы и кикимора. Закруты памяти. – М.: Наталья Попова, Кстати, 2014.

Игорь Попов. Московские были-небыли. – М.: Наталья Попова, Кстати, 2013.

Л. Ольштынский. Советское общество. История строительства социализма в России. Книга I. Путь России к социализму. – М.: Издательство ИТРК, 2014.

Алекс Бэттлер. Мирология. Прогресс и сила в мировых отношениях. Т. I. Введение в мирологию. – М.: Издательство ИТРК, 2014.

Юрий Бондарев. Берег. Тишина. – М.: Издательство ИТРК, 2014.

А. Шварцбург. Где ты, Урания? – М.: Художественная литература, 2013.

А.С. Абрамов. Правда и вымыслы о Кремлёвском некрополе и Мавзолее. – М.: Издательство ИТРК, 2014.

Александр Ливергант. Оскар Уайльд. – М.: «Молодая гвардия», 2014. – («ЖЗЛ»).

Вера Домитеева. Врубель. – М.: «Молодая гвардия», 2014. – («ЖЗЛ»).

Валерий Шубинский. Гапон. – М.: «Молодая гвардия», 2014. – («ЖЗЛ»).

Владимир Галедин. Лев Яшин. – М.: «Молодая гвардия», 2014. – («ЖЗЛ»).

Б. Рябухин. Волжский царь: Роман хроника-дайджест. – Рязань: «Литера М», 2013.

В. Бояринцев. Великий русский учёный Дмитрий Иванович Менделеев. – М.: Русская правда, 2014.

В. Бояринцев. М.И. Кутузов – победитель Наполеона. – М.: Русская правда, 2013.

Н. Ерёмин. Собрание сочинений в шести томах. Том шестой. – Красноярск: Литера-принт, 2014.

А. Борычев. Вдыхая звёздные ветра: Стихотворения. – М.: БУКИ ВЕДИ, 2013.

А. Борычев. За первой вселенной[?]: Стихотворения. – М.: БУКИ ВЕДИ, 2013.

Сергей Левицкий. Сбылась мечта народная. – Прага, Союз русскоязычных писателей в Чешской Республике, 2013.